Пехотинцев не спасло даже численное преимущество. Прошло не так много времени, как они, побитые, вывалянные в пыли, побрели в сторону госпиталя.

— Ну что? Готовимся по полигону бегать, — произнёс Перт.

— За правое дело и пострадать не грех, — заявил Петрович, который и дал сигнал к битве своим криком.

Опыт, полученный в школе, техникуме, армии убедил Петровича, бывают ситуации, когда ни уговорами, ни убеждениями ничего не добиться. Будь ты хоть трижды на стороне добра, крепкие кулаки порой тоже не помешают.

Отработать два часа в столовой на месте кухонниц — такое наказание придумал легат. По мнению командующего: достаточно унизительное для мужчин воинов и физически особо не выматывающее. Пехотинцы третьего ритона тоже получили наказание с формулировкой: потерпели позорное поражение, хотя превосходили численностью противника.

Комритам Тарону и Сарсу легат поручил составить график отработки, чтобы наказанные сменяли друг друга. Получалось шесть смен по пять воинов: два от всадников и три от пехотинцев.

Кухонницам, получившим неожиданный выходной, легат подписал увольнительные, порекомендовав, провести время вне лагеря.

Командующий справедливо подозревал, что девушки, если останутся в столовой, ринутся на помощь всадникам второго ритона, умудрившимся за короткое время стать любимцами почти всего лагеря. И никакие приказы не помогут.

После того, как легат озвучил свои распоряжения, он распустил отряд, скомандовав: «Вольно, разойдись!» После чего отправился к себе, в домик неподалёку от штаба, с довольным видом.

Следующий день начался с бурного веселья. Отряд оценил вид мощных гоблинов и тролля в белоснежных фартуках и косынках, повязанных по типу земной банданы. Серый, которому выпало отбывать повинность на кухне первым, научил так носить головной убор Перта, доставшегося ему в напарники, а трое пехотинцев этот способ быстренько переняли.

Когда новоявленные «кухонницы» принялись собирать освободившуюся посуду на подносы, отовсюду посыпались реплики с предложениями помочь. Пехотинец из пятого ритона, явно набравшийся ехидства от своего комрита, перефразировал слова Петровича:

— Вам нельзя тяжести таскать, вам же ещё детей делать!

Ржали все, даже те, кому на отработку тоже предстояло идти. Серый и Перт, поначалу растерявшиеся, принялись отшучиваться в ответ. Их напарники пехотинцы тщётно пытались сохранить невозмутимый вид, но то и дело срывались на смешки.

Командиры наблюдали за остальными из-за своих столиков. Лишь Кирас попытался веселье прекратить. Комрит Намирей вовремя отследила порыв заместителя, опустила руку ему на плечо и на грани слышимости скомандовала:

— Сидеть.

Чем заслужила одобрительные взгляды коллег. Комриты пришли к общему выводу: легат подобрал лучшее наказание из возможных. Совместный труд и совместное веселье способны прервать зародившуюся вражду.

Петрович заступил на пост после обеда. В напарники ему определили Теренса, а со стороны пехотинцев — трёх заводил, больше остальных толстяка гоблина, а затем и его друга гнобивших. Скорее всего, комриты сговорились и сделали такую расстановку намеренно.

Нацепив фартук и повязав бандану, Петрович оглядел помещение кухни и спросил у шеф повара:

— Ну, где тут ваша иномирная картошка?

Шеф повар кивнул, его два помощника подтащили две огромных корзины с картошкой, две, поменьше для очисток, два внушительных котла с водой и пять ножей.

— Приступайте, если за два часа справитесь, хорошо. Хотя, сомневаюсь, — произнёс здоровяк повар и, вновь кивнув помощникам, вышел вместе с ними из кухни через заднюю дверь, которую оставил приоткрытой.

— Так, салаги, смотрим на меня и учимся, — произнёс Петрович после того, как понаблюдал за неуверенными действиями напарников.

