Также удивляют постоянные реплики с российской стороны о том, что «муссирование темы Голодомора» — это, дескать, «недружественный шаг по отношению к России». Мол, голод был практически везде в хлебных районах, вот смотрите — половина казахов вымерла. Но несчастные казахи тут не пример: им запретили кочевать, «осадили», а научить заниматься земледелием не успели. Извините — так получилось… Конечно, советская власть пыталась террором вытравить дух индивидуализма и собственничества у крестьян везде. Но только на Украине у них отнимали всю пищу, и только Украину и Кубань оцепляли заградотряды НКВД. Только относительно хлебозаготовок на Украине и Кубани в одном постановлении фигурировали и заготовки, и сворачивание украинизации. «Свернули», нечего сказать, — так, что нескольких миллионов человек не досчитались. И если в самой России голод, возможно и не явился чрезмерным ударом по демографическим и культурным ресурсам, то для Украины, в которой крестьянство всегда было надежным резервуаром украинскости и свободолюбия, Голодомор стал переломом позвоночника этноса. Запуганные и забитые до скотского состояния, выжившие уже не будут сопротивляться «народной власти». Да, будут встречать немцев хлебом-солью и сдавать им партизан и коммунистов. Да, будут по возможности бежать в города, а оставшиеся — тихо спиваться.

И теперь, вместо того чтобы вместе осудить преступления этого нечеловеческого режима, говорят о «недружественных шагах». А Голодомор — это был «дружественный шаг»? Кстати, в новейших российских учебниках пишут, что одной из причин сталинских репрессий является «стремление обеспечить максимальную эффективность управленческого аппарата», а итоги кровавых чисток представлены как «формирование нового управленческого класса, адекватного задачам модернизации в условиях дефицита ресурсов». При таком-то отношении к своей истории (это — не о голоде и не об украинцах) вообще нечего выставлять украинцам какие-либо претензии. Почему в современной Германии не пишут в учебниках, что «уничтожение евреев имело целью культурное единение Германии, а развязывание Второй мировой войны — ее модернизацию»?

И относительно того, что Украина, мол, может выставить России какие- то материальные претензии, — это все лукавство. Украинские коммунисты сами тогда с большим энтузиазмом уничтожали свой народ, стараясь «перевыполнить» план хлебозаготовок, спущенный из Москвы. Последние крохи отбирал у голодающего свой же брат-украинец.

На темы Пушкина

У каждого времени и обстоятельств — свое восприятие Пушкина. Тут у нас два рисунка из цикла Виктора Цимбала «Лукоморье»: «Там лес и дол видений полны» («Катынь» — место казни НКВД 22 тысяч польских офицеров и служащих в 1940 г., «Винница» — казнь 9 тысяч человек в винницкой тюрьме НКВД в 1936–1938 гг., «1933» — и так понятно) и «Там на неведомых дорожках следы невиданных зверей». Из кн. Б.Горыня «Туга Віктора Цимбала». К., 2005.

Усилия относительно формального признания Голодомора «геноцидом» по нормам международного права вряд ли увенчаются успехом (по тем же формально-юридическим причинам — нет документа с текстом: «Извести хохлов»), — но моральная позиция, отношение, оценки останутся. И поэтому признания факта геноцида нужно продолжать требовать, поскольку это действительно — дело принципа, показатель того, насколько мы еще остаемся нормальными людьми. 28 ноября 2006 г. Верховная Рада Украины приняла решение о признании Голодомора геноцидом. Голосование по этому решению показательно: оно засвидетельствовало, какие нынешние украинские партии не имеют никакой моральной позиции в этом вопросе, — ими оказались коммунисты и Партия регионов.

Самые счастливые для советских граждан брежневские годы были вершиной развития советской системы: безнадежно проигрывая Западу в развитии экономики, технологий (и особенно — в их применении в жизни), оставаясь на уже отсталом этапе технического развития, СССР расцвел на нефтедолларах, что являлось не заслугой «системы», а результатом ближневосточного кризиса. Именно тогда и возник столь популярный сегодня в России принцип в отношениях с Украиной — «посадить на трубу». Основной загадкой остается то, почему страна, обладающая столь необычайными ресурсами и бесконечной территорией, не может дать своим гражданам достойного и цивилизованного образа жизни. Украинцы, наследуя имперское российское и советское прошлое, точно так же не способны пока рассчитать свою рентабельность, занимая между Россией и Голландией промежуточное положение по населению и территории, но, не имея Сибири и Дальнего Востока, почему-то не могут разобраться со своими ресурсами и начать экономить.

Логично уделить время и оживленной современности. Торжество советской власти остановило реализацию украинской национальной программы на второй фазе — создания независимой государственности. Ситуация повторилась более успешно в 1991 г., чем в 1917 г., но: остается третья фаза — консолидация уже возникшего национального государства.

Перестройка в очередной раз оживила украинское мировосприятие, которое воплотилось в форме Народного Руха и следствием которого стала «Декларация о государственном суверенитете» 1990 г. и независимость 1991 г. Последняя была, конечно, результатом многовековых чаяний украинского народа, но случилась скорее в силу крушения СССР, нежели дозревания и массового торжества идей украинского национализма в пространстве УССР. Тогда казалось, что Украина — страна богатая и все здорово заживут, но ошибочка вышла: советская система хозяйствования и страны побогаче обращала в бедность. А тут и эта система «накрылась». Суровые реальности жизни отвлекли население от политики, и воспряло оно ото сна (массовый социальный факт) лишь через 13 лет — в 2004 г.

Социология могла бы сказать, что это объективный цикл смены поколений, и если предыдущее имело «свою революцию» в 1991 г., то у следующего эта потребность была нереализована. Я и сам, как преподаватель, замечал по анонимным опросам в своих аудиториях, что студенты психологически страдают от отсутствия социально значимых вещей, каких-либо идеалов, придающих смысл общей украинской жизни, — оно несло в себе потенциал нереализованного идеализма. В 20 лет хочется верить в лучшее. Вспомним, на Западе в какие-нибудь веселые 60-е годы «кто в двадцать не был коммунистом — тот не был молодым». В конце 2004 года в Киеве кто не стал искренним украинцем и не исполнял каждый вечер многосоттысячным хором на весь Майдан национальный гимн, — тот уж точно стал старым (заодно, кстати, и гимн выучили). А кроме молодых, появилось достаточно много людей, самих себя реализовавших в нашей весьма сложной жизни и нуждающихся в уважении к себе, — молодой, еще только осознающий себя средний класс, люди за 30 и за 40, сами себя кормящие и дающие нормальный старт своим детям. Имеем уже две возрастные и социальные группы: — одна переменчивая и мятущаяся как все 20-летние, другая более стабильная и упрямая, как все, кому за 30 и 40. У одних энергия, у других — основательность. И приплюсовалась привычка Киева мыслить в духе исконной столицы Украины. И мало еще реализованный потенциал коренной, исторической Украины позиционировать себя как людей, а не как внеисторическое «быдло». И здесь мы наблюдаем освежение, модернизацию украинского национализма: в силу то ли закономерного, то ли случайного стечения социальных, географических и политических обстоятельств в данный момент он постепенно синтезируется в сочетание национальных ценностей и гражданских — идеи нации и идеи свободы. Это — всего лишь идея свободной страны и банального патриотизма, а не какой-то ксенофобии. Идея гражданской нации. По тексту мы тут добавим характеристику Оранжевой революции, ее прелюдии и последствия, осветим ситуацию русских в Украине и проблему Крыма. Завершим прогнозами на будущее.