А он растворится.
Это было неминуемо.
Я закрыл дверь, но стабильность измерения всё равно продолжала понижаться, хотя и более медленно. Это был естественный процесс, который затрагивал каждое измерение. Остановить туман нельзя — зато можно попытаться подчинить его своей воле.
Я нажал на кнопку на столе, и через пару минут в кабинет зашёл молодой светловолосый офицер.
— Слушаю, господин адмирал.
— Я собираюсь временно отлучиться. Подготовьте карету.
— Как скажете, господин адмирал. Куда собираетесь?
Поговорить нужно с Крисс, так что…
— Во дворец.
…
…
…
Тридцать минут спустя я уже сидел на кушетке в дальнем конце просторного зала и смотрел по сторонам.
Когда я заявился во дворец, оказалось, что Крисс не было на месте. Собственно, это было логично. Всё своё время императрица проводила в доме правительства, слушая многочисленные заседания парламента, на которых обсуждались налоги на сушёные водоросли, закон о нелегальной добыче морской соли, рыбные пошлины и прочие чрезвычайно важные вопросы.
Я уже собирался отправиться прямо туда, когда пришло сообщение, что заседание закончилось, — безрезультатно, рыбные пошлины так просто не решаются, — и её Величество собирается в ближайшее время вернуться во дворец. Тогда я снова свалился на кушетку и сидел так до момента, когда дверь приоткрылась, и в комнату зашла неизвестная женщина, по виду секретарша… Лишь погодя, по взгляду, я понял, что это была Крисс.
Я знал, что она изменилась, но не мог себе даже представить, что перемены эти были такого характера. Я ожидал увидеть её в прежнем судовом наряде, в крайнем случае — в пышном королевском платье. На самом же деле на ней были белые панталоны и шёлковая рубашка с серебристыми пуговицами; волосы её были завязаны заколкой, а на лице блестели круглые очки.
На первый взгляд она была похожа на обыкновенную секретаршу с поправкой на реалии восемнадцатого века.
Девушка бросилась на меня удивлённый взгляд; потом усмехнулась, и я понял, что это действительно была Крисс.
«Соскучился?» — спросила она руками.
Я рассеянно кивнул.
Затем помотал головой и сказал:
— Если ты про Натаниэля, то да, немного.
Улыбка исчезла. Крисс нахмурилась.
«Это ты?»
Я кивнул.
«Что-то случилось?»
— Отчасти. Скажем так, есть у меня одно предложение.
«Какое?»
Я хотел предложить, чтобы она села, но Крисс казалась такой напряжённой, что наверняка отказалась бы от моего предложения.
Тогда я сказал:
— Я хочу стать богом.
…
…
…
Идея была достаточно простой. Обыкновенно, стабильность понижается постепенно, так что новоявленная туманность успевает обрести форму под воздействием силы веры.
Но здесь всё было иначе.
Уникальная особенность этого мира состояла в том, что большая часть здешнего тумана была «бесхозной».
Некоторое время сюда поступала чистейшая туманность в образе воды с другой стороны дверного проёма. Вера за ней не поспевала. У неё не было времени чтобы приписать ей определённые свойства. Именно поэтому, чем ближе мы подбирались к Сердцу Семи Морей, тем более странные и опасные нам встречались явления, хотя обыкновенно туманность распределяется равномерно по всей протяжённости мироздания; именно поэтом странные явления не имели конкретную форму.
В мире Файрана они представляли собой создания местного легендариума.
В Мире Ямато — НИСов.
В Мире Пирайи это были порождения вечного хлада и так далее, и тому подобное. Здесь же туман принимал самые разные, иной раз безумные и бессмысленные обличья. Это была не фантазия, но то болезненное состояние между реальностью и дрёмой, когда сны сменяются с невероятной быстротой, а перед глазами мелькают всевозможные бредни.
Поэтому, если в мире появится новая религия, которая завладеет человеческими сердцами, она сможет достаточно быстро впитать силу «бесхозного» тумана и обрести материальность. Сами люди тоже обнищали и находились в состоянии отчаяния, в котором они готовы были ухватиться за любую, даже самую хрупкую соломинку.
