Комрит Сарс замер с открытым ртом, а Петрович, выстроив своих, доложил:

— Второй ритон прибыл. За время прохождения маршрута был отбит у дикого кабана воин Ирван. Прошу зачислить этого воина в наш ритон.

Неожиданно с воплем:

— Ирв, я с этими гадами без тебя не останусь! — из строя пехотинцев выскочил толстячок гоблин с фингалом под глазом и синяком на щеке и неуклюже побежал к всадникам. Он встал в строй последним и произнёс: — Прошу зачислить меня во второй ритон. Я воин Теренс.

— Ну что, Сарс, поздравляю с первыми боевыми потерями, — протянул всё так же ехидно улыбающийся комрит пятого ритона.

— В качестве исключения принимаю двух воинов Ирвана и Теренса, — произнёс комрит Тарон и, поскольку его назначили главным, скомандовал: — Вольно. Привал десять минут.

Он достал амулет связи и доложил легату, что все в сборе и готовы к отправке в лагерь.

— Кимрит Тарон, разрешите обратиться, — попросил Петрович и после согласного кивка спросил: — Мы первый ритон ждать не будем?

— Воины первого ритона отравились ягодами и экстренно доставлены в госпиталь, — пояснил комрит.

— Весь лес обгадили, пока догадались амулетом связи воспользоваться, — вновь подал голос ехидный комрит.

— Уймись, Тиль, — посоветовал ему комрит Тарон. — У всех бывают неудачи.

Он посмотрел на новых воинов своего ритона, думая, что вот его сегодняшняя неудача. Проще было бы их не принимать, но глубоко в душе Тарон оставался добрым человеком. Очень глубоко.

Спустя десять минут отряд направился в сторону лагеря.

Сразу после возвращения все ритоны, кроме первого, разумеется, выстроились на плацу. Легат не стал проводить «разбор полётов», он отправил третий ритон вместе с командирами и магом на полигон для дополнительных тренировок, с наказом гонять всех до седьмого пота. Остальным было разрешено отдохнуть.

Судя по выражению лица легата первый ритон, после выписки из госпиталя, ожидали тоже отнюдь не пряники.

К комриту Тарону подошёл Большой Змей и попросил подойти через полчаса вместе с ритоном к драконарням.

— Поможете мне выгулять летучих драконов, — пояснил он.

— А амулет очистки не сломается? — подозрительно спросил комрит, наслышанный о проблемах соседей.

— Нет, до выздоровления всадников первого ритона зарядки хватит, — ответил Большой Змей. На губах его заиграла поистине змеиная улыбка.

Петрович подмигнул Серому, и тот отправился в столовую за двойной порцией сухарей. За двойной, потому что всадники, прежде, чем выгуливать чужих драконов решили навестить своих. К тому же нужно было получить питомцев новым всадникам: Ирвану и Теренсу.

Большой Змей счёл эти аргументы достаточными и всадников к питомцам допустил. Ирвин и Теренс с блестящими от восторга глазами подошли к предоставленным им резервным драконам.

— Мой Бублик! — воскликнул толстячок Теренс, протягивая сухари упитанному и чем-то похожему на него дракону.

— Я нарекаю тебя Герой! — торжественно произнёс Ирван своему питомцу, затем, спохватившись под вопросительным взглядом Героя, протянул ему порцию лакомства.

Всадники выгуляли питомцев на площадке, попутно подкармливая. Седлать не стали. Большой Змей сказал комриту, смотря при этом почему-то на Петровича:

— Больше резервных драконов нет.

— Жаль, что координаторам не положен дракон, — произнёс Тимс Корин, который вновь увязался за остальными, и спросил: — А личного дракона можно завести? Мне дядя хотел подарить.

— Насколько я знаю, в лагере не разрешается держать домашних питомцев. А вывоз боевых драконов возможен только по личному разрешению Верховного драконата, — ответил Большой Змей и добавил: — Прогулка закончена.

Драконы послушно направились к стойлам, а всадники отправились к их крылатым собратьям. Те встретили чужих хозяев настороженно, но приказ инструктора и угощение помогли. Вскоре каждый всадник вёл в поводу дракона, даже Тимс Корин, гордый оказанным ему доверием.

Крылатые драконы оказались раза в два меньше ездовых и подвижнее. Во время пешей прогулки звери расправляли крылья, большие, перепончатые, бархатистые на ощупь. Да, каждый из всадников, когда думал, что никто не видит, потрогал своего временного питомца.

После драконарни всадники ненадолго зашли в казарму, где новенькие выбрали себе кровать и тумбочки, после чего приняли душ и отправились на ужин. Посмотрев на уставших и злых пехотинцев третьего ритона, Петрович решил с ними разговор отложить. А вот для профилактической работы с «лётчиками» наступил самый подходящий момент.

Отправив одноритонцев сразу после ужина в беседку, переделывать песню: «Идёт солдат по городу», Петрович поспешил в госпиталь. Комрит лекарей, встретившийся в госпитале первым, удивлённо вскинул бровь и произнёс:

— В вашем ритоне, по моим данным, проблем нет. Что, тоска по дому?

— Всё нормально, справляюсь, — ответил Петрович. — Нужно кое с кем переговорить. Где тут лежит воин Горт?

Лекарь кивнул, стукнул в дверь комнаты, соседней с его кабинетом. Выскочила лекарка и, мило улыбнувшись Петровичу, вопросительно посмотрела на начальника.

— Отведи нашего гостя в третью палату. После организуй нам с воином закуски к чаю, — распорядился лекарь и сказал Петровичу: — На обратном пути заглядывай.

Комрит лекарей скрылся в своём кабинете, а лекарка, судя по нашивкам на рукаве халата замкомрит, приветливо предложила пойти за ней.

Пока они шли по переходу к палатам, лекарка спросила:

— Девчонки говорят, ты женат, это правда?

— Правда, — ответил Петрович.

— Такой молодой, куда торопился, — сказала лекарка, задорно улыбнувшись.

Петрович улыбнулся в ответ и пожал плечами. Просвещать насчёт своего возраста не стал, почему-то местные представительницы прекрасного пола в это верить не хотели. Хорошо хоть, насчёт семейного положения поверили.

Войдя в нужную палату, лекарка сказала: «К вам гость», и удалилась. Петрович бегло осмотрел небольшую комнатку с тремя кроватями и направился к той, на которой лежал Горт.

— Я к тебе, поговорить, — сказал он, присаживаясь на единственный стул.

— Что надо? — не очень вежливо спросил Горт, выглядевший, как, впрочем, и соседи по палате, неважно.

— Вас тоже насильно в этот мир притащили? — спросил Петрович, не обращая внимания на недовольный вид гоблина.

— Хочешь сказать, и вас спёрли? — вопросом на вопрос ответил Горт. Его два сослуживца притихли, вслушиваясь в беседу.

— Да, нас с Серым вообще с другими перепутали. Остальные студенты первокурсники, шли в общагу заселяться, — ответил Петрович.

— И что же вы тогда выслуживаетесь? — спросил Горт.

— Вот об этом я и пришёл поговорить, — последовал спокойный ответ. — Но сначала скажите, кто вы в своём мире, как попались. Похоже, там, у себя, знали друг друга.

Горт сел, подкладывая подушку под спину, и уже другим тоном ответил:

— Да, мы друзья и родственники. Накануне моей свадьбы собрались на мальчишник. Отметить радостное событие. Отметили.

— Получается, у тебя в твоём мире невеста осталась?

— Не только у меня. Брат и друг тоже собирались подругам предложение делать. Ненавижу этот мир. Ненавижу этот контракт. И не подписать было нельзя. Никто не знает, куда мы пропали, вернёмся, а нас уже никто не ждёт, — с горечью проговорил Горт, один из его соседей тяжело вздохнул.

— Если любят, дождутся, — уверенно произнёс Петрович. — У меня жена и две дочки дома. — О внуках он решил пока умолчать, чтобы не показаться обманщиком. — Тоже меня потеряли. Нет хуже неизвестности. Значит, нам обязательно надо вернуться.

— Как? — спросил Горт. — Через два года?

— Через два года. И для этого нужно выжить. Назло всем невзгодам выжить. Это сейчас у нас учёба. Придёт время битв. И мы должны быть готовы. Поэтому нужно не протестовать, а впитывать всё, что нам преподают. — Петрович говорил веско, убедительно.