— Ха-ха-ха, — вреднючим голоском спародировал её дракончик.

— Простите, — проговорила девушка, прекращая смех. — У меня вырвалось.

Дракончик тяжело вздохнул. Его мордочка выражала одну эмоцию: «Ох, как же непросто служить этим высокородным аристократам!» Он вылез из-под стола, взлетел на пару метров, а затем принялся хлопать крыльями. Во все стороны полетели перья. Выглядело, будто курицу ощипывают. Лена опять хмыкнула. Но сдержалась.

Раздался стук в дверь.

— Твою ж налево через реку! — воскликнул дракончик и метнулся под кровать.

— Ваше Высочество, разрешите войти? — послышался голос Амелии.

— Да, — ответила Лена, усаживаясь на стул.

Служанка вошла, увидела бардак с перьями и рваную подушку под столом, ахнула и всплеснула руками:

— Что тут случилось?!

— Э… ну…

— Опять он напакостил? — строго спросила Амелия.

— Кто он? — сделав лицо «ничего не знаю, моя хата с краю», спросила Лена.

— Да этот невыносимый фон Гюнтер!

— Какой ещё?..

Служанка посмотрела на Её высочество с укоризной. Та опустила глаза.

— Значит, прилетел уже. Вот непоседа! — проговорила служанка. — А подушку зачем порвал?

— Это я сделала, случайно, — ответила Лена.

Амелия посмотрела на неё удивленно, но ничего не сказала. В конце концов, тут главная не она, а принцесса, так что… Придётся устроить уборку, и всё.

— Прошу вас пожаловать на завтрак, Ваше высочество, — сказала служанка.

Лена встала и направилась к двери.

— А вы не желаете переодеться? — спросила Амелия.

— Ой, точно, — ответила Лена.

— Прошу вас, — сказала служанка и повела в другую сторону спальни, туда, где виднелась ещё одна дверь.

За ней оказалась ещё одна комната, причем раза в два больше спальни. «Гардеробная», — поняла Лена, едва ступила внутрь. У неё возникло ощущение, что она попала в костюмерную какого-то театра или киностудии, где хранят одежду со всех исторических спектаклей или фильмов. Чего тут только не было! Глаза разбегались! Несколько тысяч платьев, шляпок, туфель, поясов, сумочек, шубок, сарафанов, душегреек, сапожек, и много ещё такого, чему Лена даже не знала названий.

В отдельном шкафу, за стеклянными полками, на бархатных ложементах переливались разноцветными огоньками драгоценности. Это произвело на девушку наибольшее впечатление. Она приоткрыв рот смотрела на безумной красоты вещи и понимала, что они самые настоящие, не бижутерия. Пока Амелия зажигала внутри свечи одну за другой, Лена стояла у этого шкафа и не могла насмотреться. Бриллианты, сапфиры, изумруды, рубины, аквамарины, топазы… Чего тут только не было! Девушка узнавала их один за другим, поскольку в детстве ей однажды попалась книжка о драгоценностях. Она обожала её читать, а главное — рассматривать фотографии с кулонами, брошками, цепочками, кольцами, подвесками…

— Боже мой… — вырвалось у Лены, когда она повернула голову влево и увидела рядом ещё один шкаф, в котором была всего одна-единственная полочка, а на ней сверкала множеством драгоценных камней настоящая корона.

Амелия, закончив со свечами, молча ждала, пока Её высочество насладится видами. Только не могла понять, отчего вдруг у её госпожи проснулся такой восторг при виде гардеробной. Она же была тут много раз. «Наверное, настроение такое», — подумала служанка. Она предложила принцессе наряд, подходящий к выходу на завтрак. Помогла ей облачиться, уложить волосы.

Глядя на себя в зеркало, Лена изумилась: какая же стала безупречно красивая! Глаз не оторвать! «Неужели это я?» — подумала она и не поверила. «Жаль, что это лишь сон», — решила и пошла за Амелией. Та остановилась в спальне, пропуская вперед Её высочество. Лена дошла до двери, остановилась, оглянулась на служанку. Та улыбнулась в ответ.

Принцесса протянула руку к двери, чтобы её открыть, но створки вдруг распахнулись сами. Снаружи ударил в глаза ослепительный свет, и… Лена пришла в себя. Она стояла по-прежнему на мансарде своего дома, с фонариком в руках. Батарейки внутри него сели, светила лампочка слабо, а снаружи сильно посветлело. Девушка поняла, что близится рассвет. В полной прострации от пережитого она спустилась вниз, легла рядом с мужем.

Спать не хотелось совершенно. До момента, пока зазвенел будильник, Лена смотрела в потолок и вспоминала то, что с ней произошло. Теперь мозг окончательно запутался, пытаясь понять, сновидение у неё случилось или это началось то, что забывают сумасшествием.

