JULIA ALPINULA HIC JACET,

INFELICIS PATRIS IN FELIX PROLES.

EXORARE PATRIS NECEM NON POTUI;

MALE MORI IN FATISILLIERAT.

VIXI AN NOS XXIIL[46]

Авентикум был разрушен. Виндонисса, современный Виндиш[47], наследовал ему, и о прежней столице на время забыли. Все изменилось после смерти Тита Флавия Сабина, который поселился в этом городе, уйдя с должности сборщика налогов в Азии; он оставил после себя вдову и двух сыновей, младший из которых стал императором. Это был Веспасиан.

Едва сев на римский трон, этот благочестивый сын вспомнил о своем неприметном родном городе, оставленном им в горах Гельвеции. В один прекрасный день он вернулся туда без короны и ликторов, в нескольких стадиях от городских стен спустился с колесницы и по одной из тех дорог, какие были знакомы ему с детства, пришел в дом, где ему довелось появиться на свет; назвав себя его новым обитателям, он попросил разрешения пожить в комнате, которая в течение пятнадцати лет была его собственной. Из этих стен, в которых он вырос, не подозревая о своем великом будущем, Веспасиан провозгласил грядущее великолепие Авентикума. По его властному повелению все внезапно пришло в движение; цирк отстроили заново, и на его арене вновь раздались уже забытые звуки: рычание диких зверей и жалобные стенания жертв; новые термы, роскошнее прежних, вышли из мраморных карьеров Креволы; величественно вознесся ввысь храм в честь Нептуна, и его тосканские колонны, поддерживающие архитрав, украсили скульптурные изображения морских коней Амфитриты и мифических сирен Одиссея. И наконец, когда город вернул свой прекрасный и нарядный облик и, словно кокетка, вновь стал любоваться своим отражением в голубых водах озера Муртен, император, желая придать этому праздничному наряду законченный вид, подарил городу пояс из крепостных стен, камень для которого он велел доставить, не считаясь с расходами, из каменоломен Ноиденолекса[48]. И вот уже во второй раз Авентикум стал столицей края, gentis caput, и этот титул он носил до правления Констанция Хлора.

В 307 году от Рождества Христова германцы вторглись на земли Гельвеции и завоевали Авентикум, где им удалось захватить огромную добычу. На вопли жителей, уводимых в рабство, поспешно явился император, ведя за собой войско, оттеснил германцев за Рейн, построил на берегах этой реки и озера город Констанц, расставил вдоль всей горной цепи, прилегающей к Ааргау, крепости и разместил в них гарнизоны, чтобы предупредить новое вторжение. Но для Авентикума помощь пришла слишком поздно; город вновь лежал в развалинах, и Аммиан Марцел-лин, проезжая через Авентикум в 355 году, то есть сорок восемь лет спустя, нашел его в полном запустении: общественные здания были почти полностью разрушены, а городские стены снесены.

Город оставался безлюдным и лежащим в руинах вплоть до 607 года, когда граф Вильгельм[49] Бургундский построил свой романский замок на фундаментах Капитолия императора Гальбы.

Через несколько лет, в 616 году, во время войны между Теод-Рихом[50] и Теод-Бертом[51], Авентикум вновь подвергся нападению; только что возведенный замок был снесен до основания, а город разрушен в такой степени, что опустевший край стали называть Юхтланд, что значит «Пустынная страна», и так продолжалось до 1076 года, когда

Буркхард, епископ Лозанны, построил новый город на развалинах прежнего и дал ему название Аванш, произведенное от античного имени Авентикум.

Нынешний город до сих пор хранит для любознательного путешественника свое прошлое, выгравированное на страницах книг из камня и мрамора. Проведя сколько-нибудь серьезное изучение, можно по уцелевшим обломкам распознать ту из двух эпох, к которым они относятся. Амфитеатр, возведенный на возвышении у края города, еще таит выдолбленное в его основании подземелье, где содержали львов; разумеется, оно относится к первой эпохе, то есть ко времени правления императора Августа. Барельеф на городской стене, запечатлевший рукопожатие гельвета и римлянина, доказывает, что она была построена вскоре после усмирения Гельвеции.

Две сохранившиеся беломраморные колонны храма в честь Нептуна относятся к эпохе императора Веспасиана. Это все, что осталось от своего рода коллегии, построенной по инициативе и на средства товарищества лодочников, о чем свидетельствует следующая надпись, высеченная на его разбитом фронтоне:

IN HONOREM DOMUS DIVINjE NA um ARUANCIARAMICI SCHOLAM DE SUO INSTRUXERUNT L. D. D. D[52]

Осматривая эти колонны, я увидел на той из них, что повыше, аиста, свившего там гнездо и выкармливавшего в нем под защитой властей кантона Во своих птенцов. Угроза штрафа в семьдесят франков, установленного за убийство одной из этих птиц, внушила ему такую уверенность в собственной безопасности, что наше приближение, по-видимому, нисколько его не обеспокоило и не отвлекло от хозяйственных забот: он с важным видом, орудуя клювом и ногами, продолжал раздирать надвое несчастную лягушку, с чисто материнской справедливостью оделяя каждого из своих птенцов.

Некоторого внимания заслуживают еще несколько античных памятников: колоссальных размеров голова Аполлона, голова Юпитера и мраморный лев. Все они находятся в амфитеатре.

Что касается амфор, погребальных урн, бронзовых статуэток и монет, найденных при раскопках, то путешественник может увидеть их в доме синдика Толлера: все они снабжены табличками и со вкусом расставлены в определенном порядке. Я призываю поклонников античности с особым вниманием отнестись к небольшой статуэтке, которую простодушный магистрат выставил под названием «Парис, протягивающий яблоко». Если это действительно Парис и если все пропорции в этой фигурке соблюдены верно, то пылкая любовь Елены вполне объяснима. Судя по скульптурному изображению, прекрасное лицо — не единственный дар, каким признательная Афродита наградила фригийского пастуха.

В нескольких сотнях шагов от городских стен, слева от дороги, стоит небольшой домик, построенный на средства городской казны: в нем хранится довольно красивая мозаика, по-видимому, некогда служившая украшением купальни.

Нам хватило полутора или двух часов, чтобы осмотреть все эти достопримечательности, после чего мы отправились в Муртен.

Муртен вошел в анналы Швейцарии после того, как под его стенами потерпел поражение Карл Смелый, герцог Бургундский. В честь своей славной победы жители Мур-тена построили у городских ворот оссуарий для черепов и костей восьми тысяч бургундцев. Этот храм смерти простоял три века; на побелевших костях, из которых он был сложен, виднелись следы ударов, нанесенных оружием победителей, а надпись на его передней стороне возвещала об их торжестве:

DEO ОРТ. МАХ.

CAROLIINCLYTIЕТ FORTISSIMI BURGUNDIJE DUCIS EXERCITUS MURATUM OBSIDENSAB HELVETIIS CASUS HOC SUIMONUMENTUM RELIQUIT.[53]ANNO MCCCCLXXVI.[54]

В 1798 году, когда французы вторглись в Швейцарию, отряд бургундцев разрушил это сооружение; желая уничтожить всякую память о постыдном поражении предков, солдаты побросали кости погибших в озеро, волны которого во время каждой бури выносят их на берег.

В 1822 году по распоряжению властей кантона Фрибур на месте, где некогда высился оссуарий, была возведена строгая четырехгранная колонна из камня, высотой около тридцати футов; на той ее стороне, которая обращена на дорогу, выбита новая надпись: