Влад оторопел.

— Еще бы! Еды завались. Добраться можно куда угодно за несколько часов. Лекарства на каждом углу в любое время суток хоть от головы, хоть от поноса. А главное — никто не пытается тебя сожрать. Могут, правда, побить и обобрать. Но это везде так.

Ивар рассмеялся.

— Не-ет. Мы уже не приживемся там. Мы — дети Нави. В нас нечистая кровь. Моего прапрапрапрадеда в детстве похитили вампиры. Он был одним из первых кто восстал против лиха. Борьба эта все еще не закончена. Каждое поколение пожертвовало слишком многим, чтобы просто так взять и бросить эти места, — мельник грустно усмехнулся. — Как вс тихах. Вижу горы-исполины, вижу реки и поля, это навьская природа, это родина моя.

— Так это же наши стихи, — удивился Влад. — И там по-другому было.

— Где же на них написан, что это ваши? Мы что по-твоему невежды безграмотные? Мы с вами читаем одни и те же книги. На это не всегда есть время. Но мы немного в курсе про ваши войны, культуру и историю.

— То есть все знают, что есть другой мир, и никого это не удивляет?

— Тебя же не удивляет что есть дом и есть улица. Лес и поле — тоже разные миры. Только, вместо того чтобы удивляться, нужно осваивать. Иначе...

— Мементо море, — машинально процитировал Влад героя из одного фильма.

С последним доводом мельника он был, конечно, согласен, но сравнение целых двух разных, хоть и соседствующих вселенных с каким-то лесом и полем грубо преуменьшало масштаб фантастичности. Но это только для него, человека привыкшего к интернету, четырем стенам и беспросветной скучности Яви. А пока прогрессирующее человечество яростно креститься при одном упоминании черта, здешние люди, живущие без электричества и двигателей внутреннего сгорания, считают двоякость миров обыденной вещью, как закон гравитации. И называют людей из Яви "простыми", не нарочно, но естественно опуская их по сравнению с собой на уровень ниже. Взять хотя бы Севра и его курткой с антикражным магнитом: зачем красть деньги, если можно взять все что тебе надо, заморочив "простого" человека. Все равно что отобрать игрушку у полоротой собаки.

— Можно странный вопрос?

— Ну?

— Я не видел у вас дома ни одной иконы. Вы не верите в бога? Или у вас тут такое вообще не заведено?

— А. Понял, про что ты. Первые навяне еще верили, ставили идолов, молились, ждали спасения, пока не догадались сами взять в руки топор и надавать нечисти по рогам. А вы там до сих пор верите.

— Многие. Я нет. Хотя я и в единорогов не верил.

— Ну и что? Ты о них не знал. Я ваших этих крокодилов тоже только у Марьки в книжке видал и не поверил бы в них, если бы не видел у нас тварей пострашнее. Незнание чего-то — еще не повод верить что это нечто волшебное и божественное.

— Но людям же хочется чуда. Но когда все обыденно и понятно, то скучно жить.

— Скучно — сидеть и ждать этого твоего чуда. Делай чудеса для других и они тоже тебя удивят. И сам много нового себе узнаешь.

Влад хотел поспорить, что не у всех есть сила и способности для подобных дел, но осекся, вспомнив вчерашнюю битву с пересмешником. Он действительно был поражен собой и похвалой человека, для которого подобные стычки — обыденность.

Повозка выползла из-под горы в темный еловый лес, над которым уже висела луна. Ивар потушил лампу. Влад подвинулся к дальней стенке, откинувшись спиной на тюк со шкурами.

Постоянная тряска в темноте, непрерывный вой, визг, блеянье и крики пересмешников вскоре действительно начали убаюкивать Влада. Он долго, как ему казалось, балансировал на краю сознания, цепляясь слухом за неспешный перестук копыт. Когда уже начал клевать носом, пересмешники смолкли.

Резко наступившая тишина подействовала отрезвляюще. Сильно похолодало. Влад отпрянул от вонючего тюка и спрятал замерзшие руки подмышки, а потом вылез оглядеться. Ивар сидел снаружи и попивал из бутылки. Небо уже потихоньку светлело, и в дали за лесом виднелись две башни.

— Это город?

— Да. Змееград. Почти приехали. Ты не волнуйся. Я знаю у кого прыг-камень просить.

