Убедившись, что его слова возымели действие и отряд явно прибавил шаг, капо-ажан взглянул на соседний экран и чуть не взвыл от ярости. Три карбианина, три очень сильных стрелка, на которых он возлагал особую надежду, вместо того чтобы занять предназначенную им позицию, уселись прямо на тротуаре и принялись чистить верхние жвальца.

Войдя с ними в контакт, Книжник прошипел:

— Это еще что? Чем вы занимаетесь?

— Ритуальным обменом душистыми запахами, — последовал невозмутимый ответ.

— Может быть, сейчас не самое время для этого?

— Для ритуального обмена любое время подходящее.

— Ах, вот так?

— Это сказано в нашей великой книге, написанной на свитке, сотканном из слюны высшего божества.

Книжник мысленно чертыхнулся. Еще не хватало — влипнуть в религиозный спор. Очень вовремя!

— Значит, вы выходите из игры? — грозно спросил он.

— Нет. После обмена мы сможем двигаться быстрее и окажемся на месте вовремя. Кроме того, увеличение скорости движения поможет нам в битве.

Капо-ажан облегченно вздохнул. Ах, вот как? Ну тогда пусть занимаются своим делом. Пусть увеличивают скорость. Вот только поможет ли это им в схватке с самкой человека? Ох, сомнительно…

Он взглянул на экраны, показывающие Тари, и, не удержавшись, невольно залюбовался ею.

Было в этом что-то от балета, от старинного, доведенного до совершенства танца. И в то же время чувствовалось, что самка вовсе не думает о том, как ее действия выглядят со стороны. Она просто сражалась, билась самым оптимальным образом, всегда оказываясь там, где и должна была, для того чтобы с наименьшими усилиями и с наименьшей тратой времени продвинуться вперед, к заветной цели, к телепортеру в летающий город. Именно эта естественность движений завораживала и делала ее смертельный танец одним из самых красивых зрелищ, которые когда-либо довелось видеть Книжнику.

Он подумал, что по-настоящему оценить его красоту сможет не каждый. Для этого нужно много понимать в искусстве драки не на жизнь, а насмерть, обладать необходимым опытом. Впрочем, Книжник может и ошибаться. Настоящая красота распознается и без необходимой подготовки.

Капо-ажан перевел взгляд на экраны, расположенные справа от него, и, не удержавшись, выругался так замысловато, как уже давно выражался, да еще и на родном языке, что придавало ругательству и вовсе запредельно извращенный смысл.

Причиной этому послужила стычка, разгоревшаяся между двумя командами охотников, явно за место для засады. Кретины, не могли все решить миром? И если сейчас не вмешаться, они перебьют друг друга.

Он вмешался и прикрикнул, и привел такие доводы, что драчуны, вмиг забыв о раздорах, тотчас заключили перемирие. А потом стоило только слегка пораскинуть мозгами, как место, удобное для засады, нашлось для каждого.

Убедившись, что инцидент исчерпан, Книжник окинул внимательным взглядом все экраны, которые демонстрировали передвижение его войск, и удостоверился, что пока его вмешательства не требуется. Ну и слава богу. А то он уже начал было подозревать, что у него началась та самая полоса невезения, при которой любой, даже самый лучший полководец, имея огромное преимущество, неизбежно проигрывает. Нет, кажется, ничего страшного, все снова пошло как надо.

Чисто машинально капо-ажан попытался прикинуть, как стоило расставить свое войско, и снова пришел к убеждению, что лучших вариантов распределения сил не было. Не было и все. Откуда ему знать, где появятся эти двое? Дара предвидения у него нет. Значит, следовало рассредоточить охотников по всей территории с таким расчетом, чтобы их можно было перемещать и выставлять перед противником по мере его продвижения к телепортеру.

Вот они и перемещаются. Им бы еще немного дисциплины… и может, стоило что-нибудь сделать с постоянно путающимися под ногами одиночками… Впрочем, идеал, как известно, недостижим. Так что будем довольствоваться имеющимся.

Книжник Дж все-таки не удержался, снова взглянул на экраны, которые показывали сражающуюся самку. И снова залюбовался, и настолько увлекся этим зрелищем, что даже подумал о том, какая из нее могла бы получиться великолепная телохранительница. Тот, кого она возьмется охранять, может ничего не бояться. А это — мечта любого власть имущего.

