«Германия, которая стоит сейчас перед катастрофой, не представляет для нас угрозы. Германия, которая проигрывает, употребляя известное выражение, не стоит костей одного украинского националиста. Вооруженная борьба в данной ситуации — нецелесообразна».

Резюмируя, можно сказать, что, выбирая между двумя врагами — Германией и СССР, — руководство как ОУН, так и УПА все же ощущали большую угрозу со стороны Советов. Несмотря на вооруженную борьбу с немцами и пребывание предвоенного руководства организации (включая Бандеру) в немецком концлагере, ОУН и УПА «антисоветские предчувствия» не обманули: Германия пришла и ушла, а Советы возвращались. И надолго.

Если говорить о начале антисоветских действий УПА (Б-Б) и УПА (ОУН), то это — 1942 г., когда развернулись их военные акции против немногочисленных советских партизан. Эти конфликты продолжались до прихода советских войск на Правобережье и Западную Украину в 1943–1944 гг., хотя иногда различные подразделения повстанцев достигали с партизанскими отрядами соглашений о нейтралитете. Ход войны заставлял советское командование в 1943 г. перебрасывать партизанские отряды с востока и севера Украины на запад для разрушения немецких коммуникаций. Имея информацию о действиях УПА, известный партизанский командир Михаил Наумов писал в дневнике перед рейдом на запад: «Я молю своего бога, чтобы немцы до моего прибытия выгнали бандеровские банды из Кременецких лесных массивов и вообще из Западной Украины».

Разрозненные весной 1943 г. стычки с партизанами уже летом переросли в ожесточенные бои. «Интерес» был взаимным: красные партизаны старались «расчистить» территорию от УПА, поскольку подходящие регулярные советские части могли бы сильно пострадать (как считал, например, Петр Вершигора) — ведь раньше они не сталкивались с направленными против них партизанскими действиями. Следует отметить, что военные акции против партизан на Западной Украине имели успех, но к востоку от старой границы население с большим подозрением относилось ко всем разновидностям партизан и повстанцев. В этом направлении рейды УПА осуществлялись с разной мерой успешности, но обосноваться и закрепиться там все же не удавалось. После «славных» тридцатых годов мятежный дух украинского населения на востоке был окончательно надломлен.

Ситуацию в 1944 г. достаточно выразительно характеризуют сведения заместителя главы Украинского штаба партизанского движения И. Старинова. В марте 1944-го он телеграфировал в Центр с Подолья: «Отряды, которые перешли в тыл врага на участке Тернополь-Проскуров[59], вели жестокие бои с националистами, и не только в селах, но и в лесах, несли значительные потери». И несколько позже: «Четвертую войну воюю, но никогда не встречал такой враждебной среды, как в освобожденных районах Тернопольской области». Заметим, что Старинов явно не бывал на Надднепрянщине в каком-нибудь 1919 г., - в этом случае он ощутил бы некие аналогии.

Просто люди

(1) Бандеровские зоологические националисты.

Пулеметчик Иван Олийнык «Максим» с дочкой Маричкой возле села Тухоль- ка, Львовщина. Мрачное было время, если с детьми фотографировались возле пулемета.

(2) Бандеровские зоологические националисты.

Сотник Васыль Скрыгунець «Гамалия» и куренной Петро Мельник «Хмара», весна 1945 г.

Крестьянская повстанческая война вполне ощутима, тут — в преемственности (соучастии) поколений.

(3) Бандеровские зоологические националисты.

Сидят себе веселые сельские хлопцы в лесу. У каждого — известные нам имя, фамилия и кличка: «Дуб», «Довбуш», «Ромко», «Мак»… Печально, но это уже 1950 г., Станиславовщина/Ивано-Франковщина. Они очень многих пережили, но и им самим уже очень мало осталось жить.

(4) Бандеровские зоологические националисты.

Схрон. Семейное фото. Дмитро Олексюк «Илак» и его жена Павлина Ткачук «Орыся», выглядывает надрайонный командир Иван Шведюк «Сирко».

Все фото: «Армія безсмертних». Львов, 2002.

Продвижение советского фронта на Запад отряды УПА останавливать не собирались — у них не было на это ни сил, ни возможностей, — они просто продолжали партизанскую войну уже против советских войск. Последние к этому были в принципе готовы, поскольку за фронтовыми армейскими частями двигались войска НКВД, которые и проводили зачистку территории. Примером таких столкновений может считаться бой 22–25 апреля 1944 г. под Гурбами, в упомянутых Наумовым Кременецких лесах. Там сошлись 4–5 тыс. бойцов УПА с многократно превосходящими их числом внутренними войсками, подкрепленными армейскими частями с танками. По оценкам из отчета Л. Берии Государственному комитету обороны, выходило, что в ходе 26 боев в период с 21 по 27 апреля было убито 2 018 и захвачено в плен 1070 участников УПА. С советской стороны потери назывались подозрительно слишком маленькие — 11 убито и 46 ранено. Понятно, что оценки УПА были противоположными. Факт — это то, что советским войскам уничтожить эти повстанческие отряды не удалось, и те отошли на запад. Летом войска НКВД уничтожили около 5 тыс. повстанцев на Львовщине.

На освобожденных от немцев территориях восстанавливались структуры советской власти, но, как писалось в официальной переписке, «районный актив сидит в основном в своих райцентрах, а в селах бывает очень редко, а в ряде сел (контролируемых националистами) совсем не были, боясь вооруженного нападения. В результате этого мобилизация, хлебоснабжение и другие мероприятия в районах срываются».

Советская власть разрабатывала соответствующие контрмеры. Никита Хрущев, информируя Сталина, предлагал следующее:

«Чтобы лишить возможности националистов вербовать или добровольно, или принудительно участников своих банд, необходимо провести мобилизацию всего мужского населения призывного возраста. Всех мобилизованных немедленно отвести в тыловые округа и после фильтрации лучшую часть отправить в боевые формирования».

Для этого были привлечены армейские части, «полевые военкоматы» которых просто насильно угоняли мужское население. За первые четыре месяца 1944 г. Красную армию пополнило 450 тыс. западных украинцев. Принудительная мобилизация усилила ряды УПА теми, кто не хотел воевать за Советы. Следует заметить, что пристальное внимание советской власти ощутили на себе не только украинцы, но и поляки, 50 тыс. которых (только из Львова) за участие или отношение (члены семей) к Армии Крайовой отправили в Сибирь.

Практически сразу после вступления советских войск в западные регионы Украины 1943 г. было санкционировано выдачу личного оружия представителям советского и партийного аппарата (в мае 1944-го). Снова началась коллективизация, которая явно не порадовала западноукраинское крестьянство. Политика советской власти была весьма разнообразной — это и громкие декларации, и социально привлекательные программы, и мощная идеологическая обработка населения, и жестокое физическое уничтожение всех недовольных. Общая ситуация оставляла место как и искреннему желанию администрации наладить мирную жизнь, так и произволу, насилию и грабежу по отношению к местному населению. Последнее же часто оказывалось заложником и официальных властей, которые карали за неповиновение, и повстанцев, которые наказывали за сотрудничество с властью.

Одна из участниц выездов партийно-советского актива «на борьбу с бандитизмом» искренне жаловалась заведующему отделом кадров ЦК КП(б)У на происходящее в Тернопольской области: «Кто едет на операцию против бандеровцев, очень хорошо живет, поскольку там по селам ловят гусей, кур у семей бандеровцев, это все отбирают себе…