«Если попробовать бежать в эту сторону, то упрешься в них, и всё на этом», — подумал Леонард. Что ж, придётся пробиваться обратно. Он подошел к Идену, чтобы посвятить в свой план. Идея была безумная. Если сюда они добрались на фоне общей паники, то теперь, чтобы покинуть Орлиное гнездо, придётся прорубаться через врагов. Конечно, Леонард высоко ценил свои боевые способности. Верил в силу Идена, недаром же взял его с собой. Но одно дело — на поле боя, когда рядом сражаются твои люди. И другое — биться вдвоем с целой толпой.

— Мы уходим, — злобно прошептал Леонард. Бросил взгляд на Идена и… поднял удивленно брови.

Оруженосец смотрел куда-то за спину рыцаря, и глаза его становились всё больше с каждым мгновением. Он словно увидел призрака, и это напугало Идена почти до полусмерти. Губы задрожали, побледнел, прямо как помощник повара, и, моргая, поднял трясущуюся руку и показал пальцем:

— Т… там…

Леонард, нахмурившись, — он терпеть не мог любые проявления трусости! — резко развернулся и… сам застыл в изумлении. На графской постели, вся в мягком голубоватом сиянии, лежала девушка. Вот минуту назад её тут не было, а теперь появилась из ниоткуда. Рыцарь сразу догадался: это самая настоящая магия. Но поскольку в волшебных снадобьях и прочем не разбился, к тому же человеком был смелым, быстро пришел в себя.

Он подошел к постели и заглянул в лицо девушки. Та лежала на спине, вытянув руки вдоль тела. Её волосы мягкой волной рассыпались по ткани. Она медленно и глубоко дышала, пребывая во сне. «Какая она красивая», — не выдержал и прошептал Леонард, а в следующее мгновение вдруг осознал: так это и есть та самая принцесса Беатрис Байтонская! Но откуда она взялась? Что за волшебство её перенесло сюда и откуда?!

Рыцарь помотал головой. Лишние мысли. С этим можно разобраться потом. Теперь важно увезти принцессу отсюда, пока не ворвались стражники. Он подозвал Идена. Вместе они спеленали спящую красавицу в покрывало. Опасались, что та придет в себя и поднимет крик. Но нет, даже глазом не моргнула. Оруженосец взял легкую ношу на руки.

— Уходим! Быстро! — потребовал Леонард, и они пошли к двери. Но вдруг та распахнулась, и на пороге оказался, — рыцарь узнал его по дорогой одежде и мечу искусной работы, — хозяин Орлиного гнезда.

Ни слова не говоря, он бросился на Леонарда, сделав выпад. Барон ловко отбил удар, сталь лязгнула, брызнув искрами. Началась схватка, во время которой Иден стоял у постели с принцессой в руках и не знал, как ему быть. То ли положить девушку обратно и постараться помочь мессиру, то ли оставаться, как есть и ждать. Ему очень хотелось поучаствовать в схватке, но останавливало и другое: негоже низкородному лезть, когда бьются два господина. Хотя руки очень чесались.

Противники не уступали один другому. Они, благо опочивальня оказалась довольно большой, с упоением наносили друг другу мощные удары. При этом не разговаривали, что оруженосца сильно удивляло. Он привык к тому, что даже благородные порой бросают друг другу в лицо страшные проклятия и оскорбления, дабы взбесить противника посильнее. Цель была проста: чем больше злишься, тем грубее ошибки допускаешь. Это ослабляет оборону, делая более уязвимым.

Те, кто сейчас высекал искры в комнате, знали это и не устраивали глупых провокаций. Но Идену стало понятно: так долго продолжаться не может. Рано или поздно кто-то из этих двоих совершит ошибку. Внезапно Леонард, сделав резкий выпад, умудрился достать графа. Кончик клинка прочертил по его плечу, ничем не защищенному. У барона тоже не было с собой тяжелой брони. Всё, что они смогли пронести в замок, дабы не попасться, — это кольчуги, да ещё у себя на спине Иден, кроме меча мессира, протащил нагрудную пластину, которую позже и отдал господину.

Владелец замка бился в одной рубахе, расстегнутой на груди почти до живота. Она явно была спальной, и у оруженосца закрался вопрос: если граф привез сюда принцессу, и та легла спать одна, то почему здесь появилась с помощью магии? Куда-то пропадала? Но как? Неожиданная рана, полученная врагом, вернула Идена в реальность.

