Но, сидя там, делая пометки в блокноте, такая внимательная и сосредоточенная на том, что говорит профессор Рэдли, Чейз не выглядит подавленной. Она, кажется, вполне довольна тем, что вторглась в мой маленький пузырь, и, похоже, не страдает от каких-либо негативных последствий от того количества ненависти, которое я посылаю в ее сторону.

— Мистер Дэвис? Мистер Дэвис, почему вы поднимаете руку? Я не задал ни одного вопроса.

— Откуда она взялась? — требую я.

— Прошу прощения? Кто?

— Чейз. — Я указываю пальцем на нее, где она сидит в кресле в полуметре от меня.

Профессор Рэдли закатывает глаза. Все остальные студенты, включая Пресли, поворачиваются ко мне лицом. Теперь она выглядит немного испуганной, но выражение ее лица не меняется. Девушка не выглядит обеспокоенной тем, что я собираюсь рассказать всем, что она преследует меня. Она выглядит так, будто смущена и не хочет, чтобы к ней привлекали внимание. Что ж, не повезло тебе, стерва. Ты не можешь играть со мной в игры и ожидать, что я, блядь, не буду играть в ответ. Это дерьмо не так работает.

— Что ты имеешь в виду? — шепчет коварная маленькая ведьма.

— Тебе не кажется, что это немного отчаянно? Думаешь, я не знаю, что ты делаешь? Почему бы тебе не вернуться в тот класс, в котором ты должна быть…

— Мистер Дэвис, я знаю, что вы не самый дружелюбный ученик Вульф-Холла, но такое поведение неприемлемо. Дайте Пресли передышку. Она переступила порог всего пятнадцать минут назад, а вы уже усложняете ей жизнь. Господи. — Профессор Рэдли складывает руки на груди, качая головой. У меня нет никаких особых чувств к этому человеку. Он никогда не цеплялся ко мне, и я в ответ в основном молчал во время его занятий. Но этот его комментарий заставил меня переосмыслить все свое отношение к Экономике и к нему в целом.

Я смерил его убийственным взглядом.

— Она не должна быть здесь. У нее нет никакого интереса к экономике.

— О чем, черт возьми, вы говорите? — Рэдли смотрит на меня как на сумасшедшего. — Пресли была в этом классе намного дольше, чем вы. И ее оценки значительно лучше. В последний раз, когда мы разговаривали, Пресли сказала мне, что у нее есть очень реальный интерес к экономической специальности в колледже. Это все еще ваш план, Пресли?

В прошлом семестре она бы завяла, как комнатный цветок, брошенный в метель. Сегодня же девушка почти не бледнеет под пристальным вниманием профессора Рэдли. Ее взгляд перебегает с меня на Рэдли.

— Да. Ну, я подумываю о том, чтобы специализироваться на экономике и английском, но…

Она всегда была в этом классе?

Она хочет специализироваться на экономике и английском языке? Оба из которых являются моими основными дисциплинами?

Как я мог не заметить ее здесь раньше?

Это неправда. Это какой-то массовый заговор. Так и должно быть.

— Я действительно не думаю, что она…

Профессор Рэдли прерывает меня.

— Хватит, Пакс. Не знаю, какую отвлекающую тактику вы пытаетесь использовать прямо сейчас, или почему вообще беспокоитесь, но теперь эта чушь должна прекратиться. Вы можете либо сидеть тихо, быть внимательным и позволить мне закончить урок, либо я отправлю вас в кабинет директора Харкорт, и вы сможете провести остаток урока с ней. Это полностью зависит от вас.

Ха! Я бы заплатил хорошие деньги, чтобы увидеть, как он попытается выгнать меня из этого класса. Этот парень тощий, как тростинка, и весит не больше сорока килограммов, и то насквозь промокший. Если он хотя бы подумает о том, чтобы прикоснуться ко мне пальцем, я разобью его лицо о его драгоценную доску и вывихну плечо, прежде чем он сможет сказать: «Прости, прости, прости, я не знаю, что, черт возьми, на меня нашло!»

Лицо профессора Рэдли приобретает тусклый серый оттенок, как будто он может с ясностью представить сцену, которую я рисую в своей голове. Похоже, он уже переосмыслил свою угрозу. Самое время. Решаю отнестись к парню помягче. Это его первое нарушение.

