Ни малейшего шанса, что я захочу услышать эту историю. Я отключаюсь от Дамианы, сосредоточив все свое внимание на Чейз. Она сногсшибательна, омытая послеполуденным солнцем. Ее бледная кожа отливает теплым сиянием. Ради всего святого, у нее щеки цвета лепестков роз. Она похожа на какую-то картину. Одну из тех элегантных, слегка рассеянных романтических произведений начала прошлого века. Ни с того ни с сего я понимаю, что она похожа на женщину из «Поцелуя» Густава Климта, покрытую золотом.

Пресли чертовски красива.

И она вот-вот кончит прямо на мой член. Я чувствую, что она близка. Сейчас девушка держит выражение своего лица под жестким контролем, но в ее глазах я вижу, как близко она находится, и одного этого достаточно, чтобы подтащить меня ближе к моему собственному оргазму.

Пресли ничего не может с собой поделать. Она дергается на мне, когда это начинается, ее бедра покачиваются раз, другой, прежде чем ей удается остановить себя. Резко закрывает глаза. Ее голова падает набок и вниз, подальше от Дамианы. Челюсти сжимаются. Руками сжимает мою футболку спереди, и я чувствую накатывающую волну ее оргазма, когда ее киска сжимается вокруг моего члена, словно кулак.

Святое… гребаное… ДЕРЬМО.

Я начинаю изливаться в нее, как какой-то гребаный четырнадцатилетний подросток, который не может контролировать себя.

Но я действительно не могу контролировать себя.

Я, блядь, не могу.

В ушах шумит. Кровь стучит по венам. Это требует колоссального усилия воли, но я держу глаза открытыми. Я смотрю на нее, не в силах отвести взгляд, не в силах избавиться от странного, драматического ощущения падения, когда вижу, как Пресли тихо разваливается на части прямо на мне.

От нее захватывает дух.

— И ты не можешь сказать мне, что ты не дружишь с девушкой после того, как отсосала член, который был в ее киске тремя секундами ранее. Это само определение дружбы. — Звук скрипучего голоса Дамианы снова достигает моих ушей, и мое раздражение достигает пика.

— Штат Вашингтон, — рычу я.

Чейз медленно открывает глаза.

— Что? — говорит Дэми.

— Чертов штат Вашингтон. Какой-то маленький городок. Роли или что-то в этом роде. Там Мерси. А теперь, ради всего Святого, пожалуйста, отвали и оставь нас в покое.

Чейз медленно поворачивается, чтобы посмотреть на меня, кожа раскраснелась, глаза блестят, на лице выражение небольшого удивления. Девушка знает, что я только что кончил в нее. Она чувствовала меня так же, как я чувствовал ее.

— Никогда о таком не слышала, — говорит Дэми. Она шуршит рядом со мной, собирая свое барахло, но я даже не смотрю на нее, когда та поднимается на ноги. И Чейз тоже не обращает внимания. Мы так сосредоточены друг на друге, что ни один из нас вообще не замечает ничего другого.

Дамиана издает небольшое раздраженное хмыканье, а затем говорит:

— Ну. Просто для протокола. Я действительно не вижу, чтобы это сработало для вас двоих. Ты не совсем в своем уме, Дэвис.

— Клянусь богом, я прикончу тебя на хрен, если ты не отвалишь, — рычу я.

Она уходит, ворча. На секунду мы с Чейз остаемся на месте, все еще настороженно наблюдая друг за другом. Затем девушка слезает с меня, краснея как сумасшедшая, когда сжимает бедра вместе, по-видимому, пытаясь удержать сперму, которую я только что выстрелил в нее, от стекания по ее ногам.

Я убираю свой член и застегиваю джинсы, вероятно, немного медленнее, чем следовало бы.

— Это… это было… — шепчет Чейз.

Я завожу руку за голову и стягиваю футболку одной рукой.

— Вот.

Прежде чем она успевает остановить меня, я засовываю скомканную рубашку ей между ног, крепко прижимая к киске. Должно быть, она все еще чертовски чувствительна, потому что девушка шипит, ее глаза немного теряют фокус.

— Вытолкни меня, — приказываю я. — Все до капли. Позволь мне очистить тебя.

Ее плечи приподнимаются вокруг ушей. Она оглядывается по сторонам, я думаю, реальность того, что только что произошло, сильно ударила по ней. Пресли забирает у меня футболку и очищается сама, быстро, методично, а я наблюдаю за ней, и мой пульс стучит в ушах.

Я хочу… Черт, я хочу большего.

Что, черт возьми, происходит со мной прямо сейчас?

— Приходи ко мне сегодня вечером, — говорю ей.

— Я не могу. Не сегодня. Мне пора идти.

— Нет.

— Да, — подчеркивает она. — Мой отец приедет, чтобы забрать меня прямо сейчас. Как думаешь, какое у него сложится первое впечатление о тебе, если он увидит нас голыми на декоративной лужайке?

Мне действительно насрать на то, что думает ее отец. Я забрал его дочь. Она больше не принадлежит ему. В маленьком, темном уголке моей души, который все еще чего-то хочет, осознаю, что заявил на нее права, и теперь она моя. Пройдет чертовски много времени, прежде чем я буду готов признать это вслух, но… Отвергаю эти мысли сейчас, не в силах даже думать о них.

Я молчу, пока Чейз брызгает духами, закапывает глазные капли и упаковывает все остальное барахло обратно в свою военную сумку. Затем приглаживает волосы, заправляя их за уши и смотрит на меня сверху вниз, где я все еще сижу на траве, без рубашки, обхватив колени руками.

— Я действительно не приду сегодня вечером, — говорит она.

— Понятно.

— Я остаюсь у своего отца в городе на выходные. Он хочет провести со мной немного времени, а завтра у нас нет занятий. Я не могу отказать.

— Тогда ладно.

— Все в порядке?

Я двигаю челюстью, раздираемый надвое. Годы вражды и насилия наложили на меня свой отпечаток. Трудно подавить желание окружить себя острыми шипами, защитить себя от этого… этого… что бы это ни было. В то же время меня так тянет к ней, так хочется протянуть руку и снова прикоснуться к ней, что мне кажется, я схожу с ума.

— Да. Нормально. Иди и проведи ночь у своего отца.

Девушка обдумывает это. На берегу озера пронзительно кричат гуси. Один из них взлетает, за ним следуют остальные, хлопки и шелест их крыльев разносится в вечернем воздухе.

— Увидимся в понедельник, Пакс, — говорит Чейз.

Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, наблюдая, как она уходит. Эта ее дурацкая военная сумка подпрыгивает у ее ног, при каждом шаге.

Как раз перед тем как девушка исчезает за выступом холма, на кольцевой подъездной дорожке академии, меня поражает нелогичная, бессмысленная мысль. То, что до сих пор не приходило мне в голову. Она чуть не умерла несколько недель назад. Мой разум наводняют образы Чейз, лежащей на тротуаре перед больницей, вся в липкой крови, ее глаза, полные ужаса, прикованы ко мне, как будто я был единственным, что привязывало ее к жизни, и до меня доходит, насколько близок я был к тому, чтобы никогда по-настоящему не узнать ее.

Черт.

Я даже не злюсь, когда смотрю вниз и вижу черный браслет дружбы, который она подарила мне ранее, повязанный на моем запястье рядом с оранжево-желто- красным.

На этот раз я даже не дергаю за него.

ПАКС

Я получаю ее электронное письмо ровно в полночь.

Минута в минуту.

Как будто Пресли, черт возьми, рассчитала время или что-то в этом роде.

В сообщении содержится ее глава истории.

Она, вероятно, сидела на своей кровати, играя со своими картами Таро, выжидая, пока не пробьет колдовской час, чтобы отправить письмо. Я решил, что теперь Чейз именно такая: ведьма. Хотя не верю ни в магию, ни в силу кристаллов, ни в энергетических вампиров — это больше в духе Мередит, — но готов пойти на уступки и признать, что все эти фигли-мигли, фокусы-покусы на секунду реальны, если это означает, что я также могу назвать Чейз служительницей Сатаны. Она запудрила мне мозги сегодня днем на траве у лабиринта. Это единственное объяснение того странного тумана, в котором я был, когда прошел все пять километров обратно в Бунт-Хаус со своей футболкой, пропитанной спермой, в руке.