Влад не собирался отходить далеко, только хотел быстро глянуть, что происходит. Правда, глянуть — это слишком смело сказано. Тучи закрывали луну, и вокруг было так темно, что только отсветы от костра отделяли ближайшие объекты от кромешной тьмы на едва различимый полутон. Влад не стал включать фонарик и светил экраном, осматриваясь около входа. Он осмелился отдалиться от пещеры только на длину своей руки, не отрывая пальцев от холодной стены.

Навь не простила ему даже этой малой дерзости. Все, что произошло за следующую минуту, Влад догонял урывками, уже сидя в пещере и истекая кровью.

Вот ребенок резко замолкает, а за ним и часть жутких звуков поблизости — словно кто-то убрал иглу с пластинки. Поддавшись испугу, Влад дергается назад в пещеру, как улитка в домик. И одновременно с ним приходит в движение темнота рядом с ним; со смачным клацаньем хватает его за капюшон и дергает на себя. Влад падает на спину, больно ударившись об острые камни, рефлекторно закрывается руками и случайно упирается ладонями в огромный распахнутый клюв. Все происходит быстро, громко и страшно. Хлопая крыльями и тем самым нагоняя ужас на Влада, великанская птица наступает когтистой лапой на его плечо и вгрызается в бок. Острый клюв разрывает куртку, срывая и часть плоти. Что-то теплое быстро пропитывает одежду. Влад понимает, что это его кровь, и ее не должно вытекать так много. Он радуется тому, что страх избавил его от боли и надеется что в любую секунду потеряет сознание, облегчив себе смерть. Его мысли в срочном порядке вдруг заняли мама и брат. Воспоминания обрывками пролетали перед глазами. Будто он хотел забрать с собой на тот свет всю свою жизнь и сейчас собирал чемодан — как обычно неаккуратно и как можно больше.

В конце тоннеля вспыхнул яркий отвлекающий свет, больше похожий на размазанное марево. Он спугнул злую птицу, и Влада снова кто-то потащил, но уже в другую сторону.

Воспоминания сравнялись с реальностью и принесли боль. В рот потекла вода. Он поперхнулся и успел сделать три жадных глотка, прежде чем флягу отобрали. Бок и плечо охватил жар, словно на них плеснули кипятком, однако застлавшая глаза агония вскоре начала отступать. Урывочное дыхание выравнивалось. Взгляд становился осознанным и постепенно сфокусировался на напряженном лице охотника.

Север был не столько напряжён, сколько озадачен: почему оборотень не разорвал пересмешника на суповой набор? Опасность была очевидна. Поленился? Был уверен, что его спасут? А если бы Север не успел?

Успокаиваясь, Влад с недоверием привыкал к новому состоянию. Прекрасное самочувствие никак не вязалось с дрожью от пережитого ужаса. Влад начал чувствовать себя идиотом, который до истерики испугался обыкновенного ночного кошмара. Кошмара, после которого куртка стала рваной и липкой от крови, как в одном старом фильме ужасов. От вида запачканной кровью одежды закружилась голова. Задрав трясущимися руками оборванную футболку, он коснулся места, где должна была быть рана, но нашел только неровную, полностью затянувшуюся выемку на коже. Влад поднял глаза на Севра, не уступая ему в замешательстве.

— Как это… понимать? — проговорил он с большим трудом, чем ожидал. Тошнота подмяла язык.

— Живая вода, — буднично ответил Север и заботливо поинтересовался. — Лучше?

— Да. А та тварь сюда не...?

— Не сунется. Они боятся замкнутых пространств, — успокоил Север и вдруг сменил милость на гнев. — А теперь рассказывай, пес паршивый, куда это ты собрался среди ночи?

— Н-никуда я не собрался! Там кричал ребенок.

Север посмотрел на него как на идиота.

— Честно! Я слышал!

— И тебе это не показалось странным, — скептически заметил охотник.

— Показалось. Думаю, откуда ребенок посреди леса? И вышел проверить. Вдруг я просто схожу с ума. Оказалось, не вдруг.

— Не сходишь ты с ума, — Север смягчился, почесав голову. — Это пересмешники кричат. Они по ночам так охотятся. На голос выманивают. Извини. Надо было предупредить тебя.

