— Ловко ты меня высокомерным бесхребетным нытиком обозвал, — обескураженно произнёс я, никак не рассчитывавший на подобную отповедь, — Даже не знаю, как тебе теперь плакаться дальше.

— Тут как и везде — главное начать, — нарочито учтиво ответил мне Хагоромо, чуть не доведя до тика.

— Да как-то расхотелось. Тем более что тема не нова, а я, знаешь ли, не люблю повторяться.

— Так вот оно что, — тут же понял о чём речь Мудрец, — Твои желания вновь исполняются быстрее чем ты успеваешь их одёрнуть. Кто на этот раз?

— Уже известные тебе молокососы, — не разделяя его оптимизма, угрюмо ответил я. Услышав же мой ответ и Хагоромо перестал улыбаться:

— Стоило раньше догадаться. Ты всегда слишком трепетно относился к детям, по крайней мере к тем за которых отвечаешь. Что конкретно случилось?

— Да ничего непоправмимого. Просто я был зол, а они попались под горячую руку. Но по итогу все целы и здоровы — я сразу всё исправил. Без последствий.

— Но всё равно винишь себя в том, что не смог сдержаться, при этом наверняка тут же отметил как легко смог причинить им вред, от того и размышления о слабости рода людского, а после и до собственных добрался, знаю я тебя.

— Скажешь моей вины тут нет? Видел бы ты так их скрутило…

— Я в тебе не сомневаюсь, зрелище точно пробирало до костей. Но такова реальность. Ты очень могущественное существо, а потому, одного твоего желания достаточно, чтобы мир начал меняться в попытках тебе угодить. Особенно когда дело касается всего живого. Ты разозлился на тех детишек, и неосознанно пожелал чтобы их не стало, а их тела, под воздействием твоей воли и силы, тут же стремительно стали разрушаться, в попытках исполнить это пожелание. Повезло ещё, что ты довольно сдержан, а то такого бы мог наворотить…

— Это я и сам прекрасно понимаю, вопрос как этого избежать?

— Честно — понятия не имею. Я тоже, когда только начал входить в силу, неосознанно менял реальность вокруг, но поняв причину быстро взял ситуацию под контроль, вместе со своими эмоциями. Но я это я. Ты абсолютно иной случай. Эмоции твоя сильная сторона, под их напором ты можешь совершить невозможное, просто потому что не заметил что переступил эти самые границы возможного. От подобного грех отказываться, да и не сможешь ты. Жизнь так и работает — течёт неведомо куда потакая ежесекундной прихоти, меняясь, развиваясь, деградируя и всё это бесконтрольно, полагаясь лишь на эмоции и инстинкты.

— Вот уж спасибо — утешил так утешил, — сил на что-то кроме сарказма у меня уже не было. Удивительно как вымотал меня этот короткий, в сущности, разговор. А ведь обычно всё иначе и после бесед с Хагоромо я чувствую себя на порядок лучше — верный знак того что речь идёт о чём-то действительно важном и от того мне противном.

— Замечу, что задачи утешить тебя передо мной не стояло. Я просто указал тебе на тот факт, что мало чем могу помочь в данном конкретном случае. Ты знаешь себя гораздо лучше чем я тебя, хоть и свято уверен в обратном. Потому и выход из сложившейся ситуации тебе найти легче чем мне.

— А если мне не нравиться куда он ведёт?

— Всегда можно отыскать новый. В этом то вся прелесть.

— Мы почти на месте! — перекрикивая свист бьющего в лицо ветра, оповестил друзей Хирузен, — Одзи должен быть уже рядом!

— Не нравиться мне тут, — тихо пробурчала себе под нос Кохару, так что бы никто не слышал, но оба юноши знали девушку не первый день, а потому тут же замедлились.

— Что-то случилось? Ты что-то почувствовала? — тут же задал вопрос Хомура, быстро оглядываясь по сторонам.

— Ничего, — коротко ответила девушка, — И это странно. Впереди вообще никого нет.

— Ты точно уверена? До деревни ещё пол километра, — Хирузен чутью и сенсорным способностям подруги он верил безоговорочно, однако уточнить следовало.

— Да. Я может и не Хьюга, но сенсор не последний — впереди пусто, вообще нет ни людей, ни животных.

— Возвращаемся? — тут же выдвинул предложение Хомура, за одно перехватывая поудобнее кунай.

— Даже не проверив? — удивлённо спросил Наследник Сарутоби.

— У нас другой приказ, — поддержала друга Кохару, — Разведать и доложить. Мы разведали — деревня пуста, а значит там уже побывали головорезы Кири, иной причины придумать сложно. Нужно немедленно возвращаться и рассказать об этом Тэкеши-доно.

— Но мы ведь толком ничего не узнали! А что если местные просто перебрались в город? Или в лес ушли?

— Крестьяне, бросившие своё добро? Не глупи, Хирузен, отец рассказывал, что даже во Время Мировой Войны они с мест не снимались, пока армия к самой деревне не подходила. Думаешь местные чем-то принципиально отличаются?

