Вращающаяся темная масса над структурой раздалась вширь, и теперь казалось, что вращается все небо над ней. Самые дальние части поворачивались медленно. Чем ближе к светящейся сети, тем быстрее было вращение. В зените засияла точка яростного зеленоватого света.

Магда осознала, что видит зеленый цвет не только в облаках. Казалось, сам воздух пропитывался такой же странной бледной зеленью.

В ее памяти всплыло то, что скрывалось на задворках сознания. Барах говорил ей, что завеса в мир мертвых, когда он проходил сквозь нее, светилась странным зеленым светом. Он сказал, что, уходя, знал: минуя зеленую стену, он попадет в преисподнюю. Он назвал это «зеленой поляной духов».

Магда ахнула, сообразив, что во вращающихся над структурой облаках видит лицо. В клубящемся зеленом свете она увидела одно лицо, затем другое, затем еще и еще. У всех рты были широко открыты в вопле ужаса. Все были искажены болью и страхом. Их вопли слились и объединились с ревом ветра.

Вскоре казалось, что во вращающемся воздухе над светящейся структурой плывут тысячи смутно очерченных прозрачных трупов.

Они издавали невыносимые звуки. В них выплескивались ужас, страдание и боль, сливаясь в один протяжный, заунывный рев. Казалось, прозрачные фигуры заполнили весь зеленый воздух; тела корчились и извивались, словно души боролись за место. Никто из них не казался реальным, ни один не казался живым, и все же они двигались с бешеной одержимостью.

Магда подумала, что умерла, проглочена миром духов, или зависла, еле живая, у завесы в мире мертвых. Она спрашивала себя: ощущал ли Барах нечто подобное?

Воздух над мечом вспыхнул мощной струей огня, бьющего вверх. Даже отсюда жар этого пламени явственно ощущался и, казалось, мог сжечь ее плоть до костей.

Меч раскалился добела. Он сиял ярче, чем все остальное, ярче молний. Он светился до того ярко, что стало больно глазам. Красновато-оранжевое пламя в небе над ним стало расползаться, темнота отступила, сменяясь еще более ярким оранжевым свечением, разливавшимся все дальше.

Земля вокруг светящейся контролирующей сети кипела, напоминая ковер голубоватого пламени, неровного и мерцающего.

Посреди всего этого Мерит перебегал сквозь стены огня с места на место, перемещая все больше линий и рисуя все новые заклинания. Мир казался адом, фигуры в зеленоватом свете выли от муки и ярости.

Магда ощущала волны жара, исходившие от раскаленного светящегося меча, вращавшегося над ней. Лезвие ослепительно сверкало.

Магде казалось, что легкие ее сожжены. Воздух над ней вращался, крутился, пламя вздымалось все выше. Шум стоял оглушительный.

Все это время чуть выше рукояти меча потрескивала черная молния, темная, как сама смерть. Всякий раз, когда зигзаг черной молнии касался клинка, тот на мгновение становился таким же черным. Магда поняла, что видит магию Ущерба, взывающую к применению.

Эта черная молния начиналась на острие исходящего из Благодати луча, расположенном за пределами внешнего круга, и заканчивалась у навершия рукояти светящегося меча. Каждое потрескивание змеистого разряда Магда ощущала так, будто оно рождалось в ее душе.

Ослепительные вспышки ярких молний, бьющих в рукоять меча с неба, порождали оглушительный грохот. Казалось, лезвие вот-вот взорвется от всего этого жара и сочетания молний из разных миров.

Мерит остановился и воздел руки. Он вытянул их вверх, опустил, снова поднял и проделал это еще раз. Из пруда поднялся столб воды, и она сверху полилась на меч. Поток воды не попадал на меч и светящуюся структуру, а обтекал их, и Магда видела просвечивающий через воду клинок.

Клубы пара били вверх, все больше воды лилось из пруда в закручивающийся столб, низвергаясь водопадом вокруг меча.

Раскаленные белые вспышки и черные как смоль молнии вызывали резь в глазах. От раскатов грома болели уши. От меча валил дым и пар, с воем и свистом духов втягивало через зеленоватый воздух.

У Магды раскалывалась голова. Боль в боку была такой, что не давала дышать, словно ей нанесли тяжелый, сокрушительный удар, не дающий набрать в легкие воздуха.

