— "Нет. Именно это", — хищно прошелестел голос. Владу даже показалось, что Змей улыбается. — "Готов. Принести жертву? Стоит ли она того"?

Стоила ли — определенно. Марийка рискует до конца жизни прожить чудовищем или умереть от голода. Влад рискует никогда не увидеть родных. Готов ли он — нет. Никогда.

Он на секунду порадовался, что сейчас не в обличии человека, иначе его губы стыдно задрожали бы при ответе. Влад тяжело сглотнул, исподлобья посмотрел на Змея, стиснул зубы, и как можно увереннее подумал:

— "Г-готов".

— "Прикоснись. И скажи. Это. Вслух."

— "Не понимаю. А какой вам с этого прок?"

— "Не понимай. Делай".

Влад поднялся и расправил плечи. Затем подступил ближе к морде змея, встал к холодной коже между ноздрей.

— Я согласен.

В его голове словно взорвалась вселенная, все пришло в беспорядок. Мама и Павлик посмотрели на него и, не сходя с места, стали удаляться от него во тьму, за горизонт, на другой край мира, сделались точками звезд в туманности. А та тоже свернулась в маленький далекий огонек и исчезла в огромной зубастой пасти.

Змей молча сполз с уступа и исчез в заливе. Пересмешники метались среди скал, как будто ничего небыло. Влад сел на корточки, зажмурился и обхватил лапами голову, сжав в когтистых пальцах короткую шерсть и страшным животным басом провыл:

— Простите.

Влад так спешил к Марийке, что чуть не промахнулся мимо пещеры. Влетев в нее, он проехал до стены и под ней нахохлился, с безумными глазами радуясь что, наконец, спрятался от ветра.

Марийка изумленно уставилась на него, а потом спохватилась, сняла свою шубу, и накинув ее на волчка, обняла его.

— Я боялась, что ты не вернешься.

— «Я… тоже», — рассеянно выдохнул Влад, благодаря свою волчью ипостась за то, что она не умеет краснеть.

Это для Марийки он — милая, мокрая, взъерошенная, черная собачка. А ему все еще неловко в присутствии малознакомой девушки. Особенно чужой.

Однако это была приятная неловкость, и он был благодарен Марийке за объятия.

— «Я, в общем-то, сделал, что хотел и мы можем пойти домой», — буднично доложил он.

— Прости, — Марийка отпрянула и опустила потухшие глаза. — Тебе придется идти одному. Я не могу выйти.

— «Еще как можешь. Змей отпустил тебя».

— Отпустил? Просто так?

— «Да-э… За то…что я вернул ему чешуйку», — небрежно пояснил Влад и огорченно добавил. — «Только остальных не смог освободить».

Марийка нервно усмехнулась, а потом радостным всхлипом опять стиснула волчка в объятиях и не отпускала, пока не закончились слезы облегчения.

***

Это был второй раз, когда Марийка покидала свою ледяную пещеру. Второй и последний. Счастье от этого события не помещалось даже в большой птичьей груди.

Вцепившись в край обрыва острыми крючковатыми когтями, она готовилась к первому осознанному полету не во сне. Теперь она была не просто зритель в теле пересмешника, а сама чувствовала, как ветер толкается в каждое перо. И от его силы захватывало дух.

Влад нарочно медлил, словно пытался надышаться перед смертью. Марийка не одобрила его предложение идти пешком. Точнее, они так и хотели — искать обратный путь по горам. Но когда девушка вышла из пещеры, она превратилась в пересмешника. Сначала оба испугались. А потом Марийка поняла, что полностью владеет своим новым телом. Они подумали, и Марийка решила, что лучше будет полететь. И хоть она не могла настоять словами, ей было достаточно встать на месте и упрямо смотреть вдаль, пока Влад не сдался. При мысли о полете у оборотня подкашивались лапы. Он чувствовал нутром, что это провальная затея, причем во всех смыслах. Он вообще-то не замечал за собой страха высоты. Марийка, видимо, была настроена открыть ему глаза.

Он вышел из пещеры в полуволчьем обличие, сгорбившись так, чтобы девушка не увидела ничего лишнего. Та усмехнулась в душе и снова уставилась вдаль.