Интересно, во сколько могли бы оцениваться ее услуги? Даже страшно представить. Но это бессмысленные рассуждения, поскольку в телохранители она не пойдет. Нет, не пойдет. А куда пойдет? Какова цель ее движения? Где она приобрела свои необычайные свойства, от кого убегает и почему этот кто-то нанял в погоню за ней такого охотника?

Книжник подумал, что почти наверняка никогда этого не узнает. Да и зачем? Есть знания, убивающие любого, кто к ним прикоснулся. И вообще лучше подумать о чем-то другом. Например, о ее спутнике, об этом сопровождающем. Тоже умеет драться. Сразу видно, что он в этом деле профессионал, но до самки ему далеко. Да, профи, но у него нет ее таланта все делать без ошибок. Именно поэтому сопровождающий сейчас на ее фоне выглядит бледно, можно сказать, почти незаметен. А ведь у него, вполне возможно, тоже есть какие-то скрытые таланты.

Да нет, решил Книжник, тут он переборщил. Ему пока хватает и охотника за наградами. Этот действительно осознанно идет по следам самки, А сопровождающий, можно поспорить, появился у нее случайно. Если б дело обстояло иначе, охотник обязан был бы об этом предупредить. Таким образом…

Охотник за наградами, озабоченно подумал Книжник, если он я в самом деле собирается выйти на арену, пора бы ему это сделать. Или он действительно смылся?

Если так, то это скверно и подготовленный капо-ажаном маленький сюрприз пропадет даром. Неужели люк в животе троянского коня так и не откроется?

Впрочем, какое-то время есть. Все еще может получиться самым лучшим образом. Отчаиваться рано. Ей-ей, рано.

Идеальная засада.

Старый Хрес, единый в трех телах, был мастером на такие штуки. Причем искусству засады он научился не где-нибудь, а верой и правдой отслужив двадцать лет в войсках Герцога Восемнадцатипланетного, знаменитого Совернака, при этом получил высочайшее одобрение за битву возле двойной черной звезды и к сему моменту вполне мог дослужиться до орденштурмбаннгриммейстера.

Не хухры-мухры, между прочим, а пансион по высшему разряду, увеселения по полной сетке и весьма и весьма обеспеченная старость. Всю эту радость подкосили под корень две пагубные привычки. Первая выражалась в чрезмерной любви к хмельному корню мыльника, вторая состояла в обыкновении резать правду-матку в глаза. Причем если первая для служивого мыслящего была более или менее простительной, то вторую никто терпеть не собирался, Особенно в войсках герцога Совернака, особенно от единого в трех телах. Правда-матка, произносимая синхронно тремя ртами, — совершенно непереносима.

В общем, его в конце концов выперли, официально за первую пагубную страсть, но на самом деле, конечно же, за вторую. После этого было множество самых разнообразных событий, по большей части не очень приятных, после которых Хрес оказался на Свалке. Что было вполне закономерно, но Хрес признавать это упорно не желал.

На Свалке он нашел дом, здесь сумел прижиться, стал своим. Тут, понятное дело, никого правдой-маткой или злоупотреблением хмельными напитками не удивишь. Этим в той или иной степени грешили едва ли не все обитатели Свалки. Мыслящий, наделенный философским взглядом на жизнь, оказавшись на его месте, вполне возможно, мог почувствовать себя по-настоящему счастливым. Вот только Хрес, единый в трех телах, к подобным глупостям, вроде тихой спокойной жизни, относился с презрением. Его жгла, его донимала несбыточная мечта вернуть былое положение и достаток. Именно поэтому, услышав о намечающейся заварушке, он вообразил, что, сорвав в ней главный приз, сделает первый шаг к возрождению.

Причем от него требуется всего лишь в полной мере проявить знания и умения, приобретенные за двадцать лет и на данный момент, несмотря на все скитания, еще не забытые. Искусство устраивать засады, необычные, смертельные, беспроигрышные. А если ты еще и един в трех лицах, если у тебя три тела и ты можешь напасть одновременно с трех сторон, то у врага просто нет никаких шансов. Надо всего лишь придумать хорошую засаду, а потом дождаться нужного момента.