Грех было не воспользоваться этим. Во имя высшей справедливости. Пролезли все-таки в историю? Ну так займите в ней подобающее место. В качестве мяча, забиваемого в ворота. Прекрасными амазонками с клюшками в руках. По особым, придуманным от скуки правилам.

А вы что думали? Бог, он не Ерошка, правду видит.

Во имя высшей…

Гарг вздохнул.

Скучно это было, спасу нет. Игра, конечно, пусть продолжается. Во имя… И пусть потом ему доложат о результате. И конечно, будет следующий матч, поскольку девушки на ламах выглядят весьма соблазнительно. А там и третий… четвертый… Но без него. У него есть кое-какие дела. Не здесь.

В библиотеке было прохладно и пахло прелой бумагой.

Хранитель стоял перед ним неподвижно, будто статуя. О чем он думает, невозможно было отгадать. Мешал закрывавший лицо капюшон длинного плаща.

— Ну ладно, — сказал Гарг. — Все это здорово. И я понимаю, что на мир нужно смотреть философски. Но как это поможет конкретно мне, в моем конкретном случае?

— В каком именно?

Голос хранителя выражал глубочайшее терпение.

— В моем. Я сижу здесь, в ловушке, точно зная, что в это время мое реальное тело неизбежно разрушается и умирает.

Хранитель развел руками:

— Чем это отличается от реальной жизни? Или там твое тело разрушению не подвержено?

— Еще как.

— Оно там разрушается быстрее, чем здесь?

— В системе, в которую я влип, оно умрет за несколько дней.

— Несколько дней — там?

— Да.

— А здесь?

Что можно ответить на такой вопрос? Правду, конечно.

— За десятилетия. Может быть, даже за пару сотен лет.

— И это время тебе здесь гарантировано. Ты не умрешь от болезни, ты не попадешь в аварию, тебя никто, в конце концов, не подстрелит. Улавливаешь, куда я клоню?

Гарг улавливал…

— Но этот мир нереален.

— Почему? Главное, что ты сам чувствуешь. Потрогай эту книжную полку. Разве она нереальна? Вдохни полной грудью воздух. Он, конечно, затхлый, и в нем много книжной пыли, но это настоящий воздух. И здесь у тебя просто божественные возможности. Ты можешь претворить в жизнь любую свою идею, только подумав об этом. Разве это плохо?

— Но этот мир нереален. Что останется от него в будущем, когда детали, из которых состоит память вашего компа, разрушатся? Это произойдет неизбежно.

— А что вечно в вашем реальном мире? Люди? О большинстве из них забывают через неделю после смерти, ну через месяц. Есть те, кого помнят и чтят годы и даже столетия. Но забываются и их имена, и они неизбежно уходят в небытие. Да что там люди… целые империи, с богами, великими правителями, письменностью и долгой историей, уходят в пустоту, не оставив после себя даже названий. Реален и вечен только этот миг, то, что называется настоящим. И значит…

Гарг повернулся к Хранителю спиной, и тот сразу замолчал. Может быть — выключился.

Домыслить дальнейшие доводы было очень легко. Они были нужны, чтобы успокоить его и примирить с окружающим миром. Вот только хотел ли он на самом деле с ним мириться?

Ох, нет.

И когда-нибудь выход будет найден. Вот тогда, прежде чем уйти, он встретится в последний раз с Хранителем, чтобы выслушать все его мудрые слова. Там, в реальном мире, они ему наверняка пригодятся. Пока же вся эта мудрость ему не нужна.

Да, решено, пока она ему не нужна, поскольку расслабляет.

А он должен быть сильным, чтобы вырваться на волю и разрушить ловушку, в которую угодил, если уж не удалось ее открыть. В самом деле, почему бы не попытаться ее разрушить? Чем не ход?

Взять и разрубить этот узел. Одним сильным, эффектным ударом.

Здоровенный верзила в пятнистом камуфляже, в качественном бронике, с короткоствольным «мор-перфоратором» в руках, остановился, повернувшись спиной к кустам, и стал осматриваться.

Кретин!

Волчонок стремительно накинулся на него сзади, из гущи ветвей, и перерезал горло.

Какие там, к черту, сантименты и правила?