— Прости, — смущенно прокашлял он прежде, чем взобраться на спину Марийки.

Сидеть на костлявой звероптице, не чувствуя под ногами опору, было еще сложнее чем на лошади. Чтобы не мешать крыльям, пришлось подвинуться к самой шее. Он снова извинился, а потом еще раз, когда взялся неуклюжими пальцами за перья. Девушка хотела бы его утешить и сказать, что ей тоже страшно и неловко, но не могла сладить с птичьим клювом, поэтому получилось ободрительное крокотание.

Поток ветра толкнулся в крылья, заставив большую птицу пошатнуться.

— Стой-подожди! — запаниковал Влад, решив, что Марийка уже собралась прыгнуть. — Я не готов! Извини!

Марийка тоже была не готова. Для нее это был настоящий прыжок веры, только без страховки. Но у нее был вдохновляющий пример для подражания — Влад. Маленький и совершенно неподготовленный к Нави, он зашел так далеко. И несмотря на ее подлый поступок в Моховке, он не бросил ее, хотя мог пройти мимо. После его подвига, ей, навьей дочери, трусить было просто непозволительно и стыдно.

В конце концов, она уже летала — пусть и не сама, — тело должно помнить, как это делается. Марийка пригнулась, легла крыльями на усилившийся ветер и медленно отпустила край.

— Ох, твою Навь! Стой! Я передумал! Давай ты полетишь, а я пойду пешко-о-О-О! — вой оборотня вместе с испуганным раскатистым клекотом ухнул в пропасть.

Захлебываясь ветром, они быстро полетели вперед, правда, больше вниз. В общем, падали с размахом и подвыподвертом.

— Вверх! Вверх! — орал Влад, как будто Марийка просто перепутала направления. Но голосовые команды на пересмешнике не работали, он перешел на ругательства, часть которых была адресована девушке. Впрочем, из-за свиста ветра в ушах никто ничего не услышал.

Вопящий тандем по кривой летел прямо на острый клык горы, словно твердо намеревался сбить верхушку. Влад не захотел на это смотреть и спрятал морду в перьях между лопаток пересмешника. Марийке оставалось только суматошно махать крыльями и верещать во всю птичью глотку. Тело не то, что не помнило, как летать, оно словно только что родилось. А птичий угол зрения во весь горизонт напрочь сбивал с толку неподготовленный мозг. Но времени на подготовку не было. Если она срочно не сориентируется, они разобьются.

Напрягая каждое крыло с разной силой, она в конце концов, смогла подстроиться под ветер. Крылья словно встали на рельсы, и попутный ветер подкинул птицу ввысь. От радости, что это и правда работает, Марийка засмеялась, издав восторженный клекот. Влад почувствовал перемену в ее настроении, а главное, в траектории их полета и поднял голову.

Солнце показалось с другой стороны большой горы и огромным прожектором выхватило две одинокие фигуры в небе, перекрасив пересмешника в пшеничный цвет. Влад посмотрел вниз и сделал резкий вдох. Километры свободного падения уходили в бездонную тьму. А здесь, на высоте, со встречным ветром свистящим в ушах, казалось, что они просто висят на одном месте и вот-вот начнут снова падать. Только горы, проплывающие под ними, развеивали эту жуткую иллюзию. С замиранием сердца Влад проследил, как их крылатая тень шустро пронеслась по снежному хребту, показав, как быстро они летят.

Болото впереди кривой бурой полосой очертило горы, как на контурной карте. Странно было так скоро увидеть его. Влад долго лез по горам, а долетели они за какие-то минуты.

Они медленно и неотвратимо снижались. Марийка боялась делать лишний взмах, ибо не была уверена, что сможет снова найти равновесие. Лучше плавно сесть где получится и дойти пешком, чем рухнуть с огромной высоты.

Когда они полетели над болотом, в нос ударил зашибающий дух запах гнили. Влад закашлялся, с удивлением глядя на полностью растаявшую поверхность. Красное болото сменилось на пестрый ковер белых деревьев.

— Там Снежок! — воскликнул Влад своим волчьим басом, едва не свернув шею.

Ну да, снега много, — про себя хмыкнула Марийка, не понимая его восторга. — В горах не насмотрелся?