Девочка-разносчица подхватила потрескавшийся кувшин и поднесла к огню.

Шеду не нравился маленький человечек. Это был подлец, вор и лентяй, из того типа людей, которые за пару медяков и родную сестру продадут. Ко всему прочему он был нытик и трус. Но кое в чём Аза полезен, к тому же Шеду не чуждо было милосердие. Этот коротышка был одним из тех бездомных, которым Шед позволял спать на полу в общей комнате, когда они приносили дров для камина. Это не прибавляло денег, но так было теплее, а тепло полезно для Джуны и её артрита.

Найти зимой бесплатное топливо в Можжевельнике тяжелее, чем найти работу. Шеда забавляло упорное нежелание Азы иметь честный заработок.

Потрескивание огня в камине разворошило мёртвую тишину и холод. Встав за спиной матери, Шед раздвинул свои угрюмые лохмотья и протянул руки к теплу. Под ногтями стало покалывать. Только теперь он понял, насколько здесь холодно и как он замёрз.

Будет длинная, холодная зима.

— Аза, ты что, знаешь, где можно без проблем раздобыть дров?

Шеду это было не по карману. Сейчас дрова привозили в Порт на баржах с самых верховьев реки, и стоили они неимоверно. Вот во времена его молодости…

— Нет. — Аза пристально смотрел на колышущиеся языки пламени.

Смолистый запах дыма заполнил «Лилию». Шед беспокоился о дымоходе. Ещё одна зима с таким топливом из хвойных сучьев, и дымоход окончательно забьётся. А там недалеко и до пожара.

Что-то должно произойти, измениться. Надо что-то делать. Он был уже на грани. Долги будили в нём чувство отчаяния.

— Шед.

Он посмотрел в сторону столиков, на своего единственного клиента, который платил живые деньги.

— Что, Ворон?

— Будь добр, налей ещё.

Шед поискал глазами Душечку. Она испарилась. Он что-то негромко проворчал. Да и не имело смысла кричать. Девочка была глухой, и с ней приходилось объясняться знаками. Ценное качество, подумал Шед, когда Ворон предложил ему взять её на работу. В Лилии можно было услышать бесчисленное количество тайн и секретов, и Шед подумал, что люди начнут болтать ещё больше, если не будут бояться, что их подслушают…

Шед закивал и схватил кувшин. Он недолюбливал Ворона. Частью из-за того, что тот постоянно выигрывал у Азы. У него не было никаких видимых источников существования, но деньги водились постоянно. Другая причина заключалась в том, что Ворон был моложе, круче и здоровее всех постоянных клиентов «Лилии». Он сильно отличался от окружающих. «Лилия» стояла в нижней части Котурна, почти на берегу. Здесь слонялись все городские пьянчуги, затасканные проститутки, наркоманы и беспризорники, вращающиеся в этом последнем водовороте перед тем, как исчезнуть во мраке. Иногда Шед страшно мучается. Он боится, что его драгоценная «Лилия» не что иное, как конечная остановка.

Ворон — чужак. Он мог себе позволить и лучшую жизнь. Шед жалел, что у него недостаёт смелости вышвырнуть этого человека вон. Сидя за столиком в углу, Ворон заставлял обливаться холодным потом всякого входящего, когда его неподвижные глаза вбивали в человека железные стрелы подозрения. Он бесконечно чистил свои ногти ножом — острым как бритва — и холодным тоном, без всякого выражения, произносил несколько слов всякий раз, когда кто-нибудь пытался тащить Душечку вверх по лестнице…

Без явных причин Ворон защищал девочку так, как будто она была его невинной дочерью. Для чего же тогда предназначены такие сучки в тавернах?

Шед вздрогнул и прогнал эти мысли прочь. Ворон ему нужен. Ему нужен каждый постоялец, который в состоянии платить. Одному богу известно, как вообще ещё удавалось выжить.

Он подал вино. Ворон бросил ему на ладонь три монеты. Среди них была и серебряная лева.

— Сэр?

— Принеси сюда приличных дров, Шед. Если б я хотел замёрзнуть до смерти, я бы остался на улице.

— Да, сэр!

Шед подошёл к двери, выглянул наружу. Дровяной склад Ледхама был всего в квартале отсюда.

Морось перешла в град. Грязный переулок покрылся ледяной коркой.