Окровавленный, покрытый зазубринами меч рассек воздух в миллиметре от головы Роберта. Он успел наклониться и сделать ответный выпад. Буквально швырнул свой клинок вперед. Сталь со скрежетом скользнула по панцирю. Скользнула влево, высекая искры. Упёрлась в кольчугу. На мгновение застряла в ней. Но удар был слишком силён. Металл разорвал кольца. Пробился дальше. Противник утробно охнул. Меч вошёл ему под рёбра. Глубже, ещё и ещё. Уткнулся в позвоночник.

Роберт резко вытащил оружие. Некогда было думать, что станет дальше с раненым. Умрёт в страшных муках или выживет. Битва продолжалась. Рыцарь окинул взглядом пространство. Вокруг кричали и сражались несколько тысяч человек. Это длилось больше часа. Потери Байтонской королевской гвардии были огромны. Роберт понял: гибель близка. Передний полк почти разбит. Он бьётся в окружении. Левый и правый фланги прогнулись. Им долго не продержаться.

Оглянувшись назад, Роберт увидел, что королевский шатёр падает, словно подрубленное дерево. Стало тревожно. Монарха убили? Пленили? Что там происходит? В эту секунду послышался грубый рык. Рыцарь мгновенно отскочил в сторону, ещё не видя врага. Огромный пехотинец пробежал мимо, тяжело топая. Он был ужасен. Огромная борода. Лохматые слипшиеся от крови волосы. Вытаращенные бешеные глаза. Кривые зубы. Бурая кожаная броня.

Пехотинец тяжело развернулся. В руках матово поблёскивала палица. С шипов капала горячая кровь. Враг был упоён убийством. Он бросился в атаку. Коротко замахнулся, сделал выпад вперед. Опустил палицу на голову Роберта с звериным рыком. Она пролетела мимо: рыцарь успел отскочить. В ответ нанес удар мечом. Пехотинец отразил его небольшим щитом. Бум-м-м-м! — задрожал клинок, вибрируя.

Враг не останавливался. Силы у него, казалось, не кончались. Похожий на кровожадное чудище, он снова набросился, размахивая палицей из стороны в сторону. Роберт отступал, прикрываясь мечом. Его щит давно развалился на куски. Их попирали ногами, втаптывая глубже в бурую от крови землю. Шаг назад, ещё… Ещё… Свист палицы всё ближе. Звериные глаза пехотинца смотрят в упор.

Рыцарь развернулся. Расталкивая сражающихся, побежал. Враг ринулся за ним, тяжело топая и отпихивая всех на своём пути. Его тяжелое дыхание становилось всё ближе. Роберт ощущал его спиной… Ещё немного… Ещё… Неожиданно для пехотинца он резко развернулся. В полете упал на колени. Меч сверкнул, словно молния. Вжух!..

Пехотинец замер в полушаге от рыцаря. Медленно опустил палицу. В глазах недоумение, неверие. Что такое? Как?! Он посмотрел вниз на себя. Живот рассечён чуть ниже груди. Оттуда, словно водопад, льётся кровь. Сначала проступила. Затем капли стали крупнее. И вот уже потекли ручьи. Закатывая глаза, враг повалился навзничь. Тяжело бухнулся на землю. Замер. Роберт вскочил на ноги. Тяжело дыша, утер рукой пот с лица.

Скорость сражения стремительно падала. «Скоро всё будет кончено», — подумал рыцарь. В эту секунду раздался трубный глас. Он командовал отступление. «Ах, как не вовремя!» — недовольно подумал Роберт. Он был прав. Байтонское войско, едва услышав новый приказ, стало разворачиваться и, бросая оружие, покидать поле боя. Вскоре это превратилось в повальное бегство. Скрепя кожей и гремя сталью доспехов, мужчины неслись с поля. Старались выжить. Удрать отсюда поскорее.

Противник, воодушевленный отступлением, кинулся преследовать. Бегущих рубили по спинам и затылкам. Сбивали с ног, швыряя в след копья, мечи и даже щиты. Пускали редкие стрелы. Отступление превратилось в бойню. Почти. Королевская гвардия не удирала. Она отступала с боем. Окруженная с трёх сторон, не сдавалась. Гордо гибла один за другим. Роберт кинулся к ней, чтобы поддержать. Он пронесся несколько десятков метров, перепрыгивая трупы и раненых, и врезался в небольшую группу врагов, напиравших на плотный ряд гвардейцев. Стал рубить направо и налево, слыша вопли, скрежет металла, видя искры и кровь. Её было много, — так, будто изнутри бил фонтан, орошая красным всё вокруг.