— Надеюсь, — глухо повторила я.

Рэн привязал лошадей к ближайшему дереву на всякий случай, и дал им небольшие запасы моркови и воды. Не пир, конечно, но хоть что-то, чтобы поддержать их трудоспособность. Интересно, лес и из животных тянет силы?

Я вяло наблюдала, как преподобный разбивает лагерь. Видение не давало мне покоя. Я чувствовала, что эта загадочная незнакомка и есть моя родная мать. К ней тянулась моя внутренняя магия. Тогда кто те люди, которые растили меня? Те люди, которых так любил и с которыми дружил дядя Кареб?

В памяти всплыли воспоминания еще одного видения, которое было не так давно. Про дом в лесу, про рождение девочки и соединение душ. Я начала смутно догадываться кто я, но пока не готова была ни озвучить, ни подтвердить свою догадку. Слишком она была невероятна.

Вокруг нас стояла звенящая тишина, и начал еще больше сгущаться вечерний туман. Ночью ничего вообще не будет видно даже в шаге от себя. Рэн разбивал небольшой лагерь. Тело все еще болело от падения, поэтому я оставила мысли хоть как-то ему помочь. Мой внутренний магический резерв был все еще рекордно низок и совершенно не торопился восполниться. С такими успехами у нас может закончиться питьевая вода, а найти новую я просто напросто не смогу.

Не прошло и получаса, как туман так сильно облепил нас, что мы не видели ничего вокруг, только слышали беспокойное ржание лошадей. Разговаривать мне не хотелось, меня окутывали цепи безразличия и апатии. Ощущение, что я что-то упускаю никак не хотело отпускать. Возможно, сказывалось бессилие от пустого магического резерва. Раньше у меня получалось восстановиться, а сейчас нет на это никакой возможности.

Рэн опустился рядом со мной и прижал к себе.

— Засыпай, пока я с тобой ничего не бойся, — сказал он, окутав меня запахом целебных трав.

— Рэн, ты никогда не рассказывал ничего о своей семье. Кто они? — спросила я. Мысли о моих истинных корнях навеяли на меня настроение пообщаться. Я осознала, что за все время нашего общения, он ни разу ничего не рассказал о своих родных, не назвал ни одного имени.

— Моя семья… Кхе-кхе… — прочистил горло он и немного напрягся или мне это уже кажется, — моя семья ничем не примечательная, в общем-то.

— Настолько не примечательна, что у тебя собственный лекарский сад в стенах императорского дворца? — удивилась я.

— Да, глупо получилось, — усмехнулся он. — Моя семья достаточно знатный дворянский род. За годы верной службы Империи заслужила уважение и… определенный авторитет в обществе. Именно поэтому был разрешен сад и некоторые другие преференции.

— Твои родители живы?

— Да.

— И сейчас живут во дворце?

— Да.

— Почему я не видела тебя с ними во время Золотого сезона?

— Хм. Не видела? Да, пожалуй, они достаточно… занятые люди…

Рэн подбирал слова. Возможно, я бы обратила на это более пристальное внимание, но усталость уже начинала брать свое. Меня потихоньку начала забирать в свои сети ночь, но я попробовала немного продолжить разговор.

— У тебя есть братья или сестры?

— Да, есть. Брат и сестра.

— Вы поддерживаете отношения?

— Не особо. Каждый занят своими делами, времени не остается.

— Как зовут твоих родителей?

Рэн еще раз кашлянул и поцеловал меня в лоб.

— Засыпай, Лия. Утро вечера мудренее. Тебе нужно отдохнуть.

Я вздохнула. Что правда, то правда. Глаза закрывались сами собой, а сил на разговоры уже не осталось. В конце концов, у нас будет еще много времени для разговоров обо всем на свете. Вспомнив, какой путь мы прошли, и что сам преподобный и неприступный Рэндон Эрон Далтон мой супруг, блаженно улыбнулась. Вдохнув аромат его объятий, закрыла глаза. Последней моей мыслью была надежда на то, что я снова увижу маму. И я ее увидела. Только совершенно не так, как я ожидала.