— Надо было, — рассеянно повторил Влад.

— Просто запомни, если тебе что-то кажется подозрительным, не проверяй, а беги в противоположную сторону.

— Угу, — промычал Влад, вспоминая, как мысленно давал те же советы героям в фильмах ужасов.

Только сейчас он был не в фильме, и даже не во сне, но и не в нормальном мире. А в странном месте со сказочным названием и несказочными способами доказать свою реальность.

Он отстранился от холодной стены и сел, скрестив ноги, чтобы удобнее было схватить себя за волосы и осмысливать новые правила игры. Север потянул его за воротник, заставив встать и пересесть к костру.

Охотнику тоже нужно было успокоиться и подумать о том, что возможно оборотень не прикидывается глупой, беззащитной овечкой, а вообще не в курсе что он свирепое, кровожадное чудовище. Север отхлебнул из фляги и тоже вернулся на свой лежак. Некоторое время он сидел, ковыряя палкой угли и подкармливая огонь кусочками хрустящей коры. Потом глянул на Влада, надеясь засечь какой-нибудь намек на притворство.

Тот смотрел на огонь, но было видно, что он раз за разом проживает в голове случившееся. Растерянность в его взгляде была неподдельной. И впервые Севра посетила мысль, что его чутье могло ошибиться, и он подверг опасности обычного пацана, ребенка. Охотник бросил палку-ковырялку в огонь и лег, отвернувшись к стенке. В любом случае, им нужно в город. А по дороге еще будет время, чтобы выяснить, в чем ошибка — в оборотне или в чутье. Больше не беспокоясь, что пацан куда-то выйдет один, Север провалился в сон.

Влад еще долго сидел и смотрел на огонь, иногда поглядывая на выход и невольно вслушиваясь, как снаружи душераздирающе верещали свиньи, ревели коровы, кричали женщины и дети.

Пересмешники замолкли только под утро. Влад к этому времени только-только заснул. Во сне он бегал по квартире и искал ключи, собираясь пойти за мамой и братом, которые ушли его искать. Найти их ему не дал тычок в плечо.

Влад мгновенно подкинулся, ошарашенно огляделся и, увидев земляные стены и тонкую полоску солнца поперек пещеры, со страдальческим стоном завалился обратно. Жесткая колючая постель вдруг показалась нежной периной, хрустящей исключительно от свежести.

— Вставай. Уходим.

— Нет. Там эти твари. Я не выйду отсюда. Никогда.

— Пересмешники полдня спят.

— Я, блин, за них несказанно рад.

Север понимающе усмехнулся и вышел из пещеры.

Шипя проклятья сквозь зубы, Влад встал и потащился за ним.

— Да, расслабься, — подбодрил Север, видя его кислое лицо, и оптимистично пообещал. — Не пересмешниками одними полнится Навь.

— Что еще? Крокодилы-бегемоты? Зеленый попугай людоед?

— Не-е. Все опасные твари давно отловлены или истреблены. Ну, кроме пересмешников. А остальные безобидны. Ну. Если к ним в пасть не лезть.

— Остальные, — в голосе было столько страдальческого скепсиса, что вопросительный тон не понадобился.

— Ну, водяные там, единороги...

— Единороги? — с вызовом фыркнул Влад. — Они едят радугу и какают бабочками?

— М-м. Не знаю. При мне такого не было.

— А что ты хотел, они же признают только девочек с чистой душой.

— Они признают лишний кусок морковки или сахара. Как любая нормальная скотина.

Север сразу задал быстрый темп, чтобы согреться. Влад старался не отставать, но демонстративно шел сзади, спотыкаясь и натыкаясь лицом на незамеченные тонкие ветки.

— Может у вас еще коровы летают, как любая нормальная скотина.

— … Больше кони.

— Пегасы что ли?

— Ага.

— Ты их прям видел?

— Видал как-то, — зевнул шатен. — Буйные как тысяча быков. И стоят столько же.

— Мы их увидим?

— Уже нет. От них толку больше нет из-за пересмешников, а возиться с ними никто не хочет, и их, в общем, кх-м, за-аб… это… Распустили их.