— Вол?

— Кто-то развалил ему череп. Как дыню.

— Кегля?

— Затоптали до смерти. Но и он тоже постарался.

Я тяжело опустился подле Шеда. Одноглазый тоже присел рядом.

— Как же ты так попал? — спросил я хозяина таверны.

— Слишком толстый, чтобы быстро бегать. — Он с усилием улыбнулся. — Никогда не чувствовал себя солдатом.

Я улыбнулся.

— Что ты думаешь, Одноглазый? — Одного взгляда на Шеда было достаточно, чтобы понять, что я здесь бессилен.

Одноглазый покачал головой.

— Двое из них ещё живы, Каркун, — сказал Гоблин. — Что нам с ними делать?

— Несите их внутрь. Я их залатаю.

Они были нашими собратьями. То, что Поверженные превратили их в наших врагов, ещё не означало, что они не заслуживают моей помощи.

Рядом возник силуэт Немого, в неверном сумеречном свете казавшийся ещё выше.

— Манёвр, достойный Капитана, Каркун, — показал он знаками.

— Да уж…

Я смотрел на Шеда. Всё это тронуло меня даже больше, чем, как я думал, должно бы.

Передо мной лежал человек. Он пал так низко, как только возможно. Но потом он пробил себе дорогу назад к свету и заслужил уважение. И теперь этот человек гораздо достойнее меня. Потому что, определив себе нравственные ценности, он держался их до конца, даже ценой собственной жизни. Может быть хотя бы немного он искупил свою вину.

Погибнув в драке, которая его, в общем-то, не касалась, он сделал ещё одну вещь. Он стал для меня своего рода святым, примером до конца дней моих. В последние несколько дней своей жизни он смог поднять нравственную планку на серьёзную высоту.

Перед концом Шед открыл глаза. Он улыбнулся.

— Всё получилось? — спросил он.

— Получилось, Шед. Благодаря тебе и Волу.

— Хорошо. — Всё ещё улыбаясь, он закрыл глаза.

— Эй, Каркун, — окликнул меня Хагоп. — Что ты думаешь делать с этой змеюкой, Азой?

Аза всё ещё торчал в кустах, взывая о помощи. Вокруг зарослей кружили собаки.

— Воткни в него пару дротиков, — проворчал Одноглазый.

— Нет, — слабым шёпотом произнёс Шед. — Отпустите его. Он был моим другом. Он хотел вернуться к вам, но они его схватили. Отпустите.

— Ладно, Шед. Хагоп! Вытащи его оттуда и отпусти на все четыре стороны.

— Что?

— Я всё сказал. — Я снова повернулся к Шеду. — Так, Шед?

Он ничего не ответил. Он уже не мог. Но старина Шед улыбался.

— По крайней мере, — сказал я, поднявшись, — хоть кто-то погиб так, как он хотел. Масляный, достань проклятую лопату.

— Но, Каркун…

— Достань лопату и давай за работу. Немой, Одноглазый, Гоблин, в дом. Надо думать, что делать дальше.

Снаружи почти стемнело. По оценкам Лейтенанта, уже через несколько часов Леди будет в Лугах.

— Нам надо отдохнуть, — препирался Одноглазый.

— Отдохнёшь теперь только в могиле, — огрызнулся я. — Мы уже на другой стороне. Мы сделали то, чего не могли сделать повстанцы — прикончили Хромого, последнего из настоящих, первоначальных Поверженных. Леди помчится за нами, как только разделается с Чёрным Замком. У неё нет другого выбора. Если она не достанет нас в ближайшее время, все повстанцы в округе пяти тысяч миль зашевелятся и попробуют что-то предпринять. Осталось всего двое Поверженных, и только одна Шелест чего-то стоит.

— Да уж. Мечтать не вредно, Каркун.

Я смотрел на ожерелье, которое было на Шеде. Надо бы оставить его Леди, хотя серебро могло бы очень и очень пригодиться в таком долгом переходе. Я собрался с духом и принялся выковыривать из него глаза.

— Какого чёрта ты творишь?

— Оставлю это Хромому. Скормлю ему. Вылупятся у него в животе.

— Ха! — сказал Гоблин. — Весело. Годится.

— Я подумал, что это будет ему достойным наказанием. Отдать его обратно Властителю.

— А Леди придётся разорвать его на кусочки. Мне это нравится.

Одноглазый нехотя согласился с ним.

— Так и думал, что вам понравится. Идите посмотрите, всех ли похоронили.

