— А не приходится тебе думать иногда, что этот труд в твои лета довольно тяжёл?

— Ах, что вы, мистер Клэйтон, за что тяжёл? Это моё удовольствие, слава Богу, что есть деньжонки! — сказала она, смеясь. — Я надеюсь пристроить и эту партию, и потом набрать другую. Для меня это истинное наслаждение. Сердце моё болит с тех пор, как от него оторвали моих родных детищ. Чем старее становилась я, тем больше о них горевала; но когда приняла детей к себе в дом, мне стало гораздо легче. Я всех их называю моими; теперь у меня множество детей.

Мимоходом скажем нашим читателям, что Милли в течение своей жизни, при скромных средствах, добываемых трудом, взяла с улицы, вырастила и пристроила на хорошие места не менее сорока, совершенно бедных, бесприютных детей. Это обстоятельство справедливо. Одна негритянка, известная под именем тётушки Кэти и бывшая в молодых летах невольницей, учредила в Нью-Норке для неимущих детей первую воскресную школу.

По приезде в Бостон, Клейтон получил записку, написанную прекрасным женским почерком. В этой записке Фанни, выразив признательность свою за внимание Клейтона к ней и к её брату, просила его провести с ними денёк в их коттедже, вблизи от города. На другое утро около восьми часов Клейтон летел по железной дороге мимо зелёных полей и бархатных лугов, испещрённых цветами и окаймлённых стройными тополями, в одну из прелестнейших деревень в Массачусетсе. На станции И... он, по данным указаниям, поднялся на возвышение, откуда открывался восхитительный вид и, между прочим, одно из тех очаровательных озёр, зеркальная синева которых проглядывает почти в каждом ландшафте Новой Англии. Здесь, в глубине цветущих деревьев, стоял небольшой коттедж, в готической архитектуре которого сельская причудливость сливалась с фантастическою красотою. Маленький портик поддерживался кедровыми, покрытыми корой, столбами, вокруг которых вились пышные, расцветшие розы. От портика деревенский мостик, перекинутый через овраг, выводил к павильону, построенному, как гнездо, на ветвях огромного дуба, стоявшего внизу, в глубине оврага. В то время, как Клейтон поднимался по ступенькам портика, из павильона навстречу ему выбежала молоденькая девица в белом утреннем наряде. Быть может, читатели наши, по гладким каштановым волосам, по большим голубым глазам и но стыдливому румянцу, узнали в этой девице нашу подругу мисс Фанни; а если нет, то вероятно им знакомы весёлые звуки « хо! хо! хо», которые выходят из портика, вместе с нашим старым другом Тиффом, в степенном чёрном фраке и белом галстуке.

— Господь с вами, мистер Клэйтон. Какое счастье видеть вас! Вы приехали навестить мисс Фанни! Да, теперь она получила наследство и купила дворец, какой должна была иметь. Ха, ха! Старый Тифф всегда это знал! Он видел это! Он знал, что Господь не оставить их,— и не оставил. Хо! Хо! Хо!

— Да, — сказала Фанни, — иногда мне приходит на мысль, что перемена наших обстоятельств не столько радует меня, сколько дядю Тиффа. Впрочем, пора и успокоить его: он много трудился для нас. Не так ли, дядя Тифф?

— Полноте, мисс Фанни, когда я трудился? — сказал Тифф, стараясь скрыть душевное волнение, — а если и потрудился, так за то теперь ровно ничего не делаю; слава Богу, что не даром потрудился. Мастер Тедди сделался высоким и прекрасным молодым джентльменом, и теперь в коллегии. Только подумайте об этом! Пишет латинские стихи! Славная страна! Здесь вокруг нас есть такие фамилии, которые ни в чём не уступят фамилиям Старой Виргинии; и мисс Фанни знакома с лучшими из них.

Фанни провела Клейтона в столовую, просила извинить её, что она оставит гостя на несколько секунд, и убежала на верх переменить свой утренний наряд; между тем Тифф деятельно занялся приведением в порядок бисквитов и плодов на серебряном подносе, стараясь под каким бы то ни было предлогом остаться в столовой. Казалось, он выжидал этого времени, как самого удобного для откровенного объяснения по предмету, близко лежавшему у его сердца. Поэтому, выглянув из дверей с видом величайшей таинственности, чтобы убедиться, действительно ли ушла мисс Фанни, он подошёл к Клейтону и дотронулся до плеча его с видом, которым как будто говорил: я намерен открыть вам величайшую тайну.

