— Они могут заставить меня вырасти? — холодно спросил Кристофер, резко выхватив из рук отца листок бумаги с рисунком и переворачивая его, чтобы больше не смотреть на предыдущее изображение, и продолжил рисовать портрет Марты.

— Возможно, — нежно ответил родитель, хотя они оба знали, что он не перенесет путешествие из-за своего уродства.

Его отец хотел отослать его вместе с сестрой и мачехой, пока к ним в дом не пожаловали люди Гитлера. Это был только вопрос времени, когда они постучаться в их двери, и когда это произойдет, они могут только надеяться, что его отец сумеет выслать из деревни достаточно женщин и детей, пока не станет слишком поздно.

Они все слышали слухи, хотя и молились, чтобы все эти сплетни были выдумкой, но все равно не могли вести себя так, словно были слепы к правде. Часто, они могли замечать солдат, марширующих мимо деревни, видели людей с повязками на руках, обозначающих евреев, коммунистов и предателей.

Они все знали, что что-то происходит, и догадывались, что только вопрос времени, когда война и движение Гитлера обрушится на их городок, разрушая его до руин.

В течение всего прошлого года его отец аккуратно, и по возможности тихо, высылал из Германии деревенских жителей. Этот процесс был медленным, но к концу года в намеченный час они и сами должны были покинуть деревню, притворившись, что собираются навестить родственников в Лондоне. Но только они, наверное, никогда не вернутся, пока страной правит такой тиран, как Гитлер.

— Думаю, будет лучше, если я отправлю тебя и твою сестру в Лондон, чтобы вы там остались, — спокойно промолвив отец.

На мгновение Кристофер застыл, сжимая в руке карандаш.

— В этом нет необходимости, — ответил он, боясь перспективы оставить своего отца также, как и того, что его будут называть уродцем где-то в новом месте.

— Я считаю, что это необходимо, Кристофер, — возразил он в ответ, и на его губах появилась грустная улыбка.

— Но, отец… — начал было спорить Кристофер, но понял, что это бесполезно. Его отец мог быть снисходительным к нему и его состоянию, но все равно оставался его отцом и его слово нельзя было оспорить.

— Я иду спать, — проговорил отец, осторожно вставая на ноги. — Постарайся не упасть в огонь, если вдруг уснешь, — смешно подколол его он.

— Я почти закончил, — солгал Кристофер, зная, что он лучше будет работать до полного изнеможения, нежели лежать в постели, думая о обо всем, чего не мог контролировать.

— Просто пообещай мне одну вещь, — тихо промолвил отец, стоя над ним, отчего Кристоферу пришлось запрокинуть голову и встретиться с ним взглядом, в котором еще когда-то светилась радость, а теперь застыла одна печаль.

— Что угодно, папа, — поклялся Кристофер, даже не колеблясь в этот момент.

— Пообещай мне, что ты всегда будешь приглядывать за своей сестрой.

Кристофер заставил себя улыбнуться, поскольку знал, что его отец никогда бы не попросил о таком, если бы уже не решил их отослать.

— Даже когда она будет вести себя по-детски и заслуживать хорошей порки, — пообещал он, вызвав этими словами смешок со стороны отца — последний звук, который произнес его отец, как потом оказалось.

Нью-Йорк

Особняк Уильямсов

Наши дни…

— Иззи, он узнает, — сказал Кейл, вздохнув, когда женщина в постели рядом с ним стянула простыню с головы, чтобы окатить его, как она считала, убийственным взглядом, но она была слишком милой, чтобы провернуть это.

— Ты планируешь ему сказать? — потребовала она, когда взяла большую плитку карамельного шоколада, которая выглядела довольно привлекательно, поэтому он вырвал сладость из ее рук.

Когда Иззи открыла рот, чтобы, без сомнения, потребовать шоколад назад, то Кейл откусил огромный кусок, смотря прямо на нее, молча напоминая об их соглашении. Она должна либо поделиться, либо найти новое укрытие. В конце концов, она просто что-то пробормотала, натянула простынь обратно на голову и продолжила поглощать сладость.