Все стало тускнеть. И хотя Магда знала, что картины мира и звуки по-прежнему существуют, они казались все более далекими.

А потом Меч Истины вдруг устремился к земле.

Магда закричала. Когда меч вонзился в землю, ей показалось, будто в ее голову через темя вогнали железный шип и вонзили прямо в душу.

И, словно захлопнулись огромные железные двери, мир вдруг превратился из зеленого в черный.

Магда смутно осознала, что лежит на чем-то мягком. Щурясь, приоткрыла глаза. Свет показался пронзительно ярким.

Ее трясло. Почему-то было не только холодно, но и мокро. Она вспомнила, что, когда они были в лесу, начался дождь, падали большие ледяные капли. Магда не думала, что она все еще там, но между приступами дрожи ей было трудно сообразить, где она.

Она увидела, что к ней движется расплывчатая фигура Мерита. И обрадовалась.

Ее взгляд еще не вполне сфокусировался, но она смогла распознать стол и стул. На столе лежал какой-то красный предмет. Она видела статуи, стопки книг, свитки, кости и всякие странные штуки, повсюду на полу. В комнате горели свечи, одни на низких столиках, другие на высоких подставках, третьи на столе.

Комната перед ее глазами обретала все более четкие очертания, и она поняла, что лежит на плетеной кушетке в доме Мерита. Магда не помнила, как тут оказалась.

Мерит подошел ближе, осторожно наклонился и слегка поводил руками в воздухе над ней, от головы к ногам. Его руки проходили над ней, и она ощущала, как ее холодное, мокрое платье просыхает. Когда он дошел до ног, она вся полностью просохла. Леденящий холод исчез, теперь Магду пропитывало спокойное тепло.

Но боль по-прежнему отдавалась во всем теле.

– Я еще жива? – с трудом выдавила она.

Мерит обернулся и посмотрел на нее. Он улыбался.

– Вполне. Мы у меня дома, в Эйдиндриле. Добираться сюда было ближе, чем в Цитадель. Мне хотелось скорее унести тебя с дождя. На улице гроза. Ты была в опасности. Реакция соединения всех элементов оказалась более бурной, чем я предполагал, но не столь ужасной, как я опасался. Разрыв был рассчитан правильно.

Его пальцы коснулись ее плеча.

– Ты проявила достаточно силы, Магда. И сделала все правильно. Но я побоялся проделывать все это в Цитадели.

– Ты принес меня сюда?

Он кивнул.

– Я не решился… В общем, я подумал, что надо поскорее унести тебя с дождя и осмотреть. Убедиться, что ты в порядке.

– Меч, – произнесла она, облизывая потрескавшиеся губы.

– Что меч?

– У тебя получилось, Мерит? Тебе удалось завершить ключ?

Его обаятельная улыбка стала еще шире.

– Да, благодаря твоей силе и решимости все получилось.

– Ты сделал это…

– Мы сделали это. – Он сжал ее руку. – Я подлечил тебя, но сейчас тебе прежде всего нужен отдых. Тебе он очень нужен, а я не могу применить магию, чтобы дать его.

В памяти Магды плавали обрывки воспоминаний о том, как он, обхватив ладонями ее голову, старался спасти ее. Ей уже доводилось исцеляться, и она понимала, что он делает. Однако его прикосновение отличалось от всех известных ей прикосновений. Оно оказалось суровым, сильным, но достаточно теплым, чтобы успокоить ее и дать ей силы, пока он делает все необходимое.

Ей удалось припомнить лишь короткие фрагменты: вот он склонился над ней, обхватив ее голову; вот на них льет дождь. Тем не менее она запомнила, как ей было больно и как она боялась, что умрет там, в темном лесу.

Магда не знала, какое именно исцеление ей нужно, однако была уверена, что какое-то время находилась по ту сторону завесы жизни.

Мерит отправился за ней и вернул.

– Еще ночь? – поинтересовалась она.

– Нет, – ответил он. – Уже утро.

– Утро? – Магда попробовала приподняться на локтях, но не нашла в себе сил для этого. – Мерит, нам надо идти, скорее. Необходимо спуститься в подземелье. И найти колдунью, если та еще жива. Ее вот-вот могут казнить.