Незаметно для себя я погрузилась в вязкое болото сна. Такое было впервые. Всегда вода в моих снах освежала и успокаивала, а в этот раз я не могу ни пошевелиться, ни дотронуться до воды, ни освежиться. Это все мне было навязано, как будто это был не мой сон. Сквозь неприятную болотную дымку до меня что-то пыталось достучаться, но туман не пускал. Что это? Действие Проклятого леса?

Наконец я смогла коснуться ожерелья на моей груди, и до меня долетело одно единственное слово, сказанное голосом матери, очень напряженным и громким:

— Опасность!

Я резко открыла глаза и сделала судорожный вздох. Рэна рядом не было.

— Проснулась наконец-то, малышка, я заждался, — из темноты ночи ко мне вышел с усмешкой на лице мистер Брайтон.

Я дернулась и попыталась позвать на помощь. Осознала, что мои руки и ноги связаны. Один поворот кисти его руки со странными светящимися четками на ней — и я не могу произнести ни звука. В панике попыталась еще раз дернуться и неудачно приложилась затылком к чему-то твердому.

Сознание меня покинуло, и я провалилась в темноту.

Голова раскалывалась на куски, а тело ныло. Во рту пересохло и хотелось судорожно выпить воды. Сознание возвращалось, и я резко открыла глаза. Яркий свет ослепил меня, и я также резко зажмурилась. Попробовала открыть снова и осмотреться.

Я лежала на двуспальной кровати в каком-то лесном доме. Свет, который ослепил меня, был лучом солнца из грязного окна. Все вокруг создавало впечатление глубокой заброшенности. На тумбочках возле кровати был толстый слой пыли. На той, что стояла ближе ко мне, кто-то мазнул пальцами и оставил пыльные борозды.

Осмотрела себя — одета я была не в свой дорожный костюм, а в одно из моих платьев, которое я брала с собой в императорский дворец. Это что получается, Мистер Брайтон притащил с собой мое платье? Псих какой-то. Даже думать было страшно, кто меня переодевал.

Вспомнила про ожерелье, резко дернулась рукой к нему. Ожерелье было на месте, а на руках звякнули странные браслеты. Никогда раньше таких не видела. Широкие, внутри стояли крупные камни, и на всей поверхности просматривались множество надписей на незнакомом мне языке.

Попробовала прислушаться к своему внутреннему резерву. Тишина. Как будто там просто ничего нет. Я даже не понимала, тянет ли Проклятый лес из меня силу или уже нет. К внутреннему страху из-за неопределенности ситуации прибавилось чувство опустошения. За это время я успела породниться со своей магией и ощущением себя дриадой.

Дверь противно скрипнула, в комнату вошел мистер Брайтон. Осмотрелся и усмехнулся себе в бороду. Подошел к кровати, в которой я до сих пор сидела и сел на ее край с моей стороны. Я интуитивно отползла подальше и вжалась в стенку кровати. Он давил на меня сейчас своей тяжелой аурой, угнетал. Такому человеку хотелось подчиниться беспрекословно.

Точнее он навязывал свое превосходство и необходимость подчинения. Но подчиняться ему я точно не хотела. Да, мне было страшно за себя и мое будущее, но было важно, что Тар ушел и сейчас должен быть в безопасности, а Рэн…

А где, кстати, Рэн? Что он с ним сделал?

— Проснулась, спящая красавица, — решил завести светскую беседу он.

— Где я и что вам нужно?

— О, неужели ты не узнаешь это место, — он обвел руками комнату, я проследила за его движением взглядом и отрицательно мотнула головой. — Как коротка память у вроде бы такой юной мисс Эстван, — я внутренне дернулась и очень надеялась, что только внутренне, от упоминания фамилии моих настоящих родителей. Во всяком случае тех, кого считала до недавнего времени.

— Вы что-то путаете, моя фамилия Бохвуд.

— Вы можете водить за нос дядю или преподобного Рэндона Эрон Далтона, который под своим носом не способен рассмотреть дриаду в мире, где друиды должны были закончить свое существование уже давно, а сам преподобный чувствует любое колебание магии друидов, — он смотрел на меня так цепко, что мне становилось все больше и больше не по себе.

— Я не понимаю, что вы от меня хотите, — сказала я, с поднимающейся все выше внутренней паникой, но продолжала упрямо смотреть ему в глаза.