— Подожди! — Ричи нагоняет меня у спортплощадки и сжимает мои пальцы. — Поехали, отвезу домой.

Я выдёргиваю свою ладонь из его и продолжаю идти к дороге.

— Да стой же ты!

Он останавливает меня.

— Почему не сказал мне? — громко спрашиваю, глядя в его недовольное лицо.

— Ты не спрашивала про его отъезд! — мрачно отвечает он.

— Но я спрашивала, видел ли ты его. И ты солгал! Солгал мне, Исайя! — отталкиваю блондина я и забираюсь в такси, так удачно оказавшееся рядом.

— Дженнифер, — он стучит ладонями по стеклу.

— Поехали быстрее, — прошу я молодого водителя, с интересом наблюдающего за происходящим.

— Окей, — ухмыляется он.

Я без конца набираю номер Брукса, но, увы, как и в предыдущие несколько дней, абонент вне зоны доступа.

До дома мы доезжаем минут за пятнадцать. Слава богу, что сегодня выходной, и дороги почти свободны. С облегчением выдыхаю, когда вижу припаркованную у гаража бмв. Расплачиваюсь с таксистом и бегу по ступенькам вверх. Открываю парадную дверь, иду по коридору, чувствуя, как оглушительно стучит кровь в ушах. Поднимаюсь по лестнице и толкаю дверь его комнаты.

Идеальная чистота и порядок. Распахнутое настежь окно. Молчаливая гитара на стене. Нетронутая постель.

На первый взгляд ничего не изменилось. Но открывая шкафчики в ванной, я шестым чувством понимала: уехал.

Он уехал…

Я на секунду прижимаюсь спиной к холодной плитке, а потом бегу вниз, перепрыгивая через ступеньки. Всё ещё надеюсь застать его дома, но на кухне обнаруживаю только рыдающую Грейс и успокаивающего её отца.

Сердце пропускает удар.

— Пап, — глухо зову его я, и он поворачивается ко мне, поглаживая жену по волосам. — Как давно… как давно он уехал?

— Дженнифер…

— Пап! — срываюсь на истерику.

— Минут двадцать назад, — нехотя отвечает он.

— Куда?

Отец молчит.

— Папа! — кричу так отчаянно, что он недовольно хмурит брови.

— Прекрати, Дженнифер, — просит требовательно.

— Мне надо увидеть его, слышишь? Скажи, иначе я никогда не прощу тебе это! — задыхаясь, шепчу я, не пытаясь смахнуть выступившие слёзы.

Бен бросает на меня усталый, тяжёлый взгляд.

— Автобус уходит с центрального автовокзала в двенадцать.

Я достаю телефон. 11:25.

— Зачем, зачем же вы его отпустили? — качаю головой, разворачиваюсь и бегу на улицу, по пути хватая с ключницы брелок от бмв. Брелок, которого пару часов назад, касались его пальцы…

Я спешу к машине, но неизвестно откуда передо мной вырастает фигура Исайи. Он загораживает собой дверь с водительской стороны.

— Дай мне пройти!

— Нет…

— Отойди! — пытаюсь оттолкнуть его, изумлённо глядя на эту его выходку.

— Не надо тебе ехать туда! — просит сквозь зубы.

— Это тебя не касается, пропусти!

Я с сожалением понимаю, что теряю драгоценные минуты.

— Ты не нужна ему, неужели не понимаешь? — довольно грубо хватает меня за плечи он.

— Отойди от машины, Ричи! — предупреждаю я, игнорируя его колкую фразу.

— Не нужна, понимаешь ты или нет? — зло повторяет как заведённый и встряхивает меня. — Почему ты этого не видишь, Дженнифер?

— Отпусти! — предпринимаю попытку высвободиться.

— Нет! — обхватывает обеими руками. — Я не позволю тебе, поняла?

Меня накрывает неконтролируемая истерика, я начинаю бороться с ним, пытаюсь отодвинуть его и протиснуться к двери.

— Джен, — его хватка ослабевает, но он всё ещё не подпускает меня к машине. — Он ведь только и делал, что постоянно унижал тебя!

— Ты ничего не знаешь… Мне надо увидеть его, надо поговорить с ним, — слова льются бесконечным потоком. Я повторяю их как мантру. — Я обязана остановить его, Ричи. Он совершает ошибку. Я должна. Мне надо…

И тут он делает это.

Воздух разрезает хлёсткий звук звонкой пощёчины.

— Приди в себя, Смит! — произносит ледяным тоном. — Это просто смешно!

