***

Царь и Царица на тронах, долгий путь к ним мимо сотен гостей... Тамико сама, как царица — ее пластика преисполнена совершенства, а Магнус — юный бог войны.

Лукас, светлый и спокойный, сердцем похищенный Мариной — он весь тут и в предвкушении, он счастлив за Тами и опечален лишь тем, что Марина не может разделить с ним торжественный момент. Чувства к Тамико — Тамико уверена, что Лукас любит ее по-прежнему крепко и пылко, но иначе. Плотские страсти в незыблемом прошлом... И целуются они теперь только в щеки, пусть у самого краешка губ — не переходя границы. Впрочем, посиделки-полежалки с объятиями никуда не делись: и Лукас, и Тамико заворожены магией прикосновений.

Любопытно, когда Марина сочтет себя готовой для встречи с ней. Похоже, несмотря на высокородное происхождение, Марина банально побаивается Тамико...

Максимилиан, ладный и довольный — ему симпатичны и жених, и невеста, и ничто не омрачает чело лучшего певца анамаорэ — девочка-пшеничка Маю сидит на его коленях, с жадностью впитывая красивейший ритуал детей любви.

Эрик и Лалия — «мармелааадка, если ты будешь хмуриться, я тебя потом съем!» — у них прекрасные отношения с Магнусом и натянутые с Тамико, но оба достаточно сдержаны и не так ненавидят ее, чтобы выглядеть неподобающе.

Анеля и Оливер — малыш расслабленно сидит в уютном коконе рук любимой женщины, по обыкновению вертлявой — кокетка лукаво оглядывает собравшихся, убранство зала, и все-все-все, что представляет хоть какой-то интерес. Оливер тихонько подтрунивает над ней, будучи поражен до глубины души величием разворачивающегося события.

Родители Магнуса и его остальные братья-сестры, многочисленные коллеги, друзья, товарищи с подругами — гости в большинстве с его стороны, но когда Тамико спросят, кто поручится за нее, и Тамико разомкнет коралловые губы: «Лукас», имя царевича анамаорэ окажется достаточным. Тамико не быстро обзаводится друзьями, зато они настоящие.

И ни одной бывшей Магнуса, ни одной! Может, в подругах они затесались, но не раскрыли себя?

«Ты не даешь мне восторжествовать, твои бывшие и не знают, что ты со мной!» — «Тами, это знают ВСЕ!»

Где поверженная царевна Люция?

Тамико видела Люцию лишь на общественных праздниках. Магнус неизменно стоял рядом, и жалящие взгляды Люции веселили, Тамико, радуя ее сердце.

Бабочки в животе — смешное, щекотное переполняющее ощущение, словно закручивается спираль чистого золота, освещая зал неземным сиянием. Вместе во всем.

Самое вкусное предстоит потом — исполнение невысказанных желаний гостей, каждого без исключения.

Какие-то приятные сюрпризы, малые и крупные, шокирующие и ошеломляющие водоворотом ощущений.

Это под силу Древнему Ужасу.

«Ты сволочь, Магнус! Настоящая божественная сволочь!».

Такую Церемонию будут превозносить веками!

«Пой, Максимилиан, сегодня время прекраснейших сказок. И, так и быть, смешливый химик с янтарными глазами впервые споет с тобой дуэтом, вплетая особые заклятия в судьбы миров».

После Церемонии ни Магнус, ни Тамико не стали брать продолжительный отпуск, поскольку рабочий процесс обоих был разумно организован, и так позволяя свободное времяпровождение. Но реальной причиной было то, что Магнусу и его любимой не хотелось отправиться куда глаза глядят прямо сейчас.

Сверх того, Тамико, покопавшись в себе, ощутила нежелание выпадать из водоворота рабочих событий даже после воплощения их общего ребенка. Она собиралась сплавить этого потенциального ребенка Магнусу, благо тот обожал обучать чему-либо молодежь, постоянно общаясь с Оливером и Маю и занимая детские головки дивными историями.

Тамико чувствовала, что Магнусу не нужна ее помощь, а составлять ему конкуренцию в воспитании детей Тамико не намеревалась вовсе.

Потому, придя по обыкновению в кабинет Лукаса, Тамико поразилась открывшейся картине.

