Большие груди с темно-розовыми сосками, плоский живот с небольшой выпуклостью, широкие бедра и мягкие (он был готов поставить на кон жизнь, что они были мягкими) светлые кудряшки между ног, которые просто умоляли о его внимании, что он готов предоставить.

С радостью.

— Полотенце не исчезнет и не упадет.

Она не мола знать наверняка, решил он, не отрывая взгляда от полотенца. Кристофер смотрел еще мгновение, словно умолял его сдвинуться.

— Тебе действительно нужно потрахаться, — сказала она сухо.

Их взгляды встретились. Боже! Это предложение?

Хлоя закатила глаза и обернула полотенце вокруг себя, заправив уголок между грудями, не дав ему увидеть их вновь.

«Черт».

— Ты что-то хотел? — спросила она.

Тебя.

— Я-я хотел… — пробормотал он, прежде чем чем опять замолчал. Его взгляд вновь спустился на ложбинку между грудей, по которой он жаждал провести языком, и желание, чтобы полотенце упало, вернулось.

Хлоя вздохнула и подошла к нему. Слава Богу, поскольку его ноги не шевелились, хотя он мысленно приказывал им двигаться. Она взяла инициативу на себя. И его это вполне устраивало. Он позволит ей задать темп и затем перехватит контроль над ситуацией, чтобы взять ее на всех поверхностях в этой комнате.

Хлоя крепко сжала его руки. «О, да». Он наклонился для поцелуя, но его бесцеремонно выпихнули из комнаты. А через секунду закрыли дверь перед лицом.

— Но… но…

С другой стороны, он услышал ее тихий смех. Кристофер еще секунду буравил взглядом дверь, прежде чем прийти в себя. Вероятно, хорошо, что между ними находилось препятствие, чтобы его кровь вернулась в голову. Он подумал с отвращением, что чертовски стар.

Пятьдесят лет он держал обещание, которое дал себе ради сестры, но один взгляд на прекрасное женское тело заставил послать все к черту и захотеть взять желаемое, но недоступное. Это только доказывало, что она должна убраться из этого дома и из этого города, пока он не потерял здравый смысл и не сдался, разрушая жизнь сестры.

Он постучал в дверь.

— Хлоя!

С раздраженным вздохом она открыла дверь. К счастью, в этот раз была одета. Его взгляд скользнул по узкой майке и странно возбуждающими сине-зелеными пижамным брюкам. К его величайшей радости эти два предмета одежды не встретились, давая взгляд на живот и пупок. Черт, он бы с радостью провел по коже языком.

Он чертовски жалок.

Два теплых пальца сжали его подбородок и заставили оторвать взгляд от его одержимости. Возможно, он захныкал.

— Привет, приятно, что ты вернулся, — сказала Хлоя с кривой улыбкой. — Так о чем ты хотел поговорить?

Она отпустила его подбородок, и ему пришлось приложить все силы, чтобы не опустить взгляд. По выражению ее лицо, Кристофер понял, что если проявит слабость, то вновь будет смотреть на дверь.

Он мысленно встряхнулся. Да, ему нужно выставить ее из дома и поскорее.

— Ты уволена, — сказал он твердым голосом, не требующим возражений.

Хлоя зевнула.

— Ладно, увидимся утром.

Она собралась закрыть дверь.

Кристофер прижал руку в двери, останавливая.

— Ты меня слышала? Я сказал, ты уволена.

— Уже два раза, — сказала она с улыбкой.

— Да… да, я сказал это дважды.

Она сошла с ума?

— Я обязательно скажу об этом Марте утром.

— Подожди, что?

Хлоя застенчиво ему улыбнулась.

— Марта сказала сообщить, если ты попытаешься меня уволить и сколько раз. Что-то насчет трости… не уверена.

Она пожала плечами.

Дерьмо.

Этого не случится. Он был мужчиной в этой семье. В этом чертовом доме.

— Ты уволена!

Она закатила глаза.

— Уже третий раз.

«Черт возьми».

— Ты дашь мне поспать или нет? У меня завтра куча работы.

— Нет! Ты уволена.

— А ты повторяешься, — отрезала Хлоя. Еще раз вздохнув, она отпустила дверь, прошла в комнату и выключила свет. Он автоматически последовал за ней.