Он поймал картофелину, оброненную Теренсом, и принялся очищать. Тоненькая кожура непрерывной лентой спускалась в корзину для мусора. Что-что, а чистить картошку Петрович умел. В армии в наряды ходил частенько, и даже нарывался на наряды вне очереди намеренно. На кухне в воинской части можно было и самому подкормиться и для ребят из родного взвода утащить несколько банок тушенки, сгущенки, да и заваркой разжиться. Капитан, начальник столовой, смотрел на это сквозь пальцы. Он вообще был классным дядькой и сумел внушить многим солдатикам, что лучшие кулинары именно мужчины.

Может, ещё и поэтому, позже, на гражданке, Петровичу не было зазорно самому приготовить ужин, если жена уставала на работе. Ну, и дочек научить чистить картошку так, как учил сейчас сидевших рядом мальчишек.

— Да я так никогда не научусь! — воскликнул Теренс, глядя на треугольной формы обрубок в своих руках.

Пехотинцы засмеялись, а Петрович строго им сказал:

— У вас пока не лучше получается. А вот послушайте сюда. Представьте, Теренс отбился от ритона. — Слушатели кивнули, в том числе и сам толстячок гоблин, это представлялось легко. — Нас всех направили на его поиски, разбив на тройки. И вот вы идёте и видите, как наш Теренс из последних сил отбивается от нечисти. Так что, мимо пройдёте? Он ведь и меч держит не так и заблудился по своей вине.

Пехотинцы на пару минут зависли от нарисованной картинки. Затем один из них, швырнув очищенную картофелину в котёл так, что часть воды выплеснулась на пол, заявил:

— Слышь, эльф, ты из нас тварей последних не делай!

— Спасли бы, — буркнул второй пехотинец, третий кивнул, подтверждая его слова.

— А Теренс бы вас спас? Или Ирван? Каждого из вас. Помня, как вы их чморили, спас бы?

Пехотинцы дружно посмотрели на добродушное круглое лицо толстячка Теренса, представили Ирвана и вынуждены были признать:

— Да, спасли бы. Оба.

— Так какого демона лысого вы таких парней гнобили, хороших, как выясняется, парней? — спросил Петрович.

Надувшиеся пехотинцы вновь взялись за отложенную картошку, яростно кромсая несчастные клубни. А вот у Теренса начало получаться.

— Вот! — радостно воскликнул он, показывая Петровичу толстую, но срезанную почти одной лентой кожуру.

— Молодец, — похвалил Петрович. Благодаря ему, их корзина опустела быстрее. Ни слова не говоря, он пересыпал часть картошки пехотинцев себе.

Тот, который высказывался первым, неожиданно спросил:

— Эльф, то есть, Петрович, а у тебя нет в запасе ещё одной песни? Нам край надо до завтра придумать, а тут эта отработка.

— Сейчас подумаю, — произнёс Петрович. — У нас в школе постоянно устраивали смотры песни и строя, наш класс даже на городском конкурсе побеждал. В армии ходили под песни. Опять же у дочек инсценировки разные ставили… Хм… А если?.. Нет… Вот, нашёл! Слушайте:

Я уходил тогда в поход,

В далёкие края.

Рукой взмахнула у ворот

Моя любимая.

— То, что нужно! — в один голос заверили пехотинцы.

— Осталось выучить, — протянул заводила.

— Так время ещё есть, — сказал Петрович. — Будем петь и на ходу сочинять. Так и слова выучите, и мотив запомните. Да и работа веселее пойдёт.

Гоблины, а вместе с ними Теренс согласно кивнули. Толстячок гоблин петь любил, почему бы не составить компанию остальным?

На улице около приоткрытой двери на кухню стояли комриты Тарон и Сарс, пришедшие, проверить, как идут дела у их подопечных. Заметив проходящего мимо, тоже, вроде как случайно, легата, они отдали честь, собираясь доложить. Но командующий, приложив палец к губам, встал рядом, прислушиваясь. Из-за двери лилась песня:

— Пехоты третий наш ритон

Теперь моя семья,

Он шлёт тебе привет-поклон,

Моя любимая.

После того, как время отработки вышло, всадники отправились на драконарни. Питомцы встретили их радостно, дали себя оседлать, жуя любимое угощение. На выездке драконы пытались свернуть к выходу, всем видом показывая, что не прочь прогуляться вне лагеря. Вошли во вкус. Хотя, всадники тоже бы с удовольствием проехались по окрестностям. Но Большой Змей парой слов урезонил любителей простора.