— Я знал, что ты все поймешь, — самодовольно пробормотал Кейл, устраиваясь поудобнее на очень жестких подушках, которые потребовал у женщин этого дома.

Сначала они просто закатили глаза и сказали самому добыть эти чертовы подушки. Именно так он и поступил. Поскольку он не любил ходить по магазинам и тратить собственные деньги, если нет сильной необходимости, он решил сэкономить время и просто стащил подушки из других комнат.

Когда он захватил их с кровати Ефраима и Медисон, то не мог не заметить, какая она большая и удобная, поэтому взял и ее тоже.

Кейл взял бы еще одеяло и простыни, но они ему не особо понравились, поэтому стянул одеяло с кровати Каина и Дэнни и простыни с постели Иззи и Криса. Когда он разобрался со своей кроватью, то заметил, что остальная часть комнаты выглядит довольно пусто.

Ему потребовалось пять часов, чтобы обыскать особняк и обставить комнату по своему вкусу. Прошел еще час, и раздался стук в дверь и требования вернуть вещи на место.

Кейл не отвечал, пока женщины не разозлились, не сдались и не предложили купить ему все желаемое, как только он вернет их имущество. Поскольку сделка выгорела, он подарил женщинам привилегию его обеспечивать. Это самое малое, что он сделать.

— Я хочу колу, — пробормотала Иззи жалостливо из-под простыни, и это напомнило ему кое о чем ее спросить.

— Почему ты там прячешься?

Прозвучал шорох фантиков, которые возвышались большим холмиком, собранным Иззи под простыней.

— Потому что здесь он будет искать меня в последнюю очередь.

Кейл признался, что, вероятно, это правда. Огромный Защитник, скорее всего, не ожидал, что его очаровательная беременная жена будет прятаться в постели другого мужчины, особенно в постели оборотня. Предполагалось, что он враг, так как не работал на Совет Защитников. Технически, его даже нельзя пускать в этот дом, так как особняк под защитой Совета.

Если бы не маленькая женщина, пожирающая кучу вредной еды в его кровати, ему пришлось отсиживаться в номере отеля, планируя свое следующее задание, вместо того чтобы проверять все ли хорошо.

— Простыня обеспечивает дополнительную защиту? — спросил он рассеяно, когда на него накатила усталость.

Кейл чертовски устал. В этом нет ничего нового. Он всегда был уставшим, но последние пару месяцев, казалось, что силы полностью его покинули. Ему нужен перерыв, отдых, но он зашел слишком далеко, чтобы остановиться. Он был очень близок к цели.

Еще один год, и вся его тяжелая работа окупится сполна. Он сможет вернуться домой, купить дом в глуши и прожить остаток жизни, не беспокоясь ни о чем, кроме отдыха, еды и наслаждения одиночеством. Кейл собирался забыть, что в мире существовало что-то еще.

Кроме нее, подумал он, увидев, как небольшой холмик простыней сдвинулся. Кейл не понимал, как это произошло, но маленькая Защитница каким-то образом стала его лучшим другом, единственным другом, и его семьей.

Из-за нее ему пришлось скорректировать цель, чтобы включить ее, ее пару и их детей. Хотя не был особенно этому рад.

Кейлу нравилась его прежняя жизнь, какой она должна быть. Он ненавидел осложнения и не сомневался, что Иззи доставит огромное количество проблем. Она стала его единственной слабостью, и ему это не нравилось.

Он ненавидел, что вдали от нее думал слишком много об Иззи и беспокоился. Его внимание должно быть сфокусировано на цели, а не на женщине, пожирающей годовой запас фастфуда в его кровати.

Его не должно волновать ее состояние. Женщина была Защитником, а значит врагом, напомнил он себе, уловив запах шоколада и арахисового масла.

— Эй! — рявкнула Иззи, когда Кейл просунул руку под простыню и схватил пакетик с миниатюрными конфетами из арахисового масла, которые она пыталась спрятать.

— Мое.

— Но…

— Мое.

— Ну, просто дай мне…

— Мое! — огрызнулся он глубоким голосом, который стал более животным, чем человеческим, тем самым предупредив, что с ней станет, если она…