— Я понимаю, — улыбка против воли выползла на его лицо, — Но я всё равно благодарен, и этого не изменить.

— Глупый мальчишка, — устало пробасил ему в ответ Кагуя, — Когда ты уже наконец повзрослеешь и поймёшь… впрочем, не важно. Это всё зачем ты пришёл ко мне?

— Да. Я хотел сказать это ещё тогда, но ты покинул город загодя, а после я всё никак не мог выкроить время для встречи, а на Собрания ты не являлся.

— Понятно. В таком случае может задержишься? Скоро будет ужин, да и мало ли что тебе вспомниться на досуге. Вдруг снова ко мне бежать придётся?

— Прости, но не могу, — проговорил Хаширама отодвигая пустое блюдце в сторону, — Ещё столько дел, а времени нет, сам понимаешь.

— Понимаю, — согласился Кагуя, — Ровно как прекрасно осознаю и тот факт, что ты безответственный, завравшийся юнец!

— Э?

— Не э-кай мне тут! Ты думаешь что раз я считаю твоего братца законченным параноиком и истеричкой, а он в свою очередь иначе как воплощением Мирового Зла меня не величает, то мы совсем не общаемся? Если так то ты прав — много чести ему будет. Однако кое-что нас всё-таки объединяет, а именно забота об одном идиоте. Что вопреки собственной дурости всё ещё топчет эту грешную землю.

— Так значит Тобирама…

— Всё мне рассказал, не лично, разумеется, но сути это меняет. Так что быстро садись обратно на стул и даже шелохнуться не смей пока я не закончу осмотр, ты понял?

— А может я всё-таки…

— Сел!

Осознав что иначе выбраться из квартал у него получиться разве что с боем, да и то далеко не факт, Хаширама подчинился.

Последующие несколько минут Тэкеши-сан методично сканировал его организм, изредка покрывая свои руки зелёным свечением мед-чакры, однако чем больше проходило времени, тем мрачнее становилось его лицо, пока в один миг он не отошёл к столу. Подхватив по-прежнему стоящие там пиалы, что давно опустели, Глава Клана Кагуя в один миг заставил их раскалиться до красна, а после столь же быстро охладил, не разбив при этом хрупкий фарфор на тысячу осколков.

После непонятных манипуляций он вновь приблизился к нему и одним едва уловимым движением оставил глубокий порез на запястье, проговорив лишь:

— Потерпи.

По прошествии пары секунд рана затянулась а в одной из пиал теперь плескалась его кровь. По-видимому удовлетворившись добычей Тэкеши-сан аккуратно накрыл одно блюдце другим, после чего провёл по месту их стыка пальцем, очерчивая ровный круг. На месте прикосновения фарфор вновь мгновенно нагрелся, однако снова столь же быстро остыл.

Надёжно запечатав своё импровизированное хранилище Тэкеши-сан вновь обратил на него внимание:

— Как ты себя чувствуешь? Боль? Головокружение? Слабость? Тошнота?

— Нет, ничего подобного. Я чем-то болен?

— Да.

— Но чем⁈

— Я не знаю.

— Как это?

— А вот так. Шиноби твоей силы не болеют. По крайней мере обычными людскими недугами, а значит дело в энергетике, а это серьёзно. Ты что-то практиковал в последнее время, что-то особенно мощное?

— Нет! Когда бы, я и на сон то времени едва находил.

— Странно, а выглядит как… впрочем я могу ошибаться. Надо показать это Хидеки, в этой области у него в стократ больше опыта. А ты пока постарайся свести использование чакры к минимуму, в идеале вообще не напрягай каналы.

— Но как я тогда буду работать⁈

— Без чакры, и вообще — у тебя свадьба на носу, вот о ней и думай. Уяснил?

— Да, но…

— Вот и хорошо. Твоему брату я весть пошлю, в своих людях я уверен, а вот ты пока держи язык за зубами, такое не стоит сообщать всем и каждому.

— Всё настолько плохо? — удивлённо спросил Сенджу, в ответ на что Кагуя серьёзно кивнул:

— Уж точно не хорошо. Поэтому и прошу тебя проявить благоразумие и не свести себя в могилу до того как я пойму в чём дело и найду лекарство. Справишься?

