Отряды Гицура отошли на свои места — каждый туда, куда его поставил Гицур.

Вот Орэкья распределил своих людей для приступа. Сам он со своей свитой должен был наступать там, где засел Гицур сын Торвальда. Стурла со своей свитой должен был наступать на Кетиля сына Торвальда и Олава Кочку. Свартхёвди и его братья приступили к седельному сараю, за которым засели Жители Гримова Мыса.

Когда Орэкья и его люди уже почти подошли по полю с востока к ограде церковного двора, навстречу им выступили священники и сказали, что Гицур согласился принять примирение, которое предложил Орэкья.

Тогда тот рассказал Стурле, как обстоит дело.

Стурла спросил, что тот намерен предпринять.

Орэкья отвечает:

— Сперва прощупаем их какое-то время.

После этого они прокричали боевой клич, и все направились туда, куда их определили. Раньше всего разгорелась битва с той стороны, где наступали Стурла и Свартхёвди. Защитники двора обрушили на них град камней. Ни те, ни другие не доставали друг друга копьями, и раненых ни у тех, ни у других не было.

На дворе находился несмышленый паренек по имени Биргир. Он неосторожно выскочил наружу за ограду, получил удар копьем в щеку и тут же испустил дух. Одного человека звали Бьёрн сын Бейнира. Бился он крайне отважно, хотя имел лишь дубину: ею он сшибал наконечники с копий, а щита и брони у него не было. Кончилось тем, что он получил множество тяжелых ран и больше не мог продолжать бой.

Свартхёвди и его люди отважно наступали на седельный сарай; щиты их были почти раскрошены камнями.

Орэкья с основной частью войска зашел с юга, и они прорывались по постройкам на север, в направлении церкви. Спутники Гицура облили переднюю часть горницы водой, и на крыше было скользко. У большинства людей Орэкьи были башмаки с шипами, но в одном ряду могли поместиться лишь немногие. Впереди шли Сигмунд сын Гуннара с Йоном сыном Офейга и Ятвардом сыном Гудлауга. Они шли через переднюю часть горницы с западной стороны.

Гисли с Песков подошел к передней части горницы с востока. Он был в сером плаще поверх брони и опоясался кушаком. Энунд Епископский Родич ударил его копьем. Гисли поскользнулся и растянулся на крыше. В его броне застряло несколько копий: до тела они не доставали, но Гисли не мог подняться сам, пока Тейт, его сын, не взял его и не поднял на ноги.

Тут подоспел Йон сын Офейга и сказал, что Гисли ведет себя неосторожно, а сам стар и неповоротлив.

Гисли отвечает:

— Нам не суждено попасть в те места, где я бился бы хуже тебя.

Гисли был слегка ранен.

Тут показался епископ Сигвард и его клирики. Он тотчас поспешил выйти по бревнам наружу. Епископ был в полном облачении: на голове его была митра, в одной руке посох, а в другой — Книга и свеча. Теперь он произносит отлучение и отлучает от церкви Орэкью и всех его людей.

После этого битва идет на убыль, ибо ни те, ни другие не желали причинять вреда епископу или его клирикам.

Вот Орэкья зовет епископа и говорит, что не станет отвергать примирения, если условия придутся ему по нраву.

Епископ просит тогда остановить битву, но люди приступают к церковному двору со всех сторон и говорят, что Орэкья не хочет обрывать битву. Никто не кричит громче Эйрика Берестяника, который несется прямо к ограде церковного двора. Тут из-за ограды вылетает камень и попадает ему в ухо, так что ноги тут же задрались выше головы, и на какое-то время вопли Эйрика прекратились[849].

В это самое время епископ подошел к седельному сараю и тотчас забрался на конек. По обе стороны от него и над самой головой градом летели камни.

Но когда люди признали епископа, никто не захотел причинять ему вреда, и тогда битва прекратилась.

Вслед за этим Стурла и его люди подошли к Орэкье. Стали обсуждать примирение, и порешили ровно на том, что предлагал Орэкья, и епископ должен был единолично разрешить все их тяжбы без исключения.

Гицур согласился на эти условия.