— Север говорил, его так просто не дают. А мне даже нечем отплатить за него.

— Вот… Кстати об этом, — с ужимкой сказал Ивар. — Есть одно дело...

Пыльные солнечные лучи лениво ползли по стенам чердака, пока на пути им не попался спящий человек. Север зажмурился, вжимаясь носом в игрушечного зайца и накрывая лицо подушкой. Печная труба приятно напекала бок. Пахло побелкой и старым деревом. А еще едой.

Идеальное утро. И к счастью это был не сон. Север высунул голову из подушек и прищурившись, оглядел залитую солнцем комнату. Отличная погода.

Для поездки.

Охотник подскочил так стремительно, что чуть не пробил крышу. Схватившись за голову, он проклял косые потолки и свой рост, дождался пока звезды в глазах перестанут гаденько перемигиваться и с суетливым грохотом спустился по чердачной лестнице.

— Влад, вставай, мы все проспали! — выпалил он, влетев в горницу.

В комнате царило солнечное умиротворение. Соблазнительно пахло блинами. Из чайника на печке шел пар. Тикали часы. Марийка с пульверизатором в руке застыла у цветов.

Север еще раз внимательно обошел глазами комнату.

— А где пацан?

Марийка отвернулась и продолжила обрызгивать цветы.

— Они утром уехали.

— Как это? — опешил Север. — А я?

— Ну… Ты так измотался, мы не решились тебя будить, — она поставила бутылку на подоконник и повернулась к другу. — Только не сердись.

— А на чем я теперь поеду?

— Папа приедет и в следующий раз отвезет. Ты не волнуйся. Он о Владе позаботится.

— Позаботится..., — рассеянно повторил Север. Всполошенный но еще не проснувшийся мозг медленно запускал шестеренки. Зачем Ивару лишние заботы? Почему он вчера так смотрел на Влада? Не как на чужого человека. А как волк на вепря… Север так громко охнул, словно его окатили ледяной водой. — Позаботится! Марька! Блин, он так позаботится! Ох, черт! Где мои сапоги?

— Выкинули. Они же все растрепались.

— Мне что в валенках ехать?

— Погоди ты. Что за срочность-то?

— Он же вчера его взглядом так и буравил! — охотник заметался из угла в угол. — Он все знает! Сдаст! Как пить дать, он его сдаст! Я должен был сразу понять! Предупредить! Вот же баран!

— Стой, — Марийка остановила его за руку. — Ты хочешь сказать, он правда оборотень?!

— В смысле правда...? — Север снова мощно ахнул. Еще один такой вздох, и он потеряет сознание. — Ты опоила меня! Чтобы я не проснулся, когда они уезжали. Как ты могла?! Я думал, мы друзья!

— Прости.

— Хоть бы так и сказали, мол, Севка, твои все и так в городе, отдай нам оборотня.

— А ты бы отдал?

— Нет. Я его домой вел.

— Ты поймал оборотня, чтобы отвести домой?

— Да.

— Я думала, ты собирался отомстить за отца.

— Я собирался перевезти своих в город А про отца..., — Север закусил губу, словно стыдясь следующих слов. — Сомневаюсь, что это он сделал. Когда папы не стало, Влад еще под стол пешком ходил. Как бы он кого-нибудь убил? Забил насмерть погремушкой?

— Но кто же тогда?

— Да не знаю я...

Север сел на лавку у стола, уронив голову в ладони.

— Может, все обойдется? — попыталась утешить Марийка. — Может, в нем не признают оборотня и папа привезет его обратно.

— Нет. Я не могу просто так сидеть и ждать, — он решительно поднялся. — Пешком пойду. Своих-то хотя бы надо повидать.

— Нет, — твердо сказала Марийка.

— Что "нет"? Они от меня отреклись что ли? — усмехнулся Север.

Девушка поджала губы и вцепилась руками в столешницу буфета, в который уперлась спиной.

— Марийка, — всерьез насторожился Север. — Что происходит?

— Вот теперь, можешь сердиться, — ее голос поскользнулся на подступающих слезах.

И это не были стратегические слезы из разряда "если заплакать — не наругают". Она всю ночь подбирала в голове слова помягче, но для того, что она собиралась сообщить не существовало правильной, безболезненной фразы. Лучше бы она повезла оборотня в город, а отец сам объяснялся с Севром.