Нечто похожее было в Мире Ямато перед вторжением Вестника.
Тогда мне удалось воспользоваться происходящим и стал единоличным божеством и «Стражем» данного измерения. Почему бы не попробовать ещё раз? Для этого мне нужна была поддержка. В Мире Ямато я использовал телевизор и средства массовой информации. Здесь мне тоже потребуется помощь государственной машины.
То бишь Крисс, всемирной императрицы.
Всё это я рассказ девушке без обиняков. Хранить тайны больше не имело смысла. Я поведал ей про серый туман, дом на берегу, свои силы и свою природу и так далее, и тому подобное; не стал говорить только про Них, так как они могли воспользоваться этим знанием, точно крючком, закрепиться и притянуть себя в этот мир, и своё собственное прошлое в лице Фантазмагорикуса.
Крисс слушала внимательно и всё время хмурилась.
По завершению рассказа повисла тишина.
32. план!
В другой комнате загремели часы, оповещая о том, что наступил обед.
Наконец Крисс приподняла руки:
«Натаниэль об этом знает?»
— Теперь — да.
Она кивнула, опустила голову и задумалась.
«Напоминает сделку с дьяволом», — с мрачным видом заметила она через некоторое время.
Я кивнул.
Крисс всегда была осторожной. Дерзкой, решительной, но осторожной. Особенно теперь, когда дело касалось судьбы её страны. Разумеется, она не могла принять такое решение сходу. Я уже стал придумывать всевозможные аргументы, когда девушка заявила, что собирается подумать в одиночестве, сказала, что встретит меня вечером, и велела возвращаться на работу.
Ничего не поделаешь. Я сел в карету и снова отправился в адмиралтейство, где целый день перебирал бумажки. Занятие было не самое веселое. Ничего удивительного, что Натаниэль разбавлял его охотой на конфедератов. Вечером я вернулся во дворец и встретился с Крисс во время ужина. Последняя даже не притронулась к своей жареной форели, но сразу посмотрела на меня, — и сложно сказать, что именно блестело в этот момент, очки, отражая сияние свечей, или её глаза, — и сказала:
«Я согласна».
Я кивнул, расслабился и откинулся на спинку стула.
Теперь оставалось только придумать, как именно мне превратиться в божество. Просто заявить, что я, Натаниэль Тибериус Фердинанд — бог, будет немного неправильно. Я бы, например, в такое не поверил. И вообще это было ненужно. В мире Ямато я был не божеством, но невероятно сильным Стражем, который смог остановить даже непобедимого Вестника.
Самое главное было в том, чтобы как можно больше людей поверили, что ты обладаешь невероятной силой. В этом мире добиться этого было немного проблематично. Здешние люди не обладали никакими сверхъестественными способностями. Я даже не мог использовать магию, чтобы это поменять.
Что же делать?
Хороший вопрос.
А теперь поставим его несколько иначе.
Кто именно должен обладать этой силой?
Натаниэль?
Нет.
Последний был моим носителем, но не более того. Собственно, в Мире Ямато вовсе не сама девушка стала «Божественным Стражем всего Человечества»… нет, она была довольно популярной и, по словам Х, у неё даже был собственный фан-клуб… но настоящим героем всё это время был её СТРАЖ. Именно благодаря стальному великану я впервые преодолел границу Десятого ранга.
Именно так.
«Я».
Носитель был не более чем средством моего взаимодействия с окружающим миром. Сосредотачивая веру, я сосредотачивал её в первую очередь на самом себе. Я был паразитом, который высасывают веру у своего носителя; в то же время, ничто не мешает мне самому стать объектом преклонения. Возможно, это будет даже более эффективно… а может быть и нет, но это, конечно, мы ещё посмотрим.
Что ж, получается, нам нужно разгонять легенду про призрак древнего пирата, который сидит внутри Натаниэля и на самом деле является покровителем семи морей?.. Можно. Однако с высокой вероятностью высшие чины новоявленной империи и даже обычные образованные люди решат, что императрица и первый адмирал попросту свихнулись.
