— А вы неплохо умеете усыплять бдительность стражи, господин, — рассмеялся он.

— Желаю вам удачи, принц, — сказала Робертина. — Прошу вас от имени простого народа нашей страны не придавать значения всем этим недружественным выпадам его величества против вас, так как они вызваны болезнью Гилдериана или влиянием враждебной магии. Пообещайте мне, что не будете способствовать началу войны!

— Обещаю, — ответил принц. — Спасибо вам за всё! Вы не боитесь оставаться здесь? Ведь стражники узнали вас! Император может расправиться с вами за то, что вы помогали мне!

— Не беспокойтесь, в случае чего я скажу, что вы взяли меня в заложники и заставили вывести вас из дворца. Императрица заступится за меня.

— Мой конь! — вспомнил Эвальд. — Он остался в дворцовой конюшне!

— Я приведу его, — сказала Робертина.

— Прошу вас, осторожнее. И, пожалуйста, поспешите, пока не вернулся второй стражник.

Робертина исчезла в темноте. Прошло десять минут напряжённого ожидания. Наконец, раздалось цокание копыт, и она вернулась, ведя коня под уздцы.

— Скорее уходите, — она махнула принцу рукой и скрылась за деревьями. В это время послышался звон лат и бряцание оружия. Большой отряд воинов вышел из караульного помещения, примыкавшего к дворцу, и направился к калитке. Медлить больше было нельзя. Принц вскочил в седло, Эмилиус сел за его спиной, и они понеслись по ночным улицам Ренегсберга, уносясь подальше от императорского дворца, белого айсберга, который оказался гнездом подлости и предательства.

Несмотря на поздний час, на улицах было полно народу. Лавки торговцев работали день и ночь, шумели ночные таверны и притоны. Шлюхи зазывали своих клиентов. Эвальд и мэтр благополучно выбрались из центральной части города и двигались по узким улочкам окраин. Роскошные особняки знати сменились мрачными, унылыми домами бедноты.

— Не преследуют ли нас? — встревоженно спросил мэтр.

— Навряд ли. Кругом полно народу, и у императора не получится тайно убить меня. Весть о моём убийстве дойдёт до отца, и тогда неминуема война, которая может привести к крушению Империи. Если император не полностью лишился рассудка, он должен понимать это.

— Вы забыли, господин, что Его величество посещают приступы безумия! Возможно, сейчас вся стража и армия Империи рыщут в поисках нас!

— Действительно, твои слова справедливы. Нам, пожалуй, следует избегать постов стражи.

— И, будьте добры, принц, снимите ваш плащ с вышитым на плече гербом Сариолы.

Эвальд согласился, снял плащ и повесил его на руку. Необходимо было осторожно выбраться из города.

— У нас ведь совсем нет денег, — вспомнил мэтр. — И где мы будем ночевать? В ночлежке для бродяг? Как это будет унизительно для вашего достоинства!

— Действительно, — рассмеялся принц. — Из роскошного дворца попасть в ночлежку — это будет уж слишком невероятным приключением.

Мэтр извлёк из кармана мелкую монету достоинством в полгроша, все деньги, что у них оставались. Купить на неё можно было разве что зубочистку. Друзья двигались по трущобам, отдаляясь от центра города. Принц рассчитывал под покровом ночи выйти из города и заночевать где-нибудь в чистом поле. Улица, по которой шли друзья, была немощёной и очень грязной. В воздухе стоял отвратительный запах. Дорогу им освещали редкие тусклые фонари. Из пивных раздавались крики пьяниц. Внимание мэтра привлёкла вывеска над одним из увеселительных заведений: «Испытай удачу! За полгроша ты можешь выиграть тысячу золотых!»

— Рискнём? — спросил мэтр принца. — У нас как раз полгроша.