Леонард, видя, как граф отскочил назад, сморщившись от боли, уловил секунду отдыха и бросил оруженосцу:

— Брось факел на постель!

— Но… мы же сгорим, мессир?!

— Бросай! — резко приказал Леонард, и оруженосец послушно швырнул факел. Ткань сначала почернела вокруг пламени, затем загорелась. Огонь начал быстро расползаться в стороны, поднимая к потолку густой дым. Идену стало страшно: уж не сошел ли мессир с ума, устраивать пожар в комнате, где идет бой?!

Едва факел полетел на ложе, как огонь сразу перекинулся на шелковую простынь и стал быстро расползаться в стороны, жадно облизывая и пробуя на вкус всё, что попадётся ему на пути. Несколько секунд Иден завороженно смотрел на это зрелище. Оно показалось ему прекрасным и ужасным одновременно, и он даже не мог сначала оторваться от созерцания. Но вдруг дёрнулся и отступил к окну: пламя перекинулось ближе к двери, — туда, где продолжали сражаться рыцари.

Они были оба очень сильны. Наносили мощные удары, от которых летели искры и стоял звон такой сильный, что отдавался эхом в ушах. Леонард стоял стеной на своём месте, не пытаясь выдворить хозяина замка за пределы опочивальни, но и не уступая ему ни метра пространства. Что больше всего поразило оруженосца — аристократы только тяжело дышали, но ничего не говорили друг другу.

Пламя между тем продолжало своё страшное путешествие по комнате. Вот уже заполыхал объятый пламенем комод, затем загорелся стоящий слева от двери стол. Огонь стал подбираться к хозяину замка, но тот словно не замечал его. Продолжал рубиться с Леонардом. «Наверное, эта девушка его возлюбленная», — подумал Иден, отступив к окну. В комнате стало невыносимо жарко. Одной рукой придерживая принцессу, другой он раскрыл створки, и сразу понял, что сделал это зря: получив приток свежего воздуха, огонь стал буквально разбрасываться в разные стороны.

Иден выглянул наружу. Если сбросить вниз верёвку, то можно спуститься, не очень высоко. Но как это сделать с принцессой на руках? Решение пришло само: оруженосец стянул с плеча моток верёвки, прихваченной в конюшне, которую они подожгли. Один конец привязал к крюку, за который был привязан большой подсвечник. Другим прикрепил к себе принцессу, для чего её пришлось крепко обнять и прижать к себе. В любой другой ситуации это стоило бы Идену жизни, — такое кощунство совершил с сестрой короля, пусть и вражеского! Но теперь было не до того, — хотелось поскорее спастись.

Обвязавшись, оруженосец замер: а кто будет придерживать их, пока они спускаются? Он в растерянности посмотрел вокруг. Решения не было! И тут внезапно комод, полыхавший уже с минуту, взорвался. Неизвестно, что там оказалось внутри. Но поток пламени рванулся в сторону и разделил рыцарей. Они отпрянули, чтобы не оказаться на пути огня, и замерли. Теперь их разделяла огненная стена, и она с каждым мгновением становилась всё выше.

Леонард думал, что хозяин замка постарается прыгнуть сквозь пламя и продолжить бой. Этого не случилось. Он отступил и громко хлопнул дверью. «Будет поджидать нас снаружи», — подумал рыцарь. Оглянувшись, увидел растерянного Идена, стоящего с прижатой принцессой.

— Что ты собрался делать?

— Спускаться по верёвке, мессир. Если вы подержите, я бы смог…

— Нет! Мы туда не идем! — бросил Леонард, снимая кольчугу и расстегивая ворот рубахи. Он не справился с завязками и разорвал их.

Оруженосец с удивлением смотрел на господина, ничего не понимая. Мелькнула мысль, что мессир сошел с ума и решил погибнуть здесь в огне. Но Леонард сделал то, чего Иден совершенно не ожидал. Он снял медальон и протянул руку с ним прямо в огонь. Оруженосец зажмурился: ему уже почти почудился крик боли. Ведь так сильно горит, господин сейчас получит жуткий ожог! Но вдруг послышалось:

— За мной!

Иден раскрыл глаза и ахнул: Леонард стоял посреди пожара, медальон поблескивал в его руке, мотаясь на цепочке. А главное — языки пламени не прикасались к мессиру, они огибали его! Оруженосец, помянув силы небесные, чтобы помогли выжить, поскорее разрезал верёвку, бросив её на пол, подхватил принцессу на руки и пошёл за господином.