Лукас, весьма потрепанный, словно он проработал четверо суток подряд, сидел, углубившись в дела, и вместо доброго приветствия сухо кивнул Тамико.

Это обеспокоило впечатлительную девушку.

Внешний вид анамаорэ зависел от их душевного состояния, и непрезентабельный Лукас явно хотел, чтобы Тамико приободрила его. Что у него произошло?

Тамико подошла к рабочему столу Лукаса и начала демонстративно разглядывать Лукаса, одновременно протянув к нему руки и делая легкий массаж мест, до которых дотрагивалась.

— Тааак... Лу... Не причесан... Морщины?! Белки глаз красные... Боги, под глазами синяки!!... А сидишь-то ты как! Что с твоей осанкой?!

Лукас, позволяя Тамико приятные манипуляции, смотрел на нее устало, интригуя ее полным молчанием.

Тамико начала заводиться.

— Ты мне расскажешь, что у тебя случилось?! Лу! Прекрати меня пугать!

Ответ, произнесенный ровным низким голосом, совершенно бесцветным, ошарашил ее.

— Марина ушла.

Тамико рассердилась, топнув ножкой, сегодня она надела туфли на низком каблуке.

— Так я и знала! Не к добру вся эта Марина! Тихий омут с сонмом чертей! Зря ты мне ничего о ней не сообщал, я бы уже спрогнозировала ее поведение!!!

Лукас мягко улыбнулся.

— Тами, я знал, что это может случиться. И я даже знаю, где она.

Живой вопросительный взгляд карих глаз порадовал его, и Лукас продолжил:

— Она у своей матери, откуда мне ее точно не достать... Ни телепатически, ни физически, никак.

Тамико в волнении села прямо на рабочий стол Лукаса, небрежно подвинув лежащие на нем предметы и оправив зеленое, до колен, шелковое платье.

— Слов нет! О чем она думает?! — быстро окинув фигуру Лукаса взглядом, Тамико сморщилась. — А ты о чем думаешь?! Почему у тебя такой больной вид, зачем тебе столько работы?! И что ты намерен предпринять?

— Ух! — ямочки на щеках Лукаса предстали во всей красе. — Ладно, —видимые признаки его усталости исчезли по мановению волшебства. — Марина боится глубины своих чувств. Кому-то бывает страшно сосредоточиться на одном мужчине и только о нем мечтать... А если этот мужчина реально непредсказуемый тип, — Лукас выразительно посмотрел на Тамико, но та не желала поддерживать его игру, напряженно стиснув край стола тонкими пальчиками. — Что я намерен предпринять? Я намерен посадить Марину под замок и понаблюдать, как она будет брыкаться.

— Как же ты ее посадишь, она ж колдунья!? Да еще у Кэйли прячется.

Лукас улыбнулся.

— Как раз над этим я сейчас и размышляю. Была бы Марина анамаорэ... Но у меня, к сожалению, нет ни одного кандидата в опекуны... Впрочем, пока что достаточно выудить ее у заботливой мамы, а все остальное дело техники. Убалтывание упрямой богини может потребовать долгие часы, а то дни, вот я и работаю на износ.

Лоб Тамико разгладился.

— Поняла. Лу, показывай, где и как тебе помогать... Ммм, а что ты сделаешь с Мариной, когда ее заберешь?

— Ооо, — Лукас сделал страшные глаза, - тебе этого лучше не знать, а то твоя кровь похолодеет.

Тамико капризно поджала губы.

— Ах так! Да я теперь только об этом и буду думать! Представлять всякие ужастики!

Лукас зловеще изрек:

— Истина окажется мрачнее самых безумных твоих предположений, Тами. Верь мне.

Тамико хмыкнула.

— Ты ее не очень мучай, Лу. Она просто боится остаться без тебя, только и всего.

И мурашки выступили на девичьей тонкой, чуть тронутой загаром коже — такой была интонация Лукаса.

— Не подсказывай, Тами.

Лучи восходящего солнца щедро заливали холм, поросший роскошной зеленью: и древние серо-желтые плоские развалины, и еще не прогревшиеся каменные террасы — холм был не вполне природного происхождения.

Двое туристов, рослый атлетически сложенный мужчина и девушка, высокая и смуглая, стояли на вершине. Густые, волнистые, заплетенные в косу волосы Колетт придавали ее тонкой фигурке сходство с цветком на изящном стебле.