Прибыв на Грязный Двор, Гисли и его спутники заняли оборону на крышах домов и соорудили хорошее укрепление из бревен. Эйольв и его люди не смогли взять крепость с ходу и обложили ее. Подоспели люди и стали посредничать между ними. У спутников Эйольва было мало еды, и они отправились в хлев, надеясь взять какую-нибудь корову. Первым в хлев вошел Йон сын Офейга, брат Эйольва. В хлеву находился пастух Гисли; он стоял в стойле для волов. Он ударил навстречу Йону; удар пришелся в челюсть, распорол щеку и выбил два коренных зуба. Йон упал на руки своим спутникам. Пастух же забежал вглубь хлева, вылез через амбарное оконце во двор и добрался до крепости. И люди находят, что пастухи Гисли и Эйольва вели себя совершенно по-разному.

После этого священнику Стейнольву[316] удалось примирить Эйольва с Гисли. Решение по их тяжбам, включая увечье Йона, должен был вынести Снорри сын Стурлы.

После примирения Эйольв съехал с Красных Песков прочь, купил себе Плоский Остров в Широком Фьорде и перенес свой хутор туда.

Там к нему примкнул Арон, сын Хьёрлейва[317] и Сигрид дочери Хавторира, сына Арона, сына Барда Черного. Хердис же, жена Эйольва, была дочерью Хравна сына Свейнбьёрна, сына Барда Черного.

Арон ранее был на воспитании у достойного мужа, Торлака сына Кетиля из Долины Реки Хит[318]. Они со Стурлой сыном Сигхвата были названые братья, покуда Стурла не съехал из Долины Реки Хит прочь, когда ему исполнилось пятнадцать лет, и не вернулся к своему отцу, а Арон не переехал на Плоский Остров к Эйольву. Перед тем, как они расстались, между ними случились какие-то ссоры. Арон, и Олав, тот, что позже стал аббатом на Святой Горе, были братья[319].

Вскоре вслед за этим, летом во время альтинга, случилось такое событие, что палатка Снорри сына Стурлы и Палатка Общих Полков[320], которую покрыл годи Магнус, сын Гудмунда Поросенка и Сольвейг, дочери Йона сына Лофта, оказались рядом.

У Снорри были провожатые по имени Вальгард сын Стюрмира[321] и Хербурт — он был Южанин[322] и лучше всех умел ладить круглые щиты[323]. Эти двое с несколькими людьми пошли к поленнице, лежавшей у палатки Магнуса и нарубили себе дубинок, которые в ту пору было принято носить с собой к месту суда. Сторожа, который должен был стеречь там дрова, звали Эрленд Драная Спина, он был родом шетландец. Эрленд подбежал к ним и запретил выносить древесину.

Тут Магнусу донесли, что на них совершен наезд, и во дворе драка. Он велел своим людям выходить и сам выбежал наружу первым. Когда он показался во дворе, Хербурт уже взмахнул мечом, намереваясь зарубить шетландца. Магнус схватил лезвие голыми руками и отвел удар, сильно поранив при этом руки.

Тут Сэмунду донесли, что ранен Магнус. Сэмунд сперва отнесся к этому спокойно, но Паль, его сын, спросил, намерен ли он сидеть, сложа руки, до тех пор, пока его племянника Магнуса не убьют на дворе. Тогда Сэмунд распорядился, чтобы люди брали оружие.

Вот уже Снорри донесли, что его провожатых бьют на дворе, и все, схватив оружие, выбежали из палаток наружу и сгрудились в проходе. Снорри послал за своими братьями Тордом и Сигхватом: оба явились вместе со своими людьми и, на взгляд Сигхвата, Снорри до его прихода плохо оборонял место боя.

Вот уже подоспел весь народ, бывший на тинге, и каждый стремился помочь своим друзьям. У обеих сторон набралось очень много людей, но все же у Сэмунда их было гораздо больше. Торвальд сын Гицура, и многие с ним, выступили с посредничеством. Напротив, Паль сын Сэмунда и Лофт Епископский Сын более других подстрекали к битве. Тем не менее, Торвальду удалось добиться перемирия на несколько ночей.

После этого все хёвдинги послали домой за подкреплением.

Торд сын Стурлы послал Торда сына Кольбьёрна за своим сыном Бёдваром. В пятницу посланцы выехали с Поля Тинга и достигли Усадьбы, а уже в субботу к полудню Бёдвар с полутора сотней людей достиг Островных Песков. Тут к нему пришла весть, о том, что они уже помирились.

А исход дела был таким, что Сэмунд должен был сам вынести виру по своему усмотрению, но объявление кого бы то ни было вне закона исключалось. Бонды с Пахотного Мыса выступили как поручители Снорри.

Когда Сэмунд возвращался в палатку, кто-то из его людей сказал, что вновь, как и прежде, весь почет от дела достался одному Сэмунду.

Сэмунд отвечает:

— Что толку от этих речей, если эти братья прут вперед с такой силой, что почти никто не может себя от них отстоять.

После этого люди выехали с тинга домой, и Снорри был очень недоволен.

Одну женщину с Дымящегося Мыса звали Йорунн Богатая. С ней вместе хозяйствовал человек по имени Атли, у него были братья Сварт и Эйрик: все они были сыновьями Эйольва сына Облауда.

К тому времени Йорунн только что скончалась, не оставив наследника, о котором бы знали в народе. Поскольку же Йорунн проживала в годорде Магнуса, он рассчитывал взять ее имущество себе, оставив её родичам столько, сколько сочтет нужным.

Как только об этом узнал Снорри, он отрядил на юг к Мысу Старкада сына Снорри[324]. Старкад привез оттуда мальчишку по имени Кодран, которого Снорри объявил наследником Йорунн. Снорри принял у Кодрана тяжбу об имуществе Йорунн.

Весной, когда подошли дни вызова на тинг, Снорри подъехал на юг к Мысу Тюленьей Запруды. Он взял на Пахотном Мысу две паромных ладьи[325], и на каждой помещалось по сорок человек. Мало кто из людей видел, как они отплывали на юг, и они появились совершенно внезапно для Магнуса. Снорри вызвал Магнуса на Тинг Поперечной Реки[326] и потребовал для него объявления вне закона.

Магнус отвечал, что не входит в тамошний тинг. Но Снорри велел ему защищаться именно там[327]. Затем Снорри отбыл домой и провел свои тяжбы на Тинге Поперечной Реки, и Магнус был объявлен вне закона.

После этого и те, и другие стали усиленно набирать людей к альтингу.

Снорри велел поставить свою палатку выше Скалы Закона; он назвал ее «Букой»[328]. Снорри въехал наверх во главе шести сотен людей; среди них было восемьдесят норвежцев, и они были полностью прикрыты щитами. Братья Снорри оба явились с большими отрядами. Все они расположились к западу от реки. На тинге были серьезные стычки.

Епископу Магнусу удалось помирить их, Он выкупил землю на Дымящемся Мысу в пользу Атли; тот должен был владеть землей взаклад и выплачивать долг мукой[329]. Почет от дела достался Снорри.

После этих тяжб слава Снорри в этой стране достигла предела. Он сделался хорошим скальдом и проявлял мастерство во всем, что требовало сноровки: распоряжения, которые он отдавал, тоже оказывались наиболее разумными. Снорри сложил песню о ярле Хаконе Шальном[330], и ярл в ответ прислал ему подарки — меч, щит и броню. Об этом сказал Мани[331]: