Нидерле Л. Славянские древности. М., 1956.

Николаев С. Л. Следы особенностей восточнославянских племенных диалектов: Кривичи // Балто-славянские исследования 1987. М., 1989.

Очерки по археологии Белоруссии. Часть 2. Мн., 1972.

Павленко Н. И., Кобрин В. Б., Федоров В. А. История СССР с древнейших времен до 1861 года. М., 1989.

Перхавко В. Б. Западнославянское влияние на раннесредневековую культуру Белоруссии //Древнерусское государство и славяне. Мн., 1983.

Пилипенко М. Ф. Возникновение Белоруссии: Новая концепция. Мн., 1991.

Поболь Л. Д. Археологические памятники Белоруссии. Железный век. Мн., 1983.

Повесть временных лет. Часть 1. М.-Л., 1950.

Проблемы этногенеза и этнической истории балтов. Вильнюс, 1985.

Седин А. А. Клад из городища Никодимово // Могилевщина, вып. V. Могилев, 1994.

Седов В.В. Славяне Верхнего Поднепровья и Подвинья. М., 1970.

Седов В. В. Славяне в древности. М., 1994.

Седов В. В. Древнерусская народность: Историко-археологическое исследование. М., 1999.

Седов В. В. Жальники // Российская археология. 2000, № 1.

Седов В. В. Этногенез и становление белорусов // Этнография славянских народов. Минск — Смоленск — Москва, 2000.

Супрун А. Е. Введение в славянскую филологию. Мн., 1989.

Топоров В. Н., Трубачев О. Н. Лингвистический анализ гидронимов Верхнего Поднепровья. М., 1962.

Шадыра В. Беларускае Падзвінне (1-е тысячагоддзе н. э.) Мн., 2006.

Шадыро В. И., Овчинникова Р. Н. О финно-угорском субстрате на севере Белоруссии // Археология и история Пскова и Псковской земли. Псков, 1992.

Шмидт Е. А. Племена верховьев Днепра до образования Древнерусского государства: днепро-двинские племена (VIII в. до н. э. — III в. н. э.). М., 1992.

Шмидт Е. А. Особенности этнокультурного развития племен Смоленского Поднепровья и смежных территорий в VIII-X веках н. э. // Гістарычна-археалагічны зборнік. 2006. Вып. 22.

Штыхов Г. В. Города Полоцкой земли (IX-XIII вв). Мн., 1978.

Штыхаў Г. Крывічы па матэрыялах раскопак курганоў у паўночнай Беларусі. Мн., 1992.

Штыхаў Г. Археолагі дапаўняюць летпісцаў. Мн., 2009.

Musianowicz К. Drohiczyn od VI do XIII wieku. Białystok, 1982.

Parczewski M. U zrodel Słowiańszczyzny// Słowianie w Europie wszesniej szego średniowiecza. Warszawa, 1998.

Spor o słowian. Warszawa, 1986.

ВИКТОР ТИТОВ,

доктор исторических наук

Изучение настоящей темы затрагивает широкий круг вопросов, связанных с предысторией, происхождением и условиями формирования народа, его образа жизни, языка и культуры. Рассматривая проблему этногенеза, целесообразно предварительно обратить внимание на неоднозначную интерпретацию самого понятия, которое можно трактовать в широком и узком значении этого слова.

Некоторые исследователи под этногенезом подразумевают непрерывный (перманентный) процесс, который длится с глубокой древности до настоящего времени и охватывает, таким образом, разные стадии развития этноса — племя, народность, нацию. Подобный подход к проблеме отражает связь времен независимо от цивилизационного уровня развития народа-этноса. Он отражает современные реалии и представляется актуальным, когда речь заходит об этногенезе молодых этносов Нового Света, таких, как американцы, бразильцы, мексиканцы, а также европейских боснийцев, косоваров и ряда других.