Они привязали коня к коновязи рядом с заведением, и вошли в дверь под вывеской. Внутри в тусклом свете толпились очень бедно одетые горожане, немногим отличающиеся от нищих бродяг. Вдоль стен были установлены ларцы удачи — большие ящики с рычагами, внутри них крутились колёса с нарисованными вдоль обода картинками, появляющимися в окошках. Чтобы испытать удачу, необходимо было бросить монетку в прорезь и дёрнуть за рычаг. Колёса начинали крутиться, и если, когда они останавливались, в окошках появлялись в ряд пять одинаковых картинок, из ларца сыпались золотые монеты, их количество зависело оттого, какие картинки появятся в окошках ларца. В большинстве случаев, конечно, в окошках появлялись разные картинки, и бросивший монетку ничего не получал, но каждый надеялся, что ему повезёт, и он уйдёт отсюда богачом. Эти ларцы не были новейшим изобретением, подобные им игровые механизмы существовали ещё много тысяч лет назад, в эпоху Древних мастеров. Когда принц и учёный вошли в зал, их никто не заметил, все были увлечены игрой. В углу за стойкой скучал хозяин. Друзья подошли к свободному ларцу удачи, возле которого никого не было.

— Можно, я брошу, — спросил мэтр, — говорят, что у меня лёгкая рука.

Он достал монетку, подышал на неё, вытер рукавом и засунул в прорезь ларца, затем осторожно потянул за рычаг. Колёса начали вращаться, и в окошках замельтешили картинки. Когда колёса остановились, увы, картинки заняли вовсе не выигрышное положение.

— Зато мы избавились от лишнего груза, — усмехнулся Эвальд.

— Эх, мы почти выиграли! — с досадой сказал мэтр. — Вот если бы это колесо передвинулось ещё на одно деление, а вот это — на два, у нас была бы куча денег!

Принц протянул руку к ларцу и усилием мысли подтолкнул колёса, чтобы они встали в нужное положение. Тотчас раздался звон золотых монет, высыпающихся из ларца.

— О-хо-хо! Вот это да! — воскликнул Эмилиус. Он едва успел подставить подол плаща, чтобы поймать внезапно хлынувший золотой дождь. Из ларца высыпалась ровно тысяча имперских золотых. Мэтр, радостно суетясь, ссыпал их в плащ и завязал его концы.

— Это счастье! — рассмеялся он. — Я никогда ещё не был так богат!

Все присутствующие оторвались от игры и столпились вокруг принца и учёного. Кругом слышались возгласы зависти и восхищения.

— Всё-таки, господин, не будет ли это считаться грехом — использование сверхъестественных способностей для обогащения? — спросил мэтр.

— Может быть, в других обстоятельствах оно и было бы грехом, но ведь мы совершаем это в благородных целях — ради спасения принцессы, — ответил принц.

Эмилиус взвалил на плечо увесистый узел, и друзья двинулись к выходу. Игроки провожали их жадными взглядами. У самых дверей на полу сидел грязный оборваный нищий. Он тронул за подол кафтана Эмилиуса.

— Подайте немного, ведь вы теперь богаты, — смиренно попросил он. Мэтр бросил ему одну монету.

— О наградит вас Всевышний! — обрадовался нищий, — подайте ещё, ведь вы так много выиграли!

Эмилиус бросил ещё одну монету.

— Ещё, ещё, прошу вас, — бубнил нищий.

Мэтр бросил третью монету. Каждой из таких монет можно было оплатить роскошный ужин на три персоны в лучшей таверне.

— Дайте еще! — хныкал бродяга.

— Ну хватит, хватит, приятель, — сказал мэтр. Он повернулся и хотел идти, но нищий вцепился в его кафтан мёртвой хваткой и бубнил просьбы.

— Похоже, он успокоится, только когда все наши деньги перекочуют к нему, — усмехнулся принц. Он приподнял нищего за шиворот и отвесил ему мощного пинка. Бедняга отлетел к стенке, рассыпав по полу монеты, которые дал ему Эмилиус. Принц повернулся, чтобы выйти в двери, но дорогу им преградили три мрачные фигуры.

— Ты грубо обращался с нашим другом, и должен заплатить за это, — зловещим голосом произнёс один из головорезов.

— Ваш друг стал жертвой своих необузданных желаний, — сказал принц. — Он достаточно получил от нас денег, чтобы забыть горечь этого пинка. Теперь же, господа, прошу не задерживать нас, так как мы не намерены более тут оставаться.

— Ты не понял, чужак! — сказал второй громила, — ты не можешь уйти, не заплатив дани. Таков обычай здешних мест. Отдай по-хорошему часть своих денег, иначе лишишься всего!

Вокруг них начала собираться толпа омерзительного вида бродяг.

— Да как вы смеете! — вскричал мэтр. — Да знаете ли вы, кто это? Это принц Сариолы!