Я в ужасе замираю, прижимая ладонь к пылающей коже. Почему-то сейчас я как никогда ощущаю, насколько далёк и чужд человек, что стоит напротив.

А так ли хорошо я знала его всё это время?

— Прости, но ты не оставила мне выбора, — оправдывается он, когда мне, наконец, удаётся открыть дверь с водительской стороны.

— Ты не нужна ему, Дженнифер, — стискивает мои пальцы до боли. — Пойми наконец.

Я пару секунд смотрю в его сверкающие чёрной ревностью глаза, а затем выдёргиваю руку и молча забираюсь в машину. Сразу блокирую дверь. Включаю зажигание и уезжаю прочь, стараясь не думать о его словах, прочно засевших в моей голове.

Неважно нужна я Риду или нет. Мне просто необходимо увидеться с ним. Посмотреть в его глаза.

Я выжимаю педаль газа в пол, обгоняя зазевавшихся автолюбителей. Пока еду, впервые за последнее время, обращаюсь к господу богу и молю лишь об одном: только бы успеть…

Вест Коуст позади. Два невыносимо долгих светофора. Побережье. Кенсингтон Авеню. Круг и последний перекрёсток.

У центрального автовокзала, небольшого, к счастью, по своему размеру, я начинаю мандражировать пуще прежнего. Доезжаю до ряда автобусных линий и наплевав на правила, бросаю машину на аварийке так, чтобы не сильно мешала другим участникам дорожного движения.

Иду, сама не зная куда. Теряюсь, не понимая, какой конкретно автобус искать. К моему ужасу, все они абсолютно идентичные на вид…

Сан-Бернардино, Риверсайд, Сакраменто, Лос-Анджелес, Сан-Диего…

Наверное, это всё не то.

И вряд ли нужный мне автобус в этом ряду.

Включаю экран телефона.

11:52.

Я спешу на другую сторону, пытаясь отыскать хоть что-то выделяющееся на фоне простых рейсовых автобусов. А я ведь даже представления не имею, что ищу.

Замираю прямо посреди дороги, бросая потерянный взгляд на внушительное количество транспорта вокруг. Это ведь настоящий ад для человека, у которого вечные проблемы с ориентированием на местности.

Мне по очереди сигналят раздосадованные водители, и я вдруг понимаю, что это, похоже, единственный способ обратить на себя внимание.

— Эй ты, чокнутая, уйди с дороги! — кричит мне пожилой на вид мексиканец.

— Самоубийца! И почему именно под колёса моей машины!

Я игнорирую сигналы нетерпеливых автомобилистов, и кручу головой по сторонам, ощущая, проступивший на спине холодной пот.

— Эй, девушка, это не тротуар!

Я не могу найти его. Не могу найти!! Или опоздала…

Таксист, проезжающий мимо, едва не цепляет мою ногу. Его нецензурная брань доходит словно сквозь вату.

Я опоздала… Опоздала!

Останавливаюсь, не в силах вдохнуть раскалённый калифорнийский воздух.

Пожалуйста, пожалуйста…

Какафония звуков, ослепляющее полуденное солнце, жара и снующие повсюду люди. Где-то плачет ребёнок, об асфальт разбивается бутылка, слева от меня громко переговаривается молодёжь, поправляя на спинках пухлые походные рюкзаки.

Мне ни за что не найти его здесь.

Я почти отчаялась.

Сдалась.

Слёзы льются ручьём, и я чувствую их солёный привкус на своих искусанных от волнения губах.

Ногтями царапаю ладонь изнутри.

Зубы стучат от заполонившей сознание тревоги.

Кажется, мне сигналят со всех сторон.

Я лишь прикрываю глаза, не в силах справиться с той паникой, что накрыла меня.

И вдруг посреди всего этого шума…

— Смит, какого чёрта ты тут устроила?

Рид

Ненавижу прощания.

Унылые и расстроенные лица, «дельные» советы и глупые пожелания.

За те четыре дня, что я провёл у Кэмерона дома, он выносил мне мозг не единожды, а сегодня так и вовсе решил устроить «проводы» и снова попытаться отговорить меня от идеи службы по контракту (не без поддержки моих друзей, разумеется).

Собрал втихомолку нашу компанию, и теперь всем и каждому известно, куда именно я собираюсь отправиться. Правда ребята искренне не понимают зачем и, естественно, просят одуматься. Да только в этом нет никакого смысла, потому что я для себя всё решил.