— «Великая Русь» в наших руках! Можно менять курс…

— Идем на мостик, — сказал ему Шкипер.

В штурманской рубке Бобик наложил на карту параллельную линейку, транспортир и, определив курс, провел его карандашом, отодвинул линейку и показал измененный курс стоящему рядом бандиту.

— Ложитесь на зюйд-вест, — приказал Шартрез, — а ежели точнее, то на двести двадцать градусов.

Шкипер-уголовник вошел в рулевую рубку. Его заместитель спросил Шартреза Бобика:

— Что будем делать с пассажирами?

— Пусть пока веселятся, — с дьявольской усмешкой сказал Шкипер. — Звоню Автандилу Оттовичу…

Зазвонил телефон в каюте, где разместились Бровас и его коллеги по уголовному бизнесу.

Автандил Оттович быстро схватил трубку, слушал внимательно. Лицо его растянулось в довольной улыбке.

— Молотки твои парнишки, дорогой Шартрез Валентинович! Хаммеры! Всем премия из фонда президента моей организации! Так держать!

Бровас положил трубку, повернулся к сообщникам и торжественно, напыщенным голосом сообщил:

— «Великая Русь» в наших руках! Теперь уже мы диктуем: каким курсом и куда следовать ей… Свершилось!

Он схватил бутылку с шампанским из ведра со льдом, сорвал проволоку.

— Мы скрутили ей голову, как эту пробку!

Бровас повернул пробку, из бутылки ударила винная пена.

— Гип-гип ура! — радостно закричал один из коллег Броваса.

Разумеется, пассажиры лайнера ни о чем таком пока не подозревали.

Весело и покойно было в ресторане и баре. В ярко сверкавшем под лучами солнца бассейне плескались голые тела беззаботных путешественников. На танцевальных площадках, в музыкальном салоне царили шум и громкие разговоры. Веселая жизнь отпускников была в самом разгаре.

Оставив Елену в компании бывших морских пехотинцев, они пришли навестить комбата, Александр Иванович вышел на палубу. Он смотрел на солнце, сощурился, почувствовал пристальный взгляд в спину, повернулся и увидел Олю Русинову.

— Откуда ты, прелестное дитя? — удивляясь спросил майор. — Насколько я помню, мичман Русинов в отпуск не собирался, а у тебя грядет экзамен на аттестат зрелости. Или сочинение написала досрочно?

— Я к бабушке, Александр Иванович. Проститься зовет. А где Елена Сергеевна? — спросила, решительно меняя тему, Оля Русинова.

— Танцует с молодежью, — майор кивнул в сторону музыкального салона.

— А что же вы? — спросила Оля.

— Там одни белые танцы, — ответил майор. — А меня никто не приглашает.

— А мне можно?

— Что можно? — не понял Ячменев.

— Пригласить вас, — стараясь говорить бодрым голосом, проговорила девушка.

Майор несколько удивленно и даже как-то растерянно посмотрела на Олю:

— Конечно, Оля! Почту за честь. И бородой постараюсь не уколоть. Пойдем!

Вдвоем они направились в музыкальный салон. И вот уже дошли до двери, из-за которой звучит музыка. Но вдруг майор резко остановился, обнаружил, что теплоход забирает вправо.

— Подожди, — проговорил Александр Иванович и внимательно посмотрел за борт.

— Повернули? — спросил себя Александр Иванович. — Но куда? Странно… С чего бы это?

«Великая Русь» ложилась на новый курс, развертывая широкую кильватерную струю за бортом.

— Стой здесь и жди меня, — строго наказал девушке майор, и принялся подниматься по трапу. Ольга выждала немного и, крадучись, пошла за комбатом.

«Зря впутал в эту катавасию девчонку, — подумал Станислав Гагарин, тревожась вместе с майором по поводу неожиданного изменения курса теплохода. — Лишние заботы-хлопоты для Ячменева, а значит, и для меня, ведь я сейчас живу в нем… С другой стороны — Оля вовсе не простая девчонка, не в обузу она появилась на борту «Великой Руси», а в помощь…»

Тут он вспомнил недавний разговор с Еленой о Лукиане и подумал о том, что напрасно насторожил женщину. Хотя о киниках, их принципе довольствоваться малым, надо говорить не только Елене — всему миру. Иначе дух потребления убьет человеческое на земле. Диоген был прав, когда утверждал: «Тираны рождаются не среди тех, кто питается коркой хлеба, а из обжор и гурманов».

