Но когда Сигхват спустился в Долину Северной Реки, ему сообщили, что Кольбейн с Орэкьей стоят на Дворе Серебряшки с шестью большими сотнями. Епископ Гудмунд находился там же. Туда подъехало также несколько людей Сигхвата, и их похватали и раздели. Тогда Сигхват повернул к Плоскому Междуречью, и сел там на ночь со своим войском, *а Кольбейн со своими людьми заночевал на Дворе Серебряшки[609].

Наутро и те, и другие, изготовились к битве. А епископ Гудмунд исповедал людей Кольбейна. Он говорит, впрочем, что в тот день сражаться они не будут, —

— но Сигхват все равно кончит, как конунг Харальд сын Сигурда[610]. Сигхват и его люди приготовились принять бой на Плоском Междуречье и выстроили свое войско на выгоне, возле построек.

Когда Кольбейн и Орэкья еще поднимались к Плоскому Междуречью, Торстейн сын Йона из Лощины подъехал к Кольбейну и спросил, как тот представляет себе их встречу с Сигхватом.

Кольбейн отвечает, что они сразу вступят в битву, как только повстречаются.

Торстейн говорит, что люди хотели помочь ему добиться почетного примирения, а вовсе не биться с Сигхватом.

Кольбейн ударил Торстейна копьем и разразился бранью.

Торстейн отвел от себя удар. Тогда Кольбейн хотел обнажить меч. Но тут подоспел Орэкья и схватил его.

Многие люди вмешались и угомонили Кольбейна. Но он все равно был в бешенстве.

Затем они поднялись к Плоскому Междуречью, соскочили с коней и побежали к хутору. Но когда они увидели строй людей Сигхвата, войско врага оказалось больше, чем они рассчитывали, и они не решились напасть с ходу.

Тут Сигхват произнес такие слова:

— Нам больше не нужно бояться их, раз им не хватило духа напасть сразу.

Вслед за этим крупные бонды из Островного Фьорда выступили из войска Сигхвата вперед; то же сделало несколько бондов из войска Кольбейна, и они стали посредничать о мире. Среди посредников был и Олав с Камня[611]. Он был домочадцем Хальвдана с Ключей, и это был его первый поход. Олаву было тогда восемнадцать лет; он был весьма воинственным мужем.

Вышло так, что обе стороны прислушались к уговорами добрых людей, и договорились на том, что епископ Магнус должен будет решить все их тяжбы[612]. Тогда же удалось договориться о мировой за убийство Кальва с Гуттормом, ибо Олав с Подмаренничной Горы, сын сестры Кальва, был участником тяжбы.

После примирения Сигхват уехал к себе домой на север и распустил своё войско.

Торарин сын Йона узнал о примирении в Долине Дымов, и после этого повернул обратно на восток.

Жители Западных Фьордов к вечеру прибыли в Нагорный Фьорд, уже после того, как встреча на Плоском Междуречье окончилась. Их сильно бранили за их нерасторопность.

Орэкья после этих событий уехал к себе на запад; при нем было более шести десятков людей, и они ехали по округам, бесчинствуя, и брали у людей лошадей и еду всюду, где им было нужно. Все они прискакали к Лощине, к хутору Торда сына Стурлы, и самовольно взяли там сено и прочие вещи. Они также забили там девятилетнего вола, принадлежавшего Торду. Сам Торд в это время сидел на Песчаном Берегу, на другом своем хуторе. Оттуда Орэкья отбыл к Грязному Двору, взял там скотину у бондов и развернул свой хутор на Усадебном Пригорке. Они должны были владеть хутором сообща со Свертингом сыном Торлейва, который там остался. Оттуда Орэкья отбыл на Мыс Дымов и развернул на Холмах еще один большой хутор; следить за этим хутором был посажен Снорри сын Магнуса. Наконец, он отбыл в Ледовый Фьорд, развернул большой хутор в Озерном Фьорде и навез туда имущества со всех Фьордов.

Но когда об этом узнал Сигхват, он расценил это как срыв всех соглашений, в которых ударили по рукам на Плоском Междуречье. Поэтому он не стал готовиться к поездке на тинг.

[1234 г.]Кольбейн Младший после встречи на Плоском Междуречье уехал к себе домой на Мошкарное Болото и затаил лютую злобу на тех бондов, кто больше всего выступал с посредничеством.

