Но когда дошло до того места, что им с Бёдваром надлежит присматривать за лошадьми, Лофт сказал:

— Черт бы побрал их брехню, и чтоб им всем было пусто! Надеюсь, что кончат они вовсе не тем, что все люди будут хлопотать ради них[700].

[1237 г.] Летом Снорри сын Стурлы покинул страну, выйдя в море с Отмели. С ним вместе отправились Торд Какали, Торлейв и Олав. Они пристали на севере Норвегии и провели зиму в Нидаросе.

[1237/1238 гг.] Снорри находился при Петре, сыне герцога Скули, а сам герцог той зимой сидел в Осло, как и конунг Хакон. Конунг и его тесть герцог тогда еще хорошо ладили.

Орэкья находился при герцоге.

[?1238 г.] Весной после Пасхи герцог отбыл на север в Нидарос, а конунг и фру Рагнхильд[701] уехали в Тунсберг вместе с ее дочерью, королевой.

Там же весной, в канун Мессы Двух Апостолов[702] королева Маргрет родила Магнуса, который впоследствии стал конунгом. Ребенка крестили в день Мессы Креста [?3 мая 1237 г.].

[1237 г.] Стурла в то лето сидел на Овечьей Горе. С Бёдваром с Усадьбы и прочими сыновьями Торда он держался враждебно: он считал, что те чересчур привержены Снорри в их распрях между родичами.

Осенью Бёдвар и Стурла встретились на хуторе Стены; после этого их отношения потеплели.

Позже осенью Бёдвар отправился на Овечью Гору, а оттуда выехал на север к своему зятю Кольбейну, с которым они отлично ладили.

А к посту перед йолем Стурла сын Торда и его брат Торд, по совету Паля сына Халля, отправились вместе с ним к Овечьей Горе. И Стурла отлично их принял и обещал осыпать почестями, если они будут вести себя как надо[703].

Когда они ехали оттуда на запад к Лесистому Побережью, им встретилась женщина по имени Альвхильд, дочь Эйольва сына Йона, брата Валльгерд с Ключей. Она возвращалась со Святой Горы, где прошла испытание железом и подтвердила родство с Эйольвом. А ведь она была дочерью Эйольва от законной жены и его единственным ребенком. Тем не менее, Сольвейг <жена Стурлы> не желала признавать родство между ними, до тех пор, пока Альвхильд не пройдет испытания, ибо повадками и нравом Альвхильд мало походила на свою родню. Но после того как Альвхильд очистилась[704], Стурла провозгласил ее законным наследником половины Двора Одди, который ранее, после смерти священника Эйольва сына Сэмунда, перешел в руки священника Лофта и Лодмунда, отца Йона, отца Эйольва, отца Альвхильд. Затем Стурла получил от нее права на хутор.

В это же самое время Орм Свиногорец заявил свои притязания на имущество Коля Богатого. Орм утверждал, что Коль задолжал ему сотню сотен за то, что Орм ранее подстроил убийство Дагстюгга сына Йона. Но Коль с этими деньгами расставаться не хотел. Тогда Орм призвал на помощь Стурлу. Орм и Стурла многократно сносились и решили, что они оба приедут, чтобы разделить имущество Коля между собой.

Коль был названым братом Андреаса сына Сэмунда и считал, что тот обязан всемерно помогать ему, не жалея сил.

[1237 г.] Той же самой осенью Бьёрн сын Сэмунда прибыл с юга на Овечью Гору на званый пир. Там много говорили об имуществе Коля; Бьёрн полагал, что у него тоже есть определенные права на половину имущества, и согласился, что Стурла вправе забрать себе столько, сколько захочет. Однако никакого уговора они между собой не заключили. Стурла упомянул, что собирается приехать весной и провести раздел между Колем, Ормом и всеми прочими. Когда Бьёрн уезжал с Овечьей Горы, Стурла преподнес ему почетные подарки, и они расстались в дружбе и согласии.

Вот Бьёрн пересказывает Орму, что Стурла замыслил забрать половину, если не все, имущество Коля.

