К утру ветер утих, и тучи рассеялись. Взошло солнце, и Эвальд увидел, что он находится на огромной изумрудной равнине спокойного моря. Вдали, у горизонта, висели несколько маленьких облаков, и принц поплыл туда, так как слышал от моряков, что такие облака могут указывать на близость берега. Солнце было уже высоко, когда вдали, на горизонте, принц увидел тонкую полоску земли. Радость и надежда тотчас наполнили его сердце, и он начал грести с утроенной энергией.

Песчаный берег был пустынен и неприветлив. Никакой растительности, только расстилающаяся до горизонта пустыня. Недалеко от берега стояло кривое высохшее дерево. Эвальд без сил упал на песок. Несколько часов он лежал, отдыхая, чтобы восстановить силы. Его начала мучить жажда, и он решил отправиться на поиски пресной воды. Принц положил меч у высохшего дерева и засыпал его песком. Рядом с мечом он положил свой медальон посвящённого. Эвальд брёл вглубь пустыни, надеясь, что рано или поздно он увидит какое-нибудь селение, реку или оазис. Стояла ужасная жара, и раскалённый песок обжигал босые ноги. Эвальд пожалел, что отправил свои сапоги на морское дно. Он снял рубашку, разодрал её на два куска ткани и обмотал ими ноги. Он медленно брёл среди бесконечных дюн и барханов, и солнце немилосердно жгло ему голову. Прошло много времени, а вокруг не было ничего, кроме песка и сухих колючек. Эвальд понял, что он заблудился. В горле пересохло, и перед глазами плавали цветные круги. Принц не заметил, как, потеряв сознание, он упал на песок.

Он очнулся от того, что кто-то немилосердно стукал палкой его по боку. Принц с трудом приоткрыл глаза и увидел смуглое лицо склонившегося над ним человека в тюрбане из ткани, обмотанной вокруг головы. Одет был человек в длинный шёлковый халат, опоясанный широким кушаком, с большим кинжалом в серебряных ножнах.

— Воды, прошу вас, дайте воды! — прошептал принц.

— Вода очень дорога в этих местах, чужеземец. У тебя есть, чем платить за воду? — спросил человек в тюрбане.

Принц приподнял голову. Невдалеке шествовала большая процессия вьючных животных — лошадей, ослов и верблюдов, везущих огромные тюки. Процессию сопровождали многочисленные погонщики и вооружённые воины в кольчугах и тюрбанах.

— У меня ничего нет сейчас, но я очень богат. Я заплачу вам позже, — проговорил принц, еле ворочая потрескавшимися губами.

— Как костлявая схватит за горло, так любой бродяга начнёт плести, что он наследный принц. Или плати сейчас, или сдохни. Мне нет дела до твоей судьбы.

— Прошу вас, во имя милосердия, — шептал Эвальд.

— Мудрость учит нас — не делай добра, не получишь в ответ зла. Откуда я могу быть уверен, что ты не убьёшь или не ограбишь меня за то, что я сделал тебе добро?

В глазах у принца снова помутилось, и он уронил голову на песок. Через некоторое время он почувствовал, что кто-то плескает воду на его лицо. «Какое приятное ощущение! Наверное, я уже умер и нахожусь в раю,» — подумал Эвальд. Он открыл глаза. Нет, это был тот же караванщик в тюрбане. Он стоял над Эвальдом и плескал на него водой из кожаного бурдюка.

— У меня есть к тебе предложение, чужеземец, — сказал караванщик. — Я иду с моим караваном в город Оуш-Тигаринт. Там дадут неплохую цену за такого раба, как ты. У тебя статная фигура и хорошие мускулы, и я мог бы хорошо заработать, продав тебя на невольничьем рынке. Предлагаю тебе пищу и воду, и право следовать с моим караваном, но только в качестве моего раба. Понимаю, что у тебя, наверное, есть гордость, и не настаиваю на своём предложении. Ты вполне можешь отказаться. Если тебе свобода дороже жизни, можешь оставаться здесь и сдохнуть в песке.