Затем его люди отходят с поля боя, а люди Орэкьи идут на церковный двор навстречу Гицуру. Они <Гицур с Орэкьей и Стурлой> берутся за руки и договариваются о примирении и всех ручательствах безопасности, и каждый ручается перед другим за всех своих людей.

После этого все люди Орэкьи идут в церковь, и епископ снимает с них всех отлучение.

Затем Гицуру приносят крест с древом животворящим (lignum vitae), и он клянется на нем соблюдать это примирение.

Какое-то время после этого они беседуют, и все их речи звучат подобающе.

Затем Орэкья просит у епископа каких-нибудь припасов, ибо все его войско не имело еды.

Епископ приглашает их всех на Большой Двор, чтоб каждый взял оттуда, сколько хочет.

Оддом Крутым звался человек, который был изранен в войске Орэкьи настолько, что не мог ехать; еще одним был Кьяртан. Епископ позаботился о них. Он наложил на всех епитимью — поститься на одной воде перед обеими Мессами Торлака [23 декабря и 20 июля] и подарить епископскому престолу шесть сотен.

После этого люди Орэкьи сели в седло и поехали прочь.

Когда Гисли с Песков проезжал вдоль ограды церковного двора, Гицур спросил, кто там едет.

Гисли назвал себя.

— Издалека подступили к нам такие, как ты.

— Была нужда, — сказал Гисли.

— Больше не наезжай на меня, — сказал Гицур, — ибо тебе не суждено стоять над моим трупом.

— Похоже, что это правда, — ответил Гисли.

Орэкья едет теперь прочь и к вечеру минует долину. Затем он едет в Городищенский Фьорд и на какое-то время задерживается там.

Тогда Хельга с Сёльмундом вторично отказывает имущество Снорри, на сей раз в пользу Орэкьи, — и почти на тех условиях, что раньше Гицуру. Потом Орэкья выдает Маргрет дочь Бранда за Торда сына Бьёрна[850].

После этого Орэкья едет на запад во Фьорды и сидит там тихо.

Гицур предоставил Гутторму с Торгильсом отпуск, и они уехали на запад в Усадьбу.

Зимой больше никаких событий не произошло.

Весной после Пасхи встретились Гицур и Орм, сын его брата. Орма беспокоила тяжба об убийстве его брата Клэнга, и он не желал отдавать ее на суд епископа, чтобы гибель брата не осталась без возмездия. Орм заявляет, что он — законный участник тяжбы, а Гицур, мол, не имел права заключать мировую по этой тяжбе, поскольку Орм не передавал эту тяжбу ему. Гицур отвечает, что он и не заключал мировой по этой тяжбе.

Вот принимают такое решение, что родичи, Гицур и Орм, оба скачут на север в Нагорный Фьорд к своему родичу Кольбейну Младшему. Всего ездило тридцать человек. Епископ Сигвард в это же самое время тоже скачет на север и предлагает себя в качестве посредника для заключения мировой с Орэкьей и Стурлой.

Прибыв на север, Гицур с Ормом скачут к Мошкарному Болоту, и Кольбейн радушно их принимает. А епископ скачет к Пригоркам, к епископу Ботольву.

Кольбейн посылает гонцов на запад к Орэкье, чтобы договориться о мировой и о встрече. Гонцы прибывают на запад и, встретив Орэкью, излагают свое поручение. Но Орэкья отвечает им так, что готов предложить Орму суд равных, чтобы каждый из них избрал своего человека для решения всех их тяжб. Однако встрече, — сказал Орэкья, — не бывать, если рядом будет Гицур, ибо ему он, мол, не доверяет.

Гонцы едут теперь на север и пересказывают Кольбейну эти ответы Орэкьи.

Но Орм не хочет мириться, если рядом не будет Гицура, и потому мировая срывается.

Вот епископ уезжает к себе домой, а родичи, между тем, задерживаются на Мошкарном Болоте.

Поговаривают, будто Орм выкладывает Кольбейну сотню сотен за то, чтобы тот помог ему добиться выгодной мировой, где разом бы и взималась вира, и наказывался ответчик. Имущество это Орм позже летом от имени Кольбейна выплатил Хальвдану сыну Сэмунда за то, что Кольбейн схватил того и насильно удержал перед Битвой на Дворе Эрлюга[851]. Затем Гицур с Ормом скачут к себе домой на юг.