— Надо проверить, — стоял на своём брюнет, — Если мы доложим, что деревню вырезали, а там будет пусто, то после нам даже караул нести не доверят, а о переводе на фронт вообще можно будет забыть.

Переглянувшись, друзья бросили быстрый взгляд в сторону деревни.

— Хорошо, — вдруг сказала девушка.

— Кохару!

— Хирузен прав — нам приказано разведать. Нужно убедиться, что всё именно так как мы думаем, иначе это бессмысленно. Оглядев решительно настроенных товарищей Хомура наконец сдался:

— Ладно, но когда нас убьют — я вам покоя в загробной жизни не дам, так и знайте!

— От тебя и в этой то его не дождешься, — ехидно бросила девушка, пока Хирузен отчаянно пытался скрыть улыбку. Безуспешно, впрочем.

Снова набрав скорость тройка шиноби за несколько минут преодолели оставшееся расстояние, ближе к концу вновь замедлившись, дабы не выдать себя раньше времени. Одзи была в прямой видимости. Ничем не примечательная деревушка на десяток-другой дворов. С виду нетронутая, опрятная, без запаха гари и дыма, только соль, морской бриз и что-то ещё смутное знакомое витало в воздухе. Подав знак, Хирузен скомандовал идти вперёд. Тремя тенями про скользив к ближайшему дому, шиноби тут же разделились. Аккуратно протискиваясь между покатых хижин, они методично обследовали дом за домом, неизменно убеждаясь в том, что здесь никого нет. Ни одной души, даже скотина и ты пропала, но и следов борьбы заметно не было. Заглянув в приоткрытые ставни очередного жилища, Хомура уже начал было думать что местные действительно просто сбежали прочь от всё стремительнее приближающейся войны, как вдруг услышал слева мгновенно оборвавшийся крик. Забыв обо всём, юноша бросился на звук, ведь этот голос он не мог не узнать. В мгновение ока перемахнув целую улицу, он оказался прямо на деревенской площади. Первым что он увидел была Кохару. Целая, невредимая, но мертвенно бледная. Кое как оторвав взор от подруги, юноша огляделся и сам чуть не заорал, вовремя прикусив до крови язык. Рядом уже стоял Хирузен, как и он неотрывно смотревший на чудовищную в своей несомненной реальности картину.

— Надо… доложить об этом, — срывающимся голос произнёс он в никуда, — Это точно не Туман.

Когда Хирузен закончил доклад, я не проронил не слова. Да и что тут можно было добавить — ситуация складывалась просто отвратительная, в первую очередь своей абсолютной несуразностью и полным отсутствием хоть каких-то зацепок.

Некие неизвестные, а то что там был не один человек детишки уверены наверняка, якобы слишком много следов для одиночки, устроили бойню в приграничной деревушке. Не тронули ни пожитки, ни немногочисленные накопления, ни даже припасы, но при этом тех жителей, кого не пустили на мясо, увели с собой. Потому как, опять же со слов детей, в том нагромождении растерзанных тел явно должно было быть на порядок больше трупов, всё же в Одзи никак порядка трёх десятков дворов. И что из этого выходит? А вот один Шинигами знает! Бессмыслица какая-то. Нет, сам факт нападения и скульптура из мёртвых тел на главной площади вполне себе норма военного времени, ровно как и тот факт, что саму деревню даже не разграбили. Такие рейды проводятся в первую очередь для устрашения, деморализации и разведки дальних рубежей. Тащить с собой награбленное не станет даже самый опустившийся из нукенинов — просто из соображений целостности собственно шкуры. Всё же добыча означает лишний вес, а он не способствует быстрому уходу от взбешённых твоими художествами патрулей. Но люди пропали, и это странно. Взять их с собой, сохранив при этом мобильность, можно в двух случаях: первый — у неизвестных были при себе запечатывающие свитки, при чём специально приспособленные для транспортировки живых существ. Редкая штука, между прочим, Коноха и Узушио в год поставляли на свободный рынок всего порядка сотни таких, причём специально дефектных — выгорающих уже после десятка другого применений, и то их скупали тут же. Но пусть, предположим достали они такой свиток, но он же не безграничный! Максимальная вместимость всего три живых существа, размером с взрослого человека, а пропало никак не меньше нескольких десятков. Да нет, бред какой-то выходит. Значит остаётся второй вариант — их похитили и увели, но не за кордон, а куда-то вглубь страны и спрятали там же. У меня недостаточно людей для того чтобы контролировать что-то кроме внешних рубежей, да и для них маловато, если смотреть правде в глаза, так что это обязанность целиком легла на местных. Могли они облажаться и не заметить у себя под носом целый караван? Ещё пару часов назад сказал бы да, но дам им шанс и представлю что нет. Они знают эти земли, понимают наиболее подходящие пути отхода и места где можно засесть избегая любого нежелательного внимания в свою сторону. К тому же почти четыре дюжины пленных это не то что можно просто взять и скрыть, тем более если они все простые крестьяне. Такая колонна должна оставлять следы — много следов, и двигаться будет со скоростью беременной черепахи, не в обиду последней. Но почему тогда их не заметили?