— Вслух об этом нельзя говорить, — сказал он, — я сильно беспокоился; но слава Богу, опасность миновала. Я узнал, что он вполне достойный человек, и кроме того принадлежит к одной из лучших, старинных фамилий здешнего штата; а здешние старинные фамилии так же хороши, как и в Виргинии: словом это такой человек, какого надо поискать; да и где вы найдёте? Ведь мисс Фанни не выходить же замуж за какого-нибудь старика; это такой человек, что хоть вы, так полюбите.

— Как же зовут его? — спросил Клейтон.

— Сеймур, — отвечал Тифф, приложив к верхней губе своей ладонь, и потом выразительно, с расстановкой и почти вполголоса прошептал это имя. — Полагаю, он будет здесь сегодня; мистер Тедди тоже приедет сегодня и непременно привезёт его. Пожалуйста, масса Клэйтон, вы как будто ничего не замечаете, потому что мисс Фанни, совершенно как покойная мать: стоит только пристально взглянуть на неё, и она покраснеет по самые уши. Посмотрите-ка сюда, — сказал Тифф, начиная шарить в кармане и вынимая оттуда громадные очки в золотой оправе, — я надеваю их только по праздникам, когда сажусь читать Библию.

— Вот как! — сказал Клейтон, — уж ты научился и читать?

— О нет, масса Клэйтон, не то, чтобы читать, а так — разбираю немного; для меня это больно трудно; впрочем, я заучил все лучшие слова, как то: " Христос", " Господь", "Бог"; и когда они встречаются часто, я бываю совершенно доволен.

Чтобы не наскучить читателям, мы не будем подробно описывать день, проведённый Клейтоном в доме мисс Фанни. Не станем распространяться о том, как приехал Тед, высокий, красивый молодой человек, о его латинских и греческих фразах, так звучно и приятно отзывавшихся в ушах Тиффа, который, без всякого сомнения, принимал учёность мистера Тедди за восьмое чудо в мире. Не будем говорить о том, как с мистером Тедди приехал Джордж Сеймур, прекрасный молодой человек, только что получивший первую учёную степень; о том, как Фанни, краснея и с трепещущим сердцем, открыла опекуну свою маленькую тайну, и, подобно другим молоденьким женщинам, просила совета его, в то время, когда уже решилась выйти замуж. Не станем, наконец, распространяться о торжественных празднествах в этом жилище, три месяца спустя, когда Клейтон, Анна и Ливия Рэй присутствовали на свадьбе, и Тифф чувствовал себя беспредельно счастливым при таком блистательном исполнении всех его надежд. В последний раз, когда мы встретились с ним, он, величаво выступая вперёд, с огромными очками на носу, тащил за собою маленькую колясочку, в которой дремала премиленькая малютка: мисс Фанни, названная так в честь матери.

— Это — дитя Пейтонов, — отвечал Тифф каждому, кто только любопытствовал узнать, чья это малютка.

Конец.

1856 г.

Драма в трёх действиях (7 картинах).

Инсценировка Э. А. Серебрякова (1854 – 1921 гг.) и М. П. Фёдорова (1839 – 1901 гг.) по мотивам одноимённого романа Г. Э. Бичер-Стоу.

Отрывки.

Впервые: « Вестник знания», 1912 г. «Голос», 1899 г., No 2.

Действующие лица:

Уилсон, владелец канатной фабрики.

Эдвард Клейтон, инженер.

Оливия, его жена.

Гаррис, плантатор.

Джордж, его невольник.

Полковник Гордон.

Юлия, его жена.

Том, их сын.

Нина, их дочь.

Бен Дэкин, работорговец.

Диркс, тёмный делец.

Доктор Бонни, священник.

Джон Криппс, скоттер (самовольно поселившийся фермер).

Фэнни, его дочь.

Тед, его сын.

Полли, его жена, хозяйка трактира.

Бэрд, сенатор.

Сьюзи, его жена.

Гондред, слуга у Бэрдов.

Хозяйка постоялого двора.

Шериф.

Аукционист.