— Что ты делаешь? — спросил Кристофер, поскольку без проблем видел в темноте. Все приобрело различные оттенки синего, что помогло все разглядеть. Он наблюдал, как она забирается в постель.

— Собираюсь спать, — ответила она, повернувшись на бок.

Он сжал кулаки, сдерживая желание забраться на кровать и обнять ее сзади. Это его испугало. Как бы ни больно это признавать, он всегда без проблем соблюдал клятву, чтобы отложить жизнь ради сестры.

Это было одной из причин, почему он не хотел видеть здесь Хлою. Его младшая сестра спала внизу, беззащитная. Позволить этой женщине остаться — значит, подвергнуть сестру опасности.

Кристофер вздохнул.

— Ты уволена.

— Пять, — пробормотала она в подушку.

Он зарычал от разочарования и выбежал из комнаты. Кристофер найдет способ выгнать ее из дома как можно раньше. Возможно, если он покажет Марте, что Хлоя здесь не нужна, то сестра согласиться отказаться от услуг Хлои. Медленно улыбнувшись, он направился в подвал. О, эта маленькая умная задница скоро исчезнет.

Особняк Уильямсов

— Мы опоздаем, — простонала она, выгибаясь и поднимая задницу с кровати, чтобы оседлать его язык чувственным движением, из-за которого его клыки скользнули вниз, а головка члена показалась из пояса джинсов.

— Плевать, — сказал Ефраим, слегка наклонив голову в сторону, чтобы, не спеша, лизать жену.

— Ефраим! — Медисон задыхалась от наслаждения и боли и повернула бедра, пытаясь заставить язык скользнуть внутрь, но кроме скольжения кончика по складкам она больше ничего от него не добилась.

— Они могут подождать, — сказал он, отказываясь спешить.

Благодаря неспешному ночному патрулированию у Ефраима оказалось достаточно времени, чтобы пофантазировать обо всех плохих вещах, которые собирался сделать со своей женой. Облизывать ее было только первым этапом. Трахать ее пальцами — вторым, и это приведет их к третьему этапу, где он планировал взять ее в девяти различных позах, прежде чем вытащить и кончить прямо в ее ро…

— Пошевеливайтесь! — внезапно крикнул Кейл, и Ефраиму не пришлось использовать свои способности Стража, чтобы понять, что оборотень стоял прямо за дверью спальни.

Медисон заскулила, когда отодвинулась и попыталась свести бедра, испытывая разочарование. Он не потрудился сказать ей не обращать внимание ублюдка, потому что знал, что она не сможет.

Хотя обычно она могла игнорировать тот факт, что здесь жили, по крайней мере, три человека, которые могли все слышать, неважно, в какой комнате они находились, Медисон не в силах не замечать кого-то с острым слухом, стоящим за дверью спальни.

— Мы спустимся через минуту, засранец! — прорычал Ефраим, хватая Медисон за лодыжки и переворачивая ее на спину.

— Ты с ума сошел? — зашипела Медисон, хлопая по его рукам и пытаясь отползти, но он не позволил.

Он опять уложил ее и наклонился, скользнув языком по влажным складкам. Она издала сдавленный стон, когда запустила пальцы в его волосы, по очереди отталкивая и прижимая его рот к себе.

— Я все еще жду! — зарычал Кейл.

— Ну и жди! — огрызнулся Ефраим, раздраженный присутствием оборотня. В следующий раз, когда ублюдок уедет на одно из своих заданий, Ефраим поменяет все замки и коды доступа.

Ефраим решил, что ублюдок должен уйти, когда Медисон вновь попыталась оттолкнуть его и отползти подальше. Он всю ночь ждал, чтобы к ней прикоснуться, и не позволит ублюдку лишить себя удовольствия.

— Просто игнорируй его, — прошипел он и притянул Медисон.

— Издеваешься? — прошептала она и ударила его по рукам.

— В конце концов, он заскучает и уйдет, — сказал Ефраим, прижимая ее ближе.

— Нет, не уйду, — заявил весело Кейл, практически разрушив все надежды на обещанное удовольствие.

Он не удивился, когда все стало красным, пока наблюдал за бегством Медисон в душ. Ефраим почти дрожал от ярости, когда медленно встал на ноги. Его возбуждение кануло в Лету, и он сосредоточил весь свой гнев на ублюдке, который вскоре умрет, по другую сторону двери спальни.