Врагов слишком много на них с Дядюшкой-волком. В такой ситуации воевать в открытую — самоубийство. Воевать любым способом, не сдаваться — доблесть. Продержаться хотя бы полчаса — чудо.

Схватив за ноги труп преследователя, он волоком потащил его в кусты. Кое-что из амуниции этого неосторожного ему явно понадобится.

И откуда у преследователей такое оружие? Может, грабить гораздо выгоднее, чем охранять?

Неподалеку грохнул выстрел. Судя по звуку, стреляли из автомата. Одиночными. Кто бы это мог быть, кроме Дядюшки? Но ему-то зачем стрелять? Или у кого-то из преследователей сдали нервы?

Думая об этом, Антон не забывал действовать. Ему нужна была одежда преследователя, его броник, шлем, его ботинки, если, конечно, они подойдут. Ну а если окажутся не по размеру, то ничего страшного. Главное, чтобы он был одет как преследователь, замаскироваться под него. Шансы, что его не узнают, не очень велики, но если удастся в этом камуфляже подобраться к танку, игра стоит свеч.

Если закинуть пару гранат в нужное место, то эту махину можно подбить. Правда, для этого надо находиться очень близко от нее. Главное, не застрять и не топтаться на месте. Надо двигаться вперед, как-то менять ситуацию. Ключ в ней — проклятый танк.

Надевая на себя форму преследователя, Антон подумал, что Дядюшка может его ухлопать по ошибке. Примет за врага и всадит пулю. Да нет, не перепутает. Узнает по запаху, по движениям. Узнает. Такой талант Дядюшке-волку от предков достался. Четко узнавать своих и чужих. Сейчас он пригодится.

Чувствуя себя не совсем в своей тарелке, не совсем ловко, он вышел из кустов и остановился, оглядываясь, теперь уже неспокойно. Вот именно. Главное сейчас вести себя так, как ведут себя преследователи.

Не наглеть, но и особой сноровки в искусстве прятаться тоже проявлять не нужно. Это может показаться подозрительным. И двигаться в сторону танка.

Ближе к этой проклятой машине, ближе.

Ботинки ухлопанного им врага оказались тесноваты для него, но это можно было и потерпеть. Полчаса, час, прежде чем натрет ноги, он в них проходит. А там — хоть трава не расти. Понадобится, он и на стертых ногах побежит с этого острова так, что только пятки засверкают.

Еще Волчонка беспокоили потеки крови на груди комбинезона, который пришлось надеть. Но тут уж ничего не поделаешь. Нельзя перерезать кому-то горло и не наследить. Пришлось размазать по всему пятну комок жирной глины. Кажется, это его несколько замаскировало.

Антон прикинул шансы на успешное осуществление своего плана и признал их весьма хлипкими.

Вот только не надо паниковать. Да, шансы — небольшие, но другого плана нет, и значит, не о чем думать. Двигаться надо. Ближе, ближе к железному чудовищу. Если его прикончить, то можно еще вывернуться. Уйти с этого островка живым.

Об этом Дядюшка-волк не сказал, да и не мог он, наверное, сказать, не позволяла гордость. Однако Антон теперь точно знал, додумал, что их главная задача сейчас состоит уже не в том, чтобы остановить преследователей. Враги и так достаточно задержались на этом островке, и у них не осталось времени на поиски бункера. Особенно если учесть, что, двинувшись на соседние островки, они нарвутся на других воинов заслона и те, конечно, им покажут. Там у Крома, кажется, даже есть «громовая птица». С такой штукой остановить танк — вполне реально.

А им с Дядюшкой-волком сейчас главное — выжить. Помощи ждать неоткуда и рассчитывать приходится только на свои силы. Как обычно.

План их был прост. Дядюшка-волк бегает по кустам и время от времени постреливает, привлекая к себе внимание. Прятаться и скрытно передвигаться у него получается лучше. Антон, добыв одежду преследователя и переодевшись в нее, попытается подобраться к танку поближе. Если его удастся взорвать, то они уходят на соседний остров, тот, на котором из земли торчит полуразрушенный купол какого-то здания, здорово смахивающий на перевернутую суповую миску. Там, возле этого купола, они и встретятся, чтобы вместе отправиться к катеру.