— Я останусь, — рычу я. Это не соглашение о том, что я буду хорошо себя вести. Больше похоже на факт.

Впереди меня Чейз прочищает горло, ее внимание возвращается к учебнику, как будто ничего не произошло. Через четыре стула от меня, сидя у двери, Элоди Стиллуотер смотрит на меня со свирепостью тысячи пылающих солнц. Она качает головой, и я знаю, что услышу об этом позже. Полагаю, хорошо, что мне, блядь, все равно, что она думает.

Остальная часть урока тянется невероятно долго; каждая секунда кажется минутой, каждая минута — часом. Я воздерживаюсь от того, чтобы снова посмотреть на Чейз, хотя мне требуется колоссальное усилие, чтобы не вскочить со своего места, схватить ее и утащить отсюда, чтобы я мог выяснить, во что, черт возьми, она играет.

Как только по коридору разносится глубокий звон колокола Вульф-Холла, я хватаю свое барахло, бросаю все в сумку и спокойно выхожу из комнаты. Чейз остается. Она ждет, когда я исчезну и перейду к следующему занятию, но я никуда не ухожу. Только проскальзываю за угол и становлюсь у стены, поджидая ее.

Элоди находит меня первой и злится, как кошка на раскаленной крыше.

— Что, черт возьми, с тобой не так, чувак? Почему ты должен быть таким мерзким со всеми, с кем пересекаешься? Это, должно быть, утомительно.

Я смотрю поверх ее головы, наблюдая за дверью в класс экономики, как ястреб.

— Ты даже не представляешь.

— Ты не можешь хоть раз быть милым? Разве не можешь просто позволить человеку немного покоя, не вовлекая его в какую-то порочную игру?

Я встречаюсь взглядом с девушкой Рэна. Раздуваю ноздри, глаза сверкают.

— Не я тот, кто играет в игры. И ни хрена на нее не нацеливаюсь. Это она лезет ко мне. Просто… отвали и не лезь не в свое дело.

Глаза Элоди вспыхивают. Она сильно толкает меня в центр груди.

— Ты ведешь себя как сумасшедший. Пресли не «лезет к тебе». Она до смерти тебя боится…

— Да, и я так думал.

— И даже если и так, ты не думал, что, возможно, заслуживаешь этого?

— О чем, черт возьми, ты говоришь?

Она смеется.

— Ты когда-нибудь думал обо всех людях, которым причинил здесь боль, и задавался вопросом, не являешься ли ты из-за этого огромным куском дерьма?

Эта девушка. Клянусь Богом, эта девушка. У нее явно чертово желание умереть. Я отталкиваюсь от стены, нависая над ней.

— Мне на самом деле насрать на людей, с которыми я развлекался в прошлом, Малышка Эль. — Я использую прозвище Рэна для нее насмешливым тоном. — Я не мучаюсь из-за каждого своего поступка, потому что надеюсь выиграть какие-то конкурсы популярности. Я делаю все, что мне нравится, и плевать, что думают другие. Это касается и тебя. Мне все равно, что ты думаешь. А теперь отвали на хрен.

Элоди не сдвинулась с места ни на сантиметр, что, я думаю, похвально. Обхожу ее, направляясь к двери в класс, но сейчас комната пуста. Ни одного ученика в поле зрения, только профессор Рэдли, который потирает маленькой щеткой пятно на своем галстуке. Он видит меня, и сжимает губы.

— Мистер Дэвис. Я могу вам чем-нибудь помочь?

— Точно нет.

ПАКС

Вульф-Холл — продуваемое сквозняками, массивное старое здание с бесчисленными потайными нишами. Однако человек может прятаться только до тех пор, пока ему не понадобится идти на занятия. Или пойти отлить. Или купить еду. Я нахожу ее, спрятавшуюся в углу столовой, за едой в одиночестве. Ставлю свой буррито на стол и сажусь на стул напротив нее. Она прижимает свой поднос к груди… подальше от меня.

— Прости. Я… э-э… — Между ее бровями образуются тонкие морщинки. — С тобой все в порядке?

Я бросаюсь к ней, прежде чем она успевает отступить. Схватив ее за предплечье, я поднимаю длинный рукав ее свитера. Там, как я и предполагал, тонкая больничная марлевая повязка, покрывающая ее заживающие запястья. Девушка шипит, вырывая руку и поспешно опуская рукав свитера.