— Похоже, ещё до темноты пойдёт снег, — заметил Шед, не обращаясь ни к кому конкретно.

— Туда или сюда, — прорычал Ворон. — Не выпускай тепло, которое ещё осталось.

Шед скользнул наружу. Он надеялся, что успеет добраться до склада прежде, чем все кости начнут болеть от холода.

Сквозь стену града показались какие-то фигуры. Одна из них была просто огромной. Обе пробивались вперёд, обмотав шеи тряпками, чтобы падающий лёд не попал за шиворот.

Шед рванулся обратно в «Лилию».

— Я выйду через заднюю дверь, — сказал он и знаками показал это Душечке. — Душечка, ты меня не видела с самого утра.

— Краг? — спросила знаками Душечка.

— Краг, — ответил Шед.

Он метнулся в кухню, сорвал с крюка свой ободранный плащ и натянул на себя. Дверную защёлку ему удалось открыть только со второй попытки.

Шед окунулся в холод, и тут его встретила злая ухмылка с тремя отсутствующими зубами. В нос пахнуло вонючее дыхание. В грудь упёрся толстый палец.

— Собрался куда-нибудь, Шед?

— Привет, Красный. Просто навестить Ледхама насчёт дров.

— Нет, врёшь.

Палец толкнул его. Шед летел, пока не оказался в общей комнате.

— Стакан вина? — обливаясь холодным потом, спросил он.

— Вот это по-дружески, Шед. Три.

— Три? — пискнул Шед.

— Можешь мне не рассказывать, будто не знаешь, что сюда идёт Краг.

— Нет, — соврал Шед.

Беззубая улыбка Красного сказала, что ему прекрасно известно о том, что Шед врёт.

Ты стараешься, чёрт возьми, изо всех сил, но что-нибудь всегда получается не так. Такова жизнь. И если ты не идиот, то всегда делаешь на это поправку.

Кто-то как-то всё-таки смотался из таверны Придурка. Кто-то из примерно двадцати пяти повстанцев, попавших в наши сети, когда уже казалось, что Ловкач оказал нам большую услугу, решив собрать здесь всё местное начальство. Оглядываясь назад, трудно сказать, кто в этом виноват. Мы все были заняты делом. Но нельзя постоянно оставаться предельно бдительным. Человек, который в конце концов исчез, скорей всего, долго и тщательно продумывал свой побег. И мы несколько часов не замечали его отсутствия.

Обнаружил это Леденец. В самом конце партии он бросил свои карты на стол.

— Минус одно тело, парни, — сказал он. — Один из этих свинячьих фермеров. Маленький парень, который на самом деле похож на свинью.

— Точно, — проворчал я. — Проклятье, надо было считать их по головам после каждого похода к колодцу.

Ростовщик не обернулся, чтобы посмотреть. Он доиграл партию и двинулся к стойке купить кружку пива. Пока он отвлекал местных, я начал медленно двигать пальцами, говоря на языке жестов.

— Лучше бы нам подготовиться к нападению. Они знают, кто мы. Я распустил язык.

Мы крепко насолили повстанцам. Чёрная Гвардия прослыла истребителем бунтовщиков, где бы они ни появлялись. Хотя мы и не такие злодеи, как о нас говорят, куда бы мы ни шли, слухи о нашем подходе сеют в народе ужас. И там, где мы появились, повстанцы частенько просто ложатся на дно, бросая все свои запланированные операции.

Но сейчас мы были вчетвером, отрезанные от своих товарищей, которые, наверно, и не подозревали, что нам грозит опасность. Они, конечно, попробуют. Весь вопрос в том, насколько решительно.

У нас, несомненно, были карты в рукавах. Мы никогда не играем в открытую, если можем этого избежать. Философия Гвардии — максимальная эффективность при минимальном риске.

Высокий смуглый человек поднялся, вышел из тени и, пошатываясь, направился к лестнице, ведущей к спальным комнатам.

— Смотри за ним, Масляный, — бросил Леденец.

Масляный вскочил. В сравнении с молчаливым незнакомцем он выглядел совсем мелким. Местные с удивлением наблюдали за всем происходящим.

— Что дальше? — знаками спросил Ростовщик.

— Ждём, — вслух сказал Леденец. — Делаем то, зачем нас сюда послали, — знаками добавил он.