— Да они начали десять минут назад.

— Хорошо, тогда поможете.

Я с трудом поднялся и пошёл посмотреть тех людей, кого я недавно латал. Не знаю, все ли из тех, кого Хагоп с Масляным приволокли с того места, где была устроена засада, были уже мертвы, когда эта парочка добралась туда. Но теперь это были трупы. Точно. Кегля умер уже давно, ещё когда его принесли ко мне, чтобы осмотреть.

Пациенты мои чувствовали себя сносно. Один уже настолько пришёл в себя, что смог испугаться. Я перевязал ему руку и заковылял на улицу.

Кеглю уже закопали рядом с Шедом, Волом и парнем Хромого, которого похоронили ещё раньше. Оставалось только два тела. Аза уносил ноги от собак. Все стояли и смотрели на его сверкающие пятки, пока я не зарычал на них.

— Как добыча? — спросил я толстяка. Я сказал ему, чтобы он пошарил по карманам мертвецов,

— Не слишком здорово. — Он протянул мне шляпу, наполненную всякой всячиной.

— Возьми себе столько, чтобы хватило на покрытие убытков.

— Да вам, ребята, это нужнее, чем мне.

— У тебя накрылась телега с упряжкой. Не говоря уже о собаках. Возьми, сколько нужно. Я-то всегда смогу ограбить кого-нибудь, кто мне не понравится. — Никто не знал, что я припрятал кошелёк Шеда. Его вес удивил меня. Это будет мой неприкосновенный запас. — Возьмёшь ещё пару лошадей.

Он покачал головой.

— Не собираюсь попасться с чьими-нибудь лошадьми, когда уляжется пыль и Принц начнёт разбираться, что к чему. — Он выудил из шляпы несколько серебряных монет. — Вот всё, что мне нужно.

— Хорошо. Но тебе бы лучше посидеть в лесу некоторое время. Леди обязательно здесь появится. А она гораздо круче Хромого.

— Договорились.

— Хагоп, если не собираешься копать, давай готовь лошадей. Шевелись!

Я подозвал Немого. Мы с ним оттащили Хромого под раскидистое дерево. Немой перекинул через сук верёвку. Я затолкал змеиные глаза поглубже в глотку Поверженному, и мы вздёрнули его в воздух. Его тело медленно раскачивалось в холодном лунном свете. Я удовлетворённо потёр руки и произнёс напутствие.

— Ещё немного, парень, и ты кому-нибудь достанешься.

Десять лет я мечтал увидеть его труп. Это был самый жестокий из Поверженных.

Ко мне подошёл Аза.

— Всех зарыли, Каркун.

— Хорошо. Спасибо за помощь. — Я двинулся к сараю.

— А можно мне с вами, ребята?

Я заржал.

— Ну, Каркун, пожалуйста. Не бросайте меня здесь…

— Я не прогоню тебя, Аза. Но не рассчитывай, что я буду всё время бегать за тобой и оберегать. И не вздумай выкидывать фокусов. Глазом не успеешь моргнуть, как умрёшь.

— Спасибо, Каркун. — Он потрусил к лошади и торопливо взобрался на неё.

Одноглазый взглянул на меня и покачал головой.

— По коням, господа. Найдём Ворона.

Хотя мы и прилично гнали вперёд, но не успели отъехать от таверны и двадцати миль, как что-то врезало мне по мозгам, словно кулаком, и тут же возникло золотое свечение, излучающее гнев.

— Моё терпение кончилось, доктор.

— А моё кончилось уже давно.

— Ты пожалеешь об этом убийстве.

— Я порадуюсь за свой поступок. Это первое доброе дело, которое я совершил по эту сторону Моря Страданий. Поищи-ка лучше личинки своего Чёрного Замка. И оставь меня в покое. Мы квиты.

— О нет, ты ещё обо мне услышишь. Как только я перекрою своему мужу последнюю лазейку.

— Не искушай судьбу, старая сучка. Сейчас я готов выйти из игры. Но стоит тебе надавить, и я выучу Телле-Курре. — Это застало её врасплох. — Спроси Шелест, что она потеряла в Облачном Лесу и пыталась заполучить обратно в Лугах. А потом подумай над тем, что мог бы сотворить рассерженный Каркун, если бы знал, где это лежит.

Когда она уходила, голова у меня на секунду пошла кругом.

Я обнаружил, что все с ужасом уставились на меня.

— Просто попрощался со своей девочкой, — объяснил я ребятам.