«Сегодня мы видим сие на примере бывших борцов с привилегиями. Едва они получили власть, эти б-сы ельцинеры, гав-ы поповские, и ана-лии собчакидзе, как многократно увеличили жадно захапанный кусище материальных благ. О времена, о нравы!

Но я забыл про Ольгу. Какую же дать характеристику ей?»

Дочь мичмана, Оля Русинова выросла среди моряков и морских пехотинцев. Романтичная, тонко чувствующая натура, обладающая лирически-созерцательным, легко ранимым характером, Оля создала для житейской обиходности образ бойкой, может быть, взбалмошной девчонки, про которую говорят «оторви и брось». Тем не менее, это замечательная личность, славная добрая девчонка, способная осчастливить настоящего мужчину, ежели сей муж сумеет оценить то сокровище, которое заключено в ее душе.

Комбат тем временем подходил к трапу, ведущему на мостик. Вход ему немедленно преградил здоровенный бандит в широкой куртке, наброшенной на плечи.

— Не положено, — пробасил он. — Пройдите, гражданин.

— Но я морской штурман, — вежливо ответил комбат. — Мне хотелось бы взглянуть с мостика, вспомнить, знаете ли, былое… Капитан, я думаю, не откажет коллеге.

— Не положено, — грубо ответил бандит. — Топай отсюда, старый козел! Пришмандовка с Привоза!

Он слегка толкнул майора в грудь. Майор отстранился вправо, при этом куртка упала с плеча бандита, открывая короткоствольный автомат с прикладом, висящий на его плече.

Молниеносно майор схватился за ремень, срывая автомат и, не давая бандиту выстрелить, одновременно ударил ногой в живот. Бандит упал на четвереньки. Ударом второй ноги Ячменев отправил его в нокаут. Подобрал автомат и собрался осторожно подняться на мостик, потом сообразил: оружие у него открыто. Александр Иванович поднял куртку бандита, набросил ее на автомат.

С мостика по трапу, по которому собирался подняться майор, спускался Шкипер. Впереди и сзади шли его телохранители с пистолетами в руках. Теперь бандиты не скрывали оружия.

Майор попятился к борту, натолкнулся на притаившуюся под шлюпкой Олю, споткнулся, потерял равновесие и упал. Автомат из его рук вылетел на палубу, проскользнул в пространство под шлюпкой, не огражденное релингами, и свалился за борт.

В музыкальном салоне Андрей Павлов кружился с Еленой Сергеевной в вальсе. Молодая женщина была теперь абсолютно уверена, что парень оказался на теплоходе ради нее, и это нравилось ей, запретно согревало душу.

Остальные ребята стояли в углу и наблюдали за танцующими.

Стараясь сдержать порыв, не вызвать панику, к ним пробиралась Ольга.

Она появилась вдруг перед Иваном Гончаренко.

— Хочешь меня пригласить, Олюшка? — ласково улыбнулся Иван и церемонно поклонился девушке.

— Тревога! — прошептала ему на ухо Ольга. — Собраться в каюте комбата! Сообщи Андрею и его даме… Только осторожно! Без паники!

Майор Ячменев пробирался в собственную каюту, стараясь не столкнуться с бандитами.

А Шкипер с короткоствольным автоматом в руках, сопровождаемый телохранителями, возник вдруг в музыкальном салоне.

Один из бандитов дал очередь над головами музыкантов. Оркестр резко оборвал игру.

Растерянные лица пассажиров выбледнили фон, окружавший головорезов, выполнявших волю почившего в бозе доцента Головко.

— Слушайте сюда! — закричал Шкипер. — Группа демократически настроенных граждан захватила власть над «Великой Русью». Теперь на этом корабле капитан я! Зовут меня Шартрез Валентинович, фамилию имею Бобик… И я пущу сейчас пулю в лоб тому, кто по этому поводу ухмыльнется…

Повторяю: советской власти на «Великой Руси» больше нет! На борту теплохода присутствует президент нашей организации, в недалеком будущем президент государства. Его я представлю вам, когда придем в иностранный порт.