— Не уверен, — улыбка Сенджу в этот раз получилась вымученной, а в голове творился сущий кошмар, но Кагуя не подавал признаков уныния, за место этого сурово произнеся:

— Ничего, как я и говорил, нас — безумцев что отчаянно не желают твоей скорой кончины — двое. Уж как-нибудь справимся. И с болезнью, и с твоей дурью.

И только теперь Хаширама окончательно осознал, что худшее ещё впереди.

Когда один излишне наглый луч предрассветного солнца проскользнул сквозь приоткрытые ставни и начал весело отплясывать у неё на лице, Каяо предприняла над собой поистине героическое усилие и продолжила пребывать в блаженной неге сна.

Это могло бы продолжаться ещё долго, уж чего чего, а силы воли и упрямства девушке было не занимать, можно было даже утверждать что эти качества были надёжно выжжены у неё в крови, а после заботливо взращены как ею самой, так и её окружением, но неумолимый рок не дал сбыться столь радостной перспективе.

Из себя этот самый рок представлял довольно миловидную женщину средних лет, что тихо приоткрыв дверь, и быстро сумев оценить открывшееся ей зрелище присела близ спящей и ласково, но настойчиво начала тормошить дремлющее чадо:

— Каяо, уже утро, пора собираться.

В ответ на столь слабые доводы дитя состроила недовольную моську и предприняла попытку поглубже закопаться в одеяло, но не тут то было, наученная горьким опытом женщина в корне пресекла попытку побега, одним движением отобрав столь ценный в текущих обстоятельствах предмет.

Однако Каяо не думала сдаваться. Свернувшись клубком, тем самым отсрочив момент когда холодный утренний воздух вырвет её из объятий сна, она вновь попыталась забыться в дрёме.

Видя подобное пренебрежение женщина лишь покачала головой:

— Каяо, если не поторопишься то обязательно опоздаешь.

Однако ответа не последовало. Юное создание самозабвенно притворялась спящей, что в целом было не так уж далеко от истины.

Издав наигранный вздох, словно бы признавая своё поражение, вторженка развернулась в сторону двери и как бы про себя произнесла:

— Как жаль, а ведь это твой первый день практики в Госпитале Конохи. Мастер Мэмору будет очень разочарован, а уж что будет если вести об этом дойдут до Господина Хидеки…

Пара мгновений потребовалось для того чтобы смысл произнесённых слов достиг свернувшейся клубочком девушки, ещё секунда ушла на то что бы их смысл дошёл до сонного сознания, но когда это всё-таки произошло…

Резко распахнув свои зелёные глаза, доселе «беспробудно спящая» девчушка с места подпрыгнула в воздух, издав при этом панический писк, и ураганчиком заметалась по комнате.

Та же кто устроила всю эту суматоху, смотрела на происходящее с умилением, лёгким оттенком превосходства и малой толикой злорадства, которое в прочем быстро исчезло, когда в очередной раз пробегающие мимо неё неразумное дитя было поймано и заключено в крепкие объятия:

— С добрым утром, соня.

— Мама! Пусти! Я же опаздываю!

— Ха-ха-ха-ха! И кто же в этом виноват, скажи на милость?

— Ну Мам!

— Не канючь. Твоя форма висит на стуле, тетрадь с заметками рядом на столе, а завтрак ждёт внизу. Так что успокойся, до начала ещё полтора часа, ты обязательно всё успеешь.

Сказав это и поцеловав заметно успокоившуюся и как-то разом обмякшую девушку в лоб, довольная собой мать разомкнула руки и направилась в коридор, в то время как наконец изволившая окончательно проснуться особа бросила удивлённый взгляд на озвученные предметы обстановки и с неподдельным удивлением обнаружила на них всё выше названое.

Крутясь возле зеркала Каяо в тысячный раз оглядывала как на ней сидит форма — не примялась или не запачкалась ли, пока она одевала её, надлежаще ли она одета или что-то забыла, уложена ли причёска или растрепалась впопыхах, в общем делала всё дабы скорая встреча с Наставником и однокурсниками прошла идеально.

Ведь сегодня она наконец выйдет за пределы Кланового Квартала! Не то чтобы она до этого ни разу его не покидала, ещё как покидала и часто, даже в ближайший город с отцом ездила, когда ему доверили заключать сделку на поставку какого-то редкого в этих краях сорта чая. Но сейчас всё было совершенно по другому!