Адепты имперской идеи всегда стремились к «стиранию национальных граней», форсированию процесса созидания «единого народа» в рамках многонационального государства, часто принимая желаемое за действительное. Ярким примером тому может служить «новая историческая общность — единый советский народ», — идеологема того же порядка, что и «единая Русь», где беларусы (литвины) рассматривались как «западноруссы», этнографическая группа единого русского народа.

Вместе с тем существует более узкое, традиционное понятие этногенеза — как процесса становления народностей, формирования основных этнолингвистических черт. При этом последующее развитие народа определяется как его этническая история. В качестве комплекса основополагающих признаков выступают традиционно-бьгговая культура, язык, народное самосознание, ментальность, духовно-религиозные представления, образ жизни. Для этногенеза характерны объединительные тенденции — консолидация близких по происхождению этнографических групп (племен) и интеграция (или ассимиляция) соседних народов, что составляет этногенетическую (и антропологическую) основу народности.

Именно такое понятие этногенеза широко фигурирует в исследованиях истории народов Европы, абсолютное большинство которых являются «старыми этносами». Как антропологические и этнолингвистические единицы (по определению Ю. В. Бромлея — «этносоциальные организмы») почти все европейские народы сформировались в конце 1-го — начале 2-го тысячелетия нашей эры, в том числе и современные славянские народы.

Формированию современных народов предшествовал длительный период славянской истории, который недостаточно изучен из-за ограниченности базы доступных источников, особенно письменных.

Первые сообщения о племенных союзах венетов (I–II века н. э.), антов и склавинов (VI век), которые большинство авторов называет славянскими, содержатся у античных и византийских авторов (Тацит, Плиний Старший, Прокопий Кесарийский и др.).

В I–VI вв. племена венетов встречались в разных районах Европы — во Франции (тогдашней Галлии), Британии, Ирландии. Вероятно, в большинстве случаев они соотносились с древними кельтами. Однако уже в то время этнические процессы миксации и интеграции глубоко затронули кельтское общество и соседние народы. Большинство венетов на западе подверглось романизации и германизации. Присутствие венетов зафиксировано на побережье Балтийского моря, на территории современных Польши и Летувы (на север от Вильни). Балтийское море в то время называли Венедским морем (или заливом), что отражено на старинных картах.

Исторические связи кельтов и славян мало изучены наукой. Однако есть основания предполагать, что устойчивые контакты и этнокультурные связи между кельтами и славянским населением в конечном итоге приводили к образованию смешанных этнических групп венетов и их последующей славянизации. Во второй половине 1-го тысячелетия отдельные анклавы венетов (или венедов) размещались на территории северной Италии и в Словении. До настоящего времени венедами (или вендами) называют словенцев их соседи венгры, тогда как австрийцы называют их виндами, что не меняет этнолингвистической сущности одного и того же понятия. В свою очередь немцы называли вендами или вандалами полабских славян. И это тоже не случайно, тем более что свои исторические названия (этнонимы), фигурирующие в письменных источниках, народы обычно получают извне, от соседей.

В V–VII веках славяне занимали большую территорию от Эльбы (Лабы) и Дуная до среднего Днепра, что подтверждают не только письменные источники, но и археологические материалы — распространение в этом ареале памятников пражской культуры, славянский характер которой не подвергается сомнению. После распада гуннской державы славяне распространили сферу своего присутствия на Балканы и Адриатическое побережье, а на северо-востоке — на верхнее течение Днепра и Западной Двины.

Соседями славян на западе были германцы и кельты, на северо-востоке — балтские и финно-угорские племена, на юго-востоке — скифы и сарматы, на юге — фракийцы и иллирийцы.

Постоянные контакты с соседними народами влияли на процессы этногенеза и динамику культуры славянских народов. Славяне ассимилировали местные группы балтов, финно-угров, западноиранских и тюркских племен (скифов, сарматов, торков, половцев и др.). Однако отдельные группы славян в процессе межэтнического взаимодействия в зонах контактов сами были ассимилированы соседями (германцами, венграми, тюрками) или же в результате межэтнической миксации и интеграции формировались новые этнические группы и целые народы (как, например, болгары).