— Я согласен, — не раздумывая, сказал принц. Караванщик позвал слуг, и они вдоволь напоили Эвальда холодной водой. Сколь сладка и желанна может быть обыкновенная вода! Затем его ноги и руки сковали цепями и отвели в хвост процессии, где угрюмо брели такие же скованные несчастные рабы. Принц старался не думать о том, в какую бездну позора поверг он себя, добровольно отдавшись в рабство за глоток воды. Но что было делать? Гордо умереть, отвергнув гнусное предложение? Никому от этого не было бы лучше. Ни принцу, ни караванщику, ни Сариоле, оставшейся бы без наследника престола, ни отцу-королю, лишившегося сына. «Судьбе понадобилось до конца унизить меня, чтобы избавить от гордыни, и мой удел — смиренно испить эту чашу унижения», — подумал принц.

Рабов было не более двух десятков. Они медленно шли, низко склонив голову под тяжестью злой судьбы, уготовавшей им недобрую долю. Появление принца вызвало некоторое оживление среди них.

— Как твоё имя, брат, — спросил его чей-то голос.

— Дениэл, — сказал Эвальд. Он решил никому не говорить, кто он на самом деле. Здесь никто не знает его в лицо, и, быть может, ему удастся скрыть, что он по собственной воле, за глоток воды, продался в рабство. Когда ему удастся получить свободу, эта позорная история останется тайной, хранимой лишь в глубине его памяти.

— Ты тоже задолжал Джал Шахру?

— Нет. Не знаю. Кто такой этот Джал Шахр? — отрешённо проговорил принц.

— Хе-хе! — раздался скрипучий смех. — Это же наш караванщик. Ты только что разговаривал с ним. Здесь все ему должны. Все мы, кто не смог вернуть долга, по закону отданы в рабство, и он ведёт нас в Оуш-Тигаринт, чтобы продать там.

— А ты хорош, — сказал другой раб, — фигура, и мускулы. Таким один путь — на галеры! Там тебя прикуют к лавке, и будешь грести до самой смерти. А она к тебе быстро придёт, костлявая. Там больше полугода редко кто протягивает.

— Хорошая перспектива, — усмехнулся принц. — Но откуда галеры здесь, среди пустыни?

— За пустыней большое море. Из порта Ликон в Оуш-Тигаринт на каждые невольничьи торги приезжают галерщики закупать гребцов.

«Наверное, на другом берегу этого моря находится башня Элис», — подумал принц.

— Хотел бы я попасть на эти галеры, — сказал он. Все рабы рассмеялись.

— Это самое ужасное место, куда только можно попасть. — участливо разъяснил один из них, сгорбленный старик. — Кормёжка отвратительная, постоянные плети. Гребец живёт два-три месяца, не более.

«И всё-таки я хотел бы туда попасть, — подумал принц. — Это приблизило бы меня к Элис. А там я бы нашёл способ сбежать с галеры».

Они шли через пустыню до самого вечера, затем сделали привал на ночь у источника, возле которого росло несколько пальм. После того, как погонщики напоили вьючных животных, дозволили напиться рабам. Каждому из них выдали по половине пресной лепёшки. Это был их завтрак, обед и ужин. Принц с тоской вспомнил, какие пышные обеды подавали дома, в королевском замке. Он ощупал цепи, сковывавшие его руки и ноги. Учитель Мартин научил его силой мысли разрывать металл, но что в этом толку? Куда ему бежать и зачем? Чтобы умереть в пустыне без воды и пищи? Эвальд решил смиренно следовать туда, куда вела его судьба.

После продолжительного похода магистр Гийом Линс во главе сопровождавших его рыцарей достиг Ренегсберга. Император Гилдериан принял его в большом тронном зале с колоннами, где обычно проводились дворцовые церемонии. Владыка Империи восседал на высоком троне из серого мрамора, увитого золотыми листьями. Его плечи укрывала пурпурная мантия, а голову венчала золотая императорская корона, инкрустированная бриллиантами. В зале присутствовало огромное количество стражи, не менее двухсот воинов, закованных в латы и вооружённых мечами и алебардами. Владыка, как видно, очень опасался грозных рыцарей, пожаловавших к нему на аудиенцию. На его лице застыло суровое, надменное выражение, в котором читалась скрытая ненависть. Гилдериан взирал на магистра сощурившись, изподлобья. Рот владыки искривился в злобную гримасу. Кроме стражи, в зале присутствовали слуги и вельможи, и, о, ужас! — рядом с троном, по правую руку от владыки, стоял сам Гилморг, ни от кого не скрываясь, отдёрнув капюшон своего чёрно-фиолетового балахона.