Доверенные лица Йона сына Маркуса доподлинно прознали, что Кольбейн замыслил убить его, и предупредили Йона. Он тотчас ускакал прочь, вместе со своим сыном Свейном. Они повернули на запад, переправились через Ледниковую Реку и не делали привала, пока не прибыли на юг к Дымному Холму, и Снорри, по давней дружбе, принял их к себе. А Кольбейн велел разобрать хутор Йона и присвоил его имущество.

Когда подошло время тинга, хёвдинги выехали туда, и у большинства с собой было много народа.

Кольбейн прибыл с севера с пятью большими сотнями. У Снорри сына Стурлы тоже было пять больших сотен. У Торлейва с Оград была большая сотня. У Арни Беспорядка было пятьдесят человек, и оба они поддержали Снорри. У Орма Свиногорца было десять десятков людей, а у Торарина, его брата, — пять, и они оба были большими друзьями Кольбейна. У Гицура сына Торвальда было две больших сотни, и он сносно ладил с обеими сторонами. Торвальд сын Гицура тоже был на тинге, как и епископ Магнус — тот уже два года, как вернулся в страну. К этой поре архиепископ Сигурд отрешил епископа Гудмунда от должности.

Во время тинга люди ждали нападений, ибо Кольбейн не хотел безнаказанно спускать Снорри то, что тот принял Йона сына Маркуса с сыном к себе. Епископ Магнус запретил всем людям вносить оружие в суд. Те, кто должен был продвигать свои тяжбы, ходили в суд безоружные.

Но Кольбейн завел свой вооруженный отряд в крепость братьев, Орма и Торарина, и они держали там все свои силы и оружие.

Снорри со своим отрядом стоял на яру перед Вальхаллой и западнее ее, до самого Дитяти Вальхаллы. Торлейв и Арни сын Магнуса находились с ним.

Орэкья со своим отрядом стоял выше лёгретты, и они забавлялись, состязаясь в борьбе.

Торарин, сын Стейнгрима Сутяги, незадолго перед этим вышел из отряда Кольбейна и пошел к Палатке Людей с Ледника. Он стоял у стены и разговаривал с другим человеком, заложив ногу на ногу. Тут к ним подошли священник Йон сын Маркуса и его сын Свейн, и Свейн ударил Торарина по обеим ногам ниже колена и полностью отсек ему одну ногу, вместе с изрядной частью другой. После этого они с Йоном свернули в проход между Палаткой Людей с Восточных Фьордов и Палаткой Людей с Ледника, и побежали в направлении отряда Снорри.

Гудмунд сын Асбьёрна обнажил меч, подбежал к Торарину и спросил, кто поразил этого человека.

Наш Йон обернулся на бегу и сказал:

— Его поразил Свейн сын Йона, но вовсе не потому, что нам не хотелось, чтоб пострадал ты.

Кольбейн и его люди тотчас вскочили и побежали к своей палатке. Они схватили свои доспехи, панцири, копья и щиты и после этого пошли на юг и встали в верхней части полей. Затем Кольбейн обратился к Орэкье и просил его присоединяться к их войску и отомстить за того человека.

Орэкья отвечал, что ему не пристало биться с собственным отцом.

Кольбейн помрачнел и призвал тогда к себе на помощь Орма с Торарином.

Затем все трое изготовились к битве и выстроили свое войско на полях ниже лёгретты, между ней и Палаткой Людей с Восточных Фьордов.

Орэкья присоединился к отцу и поставил своих людей в середину его войска.

Арни Беспорядок пытался выстроить войско Снорри на норвежский лад, но получалось довольно неуклюже, ибо Арни был к подобной работе непривычен[613].

Торвальд сын Гицура подошел к своему сыну Гицуру и просил его ни в коем случае не помогать ни одной из сторон — он сказал, что надежда на мир есть лишь в том случае, если Гицур не нарушит равновесия, ибо без этого разница в силах была невелика, хотя у Снорри народу было побольше.

Затем епископ Магнус и Торвальд сын Гицура подошли к Кольбейну. У них был большой отряд, ибо епископ призвал к себе всех ученых людей. Они выступили спосредничеством, и Торвальд настоял на том, чтобы провели суд и объявили Свейна вне закона. Так они и поступили. В конце концов, епископу были даны обещания не нарушать перемирия, чтобы люди смогли без несчастий разъехаться с тинга, но никаких мировых заключено не было. Торарин умер от ран.