Узнав об этом, Коль встретился со своим названым братом Андреасом и попросил у него совета и помощи.

Но Андреас счел, что не может позволить себе враждовать со Стурлой из-за тяжбы Коля.

Тогда Коль поехал встречаться с Бьёрном и попросил поддержки у него.

Бьёрн принял тяжбу у Коля и обещал уладить ее полюбовно. Затем Бьёрн отрядил людей на запад к Стурле и выслал ему толстое золотое обручье и другие сокровища. Он велел передать Стурле, что они с Колем уже поладили, и просил его во имя их дружбы снять иск либо умерить притязания.

Стурла был раздражен до крайности и ни за что не пожелал принимать сокровища; он сказал, что участь Коля будет тем хуже, чем больше у него будет заступников.

[1238 г.] Весной во время великого поста Стурла послал Кетиля сына Торлака и Свартхёвди сына Дувгуса на юг к Озеру Пиволюба к Гицуру сыну Торвальда и велел передать Гицуру, что весной он явится к ним на юг страны, чтобы совместно с Ормом вытребовать имущество Коля.

Гицур отнесся к этому хорошо.

Тогда же решили, что Гицур должен будет сопровождать Стурлу в поездке, если тот захочет двинуться дальше на восток к реке; встретиться они должны были, когда Стурла минует пустошь и выйдет на юг. Гицур должен был собирать сведения о том, что делается на востоке по ту сторону реки и узнавать, какие шаги предпринимают противники по тяжбе.

Все это время Сигхват и Стурла постоянно сносились друг с другом.

Весной, по окончании поста, Стурла выехал на Западные Фьорды и стал призывать всех, кого хотел, с собой в путь. Первыми он вызвал сыновей Хравна, и с ними многих иных храбрых мужей, живших тогда во Фьордах.

Сигхват прибыл в Долины с севера в ту пору, когда Стурла отлучился во Фьорды. Сигхват остановился на ночлег на Каменистой Гряде; его очень озадачил поход Стурлы на запад, и он справлялся, зачем Стурла туда выехал, но никто не мог ему толком ответить. Те, кого он спрашивал, полагали, что знают об этом еще меньше Сигхвата. Когда Сигхват спустился с гор в Ястребиную Долину, навстречу ему выехал Мар Халупа, давний друг Стурлунгов[705]; они долго беседовали. Сигхват снова расспрашивал о походе Стурлы и выражал тревогу, но Мар сказал, что скоро Сигхват обо всем сам узнает.

Тогда Сигхват произнес эти слова:

— Как долго продержится великая спесь и гнет, которому Стурла подверг всю нашу родню?

Мар отвечает:

— Похоже, что долго, благодаря тебе и прочим вашим знатным родичам. Но у тебя, бонд, наверняка есть свои догадки, и я хотел бы услышать, что ты об этом думаешь сам, и что говорит тебе предчувствие[706].

Сигхват отвечает:

— Всего предвидеть я не могу, но все чрезмерное недолговечно[707]. Может статься, впрочем, что время Стурлы течет медленно, раз идет он, не спотыкаясь. Но если он споткнется, падение его будет громким.

Такова была беседа Сигхвата с Маром.

[1238 г.] Сигхват приехал на Овечью Гору к полудню. Его усадили на почетное сиденье в углу и подложили под голову подушку, и Сольвейг вела с ним беседу. Сигхват расспрашивал ее о поездках Стурлы и о том, что за дело у него во Фьордах на западе. Но Сольвейг ответила, что Сигхвату об этом должно быть известно не меньше, чем ей.

Затем сообщили, что к хутору со стороны Могильного Островка быстро скачет двое всадников. Люди решили, что это, вернее всего, приехал сам Стурла. Так оно и оказалось.

Войдя в дом, он сразу подошел к своему отцу, приветствовал его и уселся у его ног.

Сигхват спросил его о поездках, и какое у него было дело во Фьордах. Но Стурла сделал вид, что за этим не стоит ничего особенного. Сигхват помрачнел и стал немногословен; он сказал, что тут, наверняка, замышляется худшее из дел, которое может произойти.