Сейчас состояние Оливера вызывало у Магнуса беспокойство.

Оливер выглядел хмурым, словно внутренние демоны совсем разодрали его душу в клочья.

Магнус поинтересовался:

— Что не весел, нос повесил?

Не то чтобы Оливеру особо хотелось делиться с Магнусом причиной уныния, но и скрывать ее он не видел смысла.

— Я променял девушку, в которую влюблен, на девушку, которую хочется жестко ебать в первую и, боюсь, в последнюю очередь.

Магнус плотоядно улыбнулся.

— У, как грубо. Но Джунко любит грубость, ты на верном пути.

Оливер раздумывал, что еще можно рассказать.

— Любит... Знаешь, как от этого пусто и противно? Я чувствую себя животным. Тошно...

Он лукавил, впрочем, не полностью отдавая самому себе отчет в своих запретных чувствах.

Новое состояние пугало Оливера своей необычностью.

Оливера хорошо воспитали, привив быть учтивым и обходительным с женщинами.

В то же время эта правильность не вязалась с его горячим темпераментом, и, наконец, по воле обстоятельств частично рухнула.

Магнус понимал причину смятения приятеля лучше него самого, но решил поддержать предложенную игру.

— Сказал бы я поговорку про тошно, да ты обидишься. Хочешь вернуть Юми?

Оливер уцепился за соломинку, не желая затрагивать вопросы морали. Он мечтал сбросить ее оковы начисто и в то же время сильно боялся быть осужденным.

— Роберт ее не отдаст.

Заявление вызвало у Магнуса ухмылку.

— Ха! Если это сделает тебя счастливым, я уберу Роберта.

Внезапное озарение поразило Оливера.

— Уберешь? Так твой изорванный вид тогда...

Наступило время для жесткой правды.

Впрочем, для неполной правды — Магнус любил шокировать людей, чтобы определить их границы дозволенного.

Оценивал истинную сущность каждого, но мог никогда не нажать на обнаруженные точки невозврата.

— Я вроде профессионального бойца. Ты мой друг и ты некогда спас меня, так что я сделаю для тебя все. Проси. И, кстати, совсем не обязательно делать что-то с Робертом физически.

Оливер погрузился в раздумья и, наконец, ответил:

— Спасибо. Нет, я не любил Юми прям настолько, чтобы не поддаться чарам Джунко... Я не решусь больше беспокоить Юми. А Роберт мой друг.

Этот разговор был настолько далек от того, о чем приятелю подсознательно хотелось поговорить на самом деле, что Магнус решил сменить тему.

— Ну, хорошо. На рояле ты играешь, а на гитаре умеешь?

Такого внезапного поворота Оливер не ожидал.

— Конечно. Причем тут это?

— При том, что моему голосу может позавидовать хор ангелов, и если я буду петь, а ты играть, то ты не только отвлечешься, но и соберешь максимальное количество девиц, возможных в этом городе. Влюбишься в кого-нибудь. В себя влюбишь. Как тебе идея? Продюсерскую деятельность поручим моему брату Лукасу, а сами будем почивать на лаврах.

Предложение обрадовало Оливера.

— Подумаю. А что это даст тебе? Толпа девиц, говоришь… А как же Тамико?

— Мне это даст банально самовыражение. Грех скрывать таланты от народа. Тамико — душа моя, так что все девицы стройными рядами достанутся тебе. Ну и прочим членам группы.

Оливер оживился. Он уже строил далекоидущие приятные планы и не подозревал, что попался на крючок.

Когда-то Тамико так ненавидела и презирала Магнуса, одновременно укоряя себя за возникающее в его присутствии сильное возбуждение, что охотно наговорила Магнусу гадостей, лишь бы выйти из его опротивевшего дома в другом измерении.

Тамико тогда ужасно хотелось выиграть, и она выиграла.

А сейчас она была готова изощренно уколоть любого или любую, кто покусится на ее счастье.

А для убедительности выцарапать им глаза.

Дом Магнуса стал ее домом. Местом, где Тамико переживала лучшие моменты жизни.

И вроде бы ничто Тамико прямо не угрожало, но сам изменчивый Магнус, на лице которого постоянно отражались переживаемые им эмоции, начал отдаляться от нее.

Тихо-тихо, еле заметно.

Прежняя Тамико, «Тамико до Магнуса» вряд ли заметила бы что-то. Зато нынешняя становилась все более чуткой и внимательной к мужчине, от которого зависела ее судьба.

Как-то Магнус обмолвился, что в оргазмическом тумане Тамико просила никогда не покидать ее.

Тамико совершенно не помнила свои откровения и поначалу жутко стыдилась, что выболтала что-то, о чем не понятия не имеет. Но, подумав, она решила, что если уж она не врет в полном сознании, то вряд ли врет подсознательно.

Раз уж Тамико согласилась доверять Магнусу, пусть тот подслушивает что угодно. Не страшно.

Тогда Магнус поклялся, что исполнит ее просьбу всегда с ней быть.

И действительно Магнус снисходительно относился к побегам, взбрыкиваниям, грубостям Тамико. К ее попыткам заставить его ревновать.

И совсем не потому, что Магнус слабохарактерный, как Тамико ошибочно подумала.

Нет, после вечера, когда Магнус неожиданно, но так желанно явился к ней в кожаной куртке, не изображая и тени приязни или учтивости, Тамико вполне осознала, что прежняя доброта Магнуса к ней была чисто его волей.

А ловкие аккуратные движения, когда мрачный Магнус настойчиво раздевал Тамико, могли в любой момент стать беспощадными.

Тамико почувствовала, что этот мужчина привык убивать.

Она испытала тогда, наверное, один из сильнейших ужасов в своей жизни, и ее разум спасло только мощнейшее, захлестнувшее ее волной возбуждение.

Тамико, уже не вполне осознавая, что делает, сама обвила шею Магнуса руками, выгнулась всем телом ему навстречу, прижалась крепко-крепко и начала исступленно его целовать, лишь бы не видеть его страшные суровые глаза.

Все это было, все это прошло.

Магнус властвовал над ней, и Тамико было так уютно в его горячих объятиях.

Магнус поклялся, но там, где есть клятвы, есть и клятвопреступления.

И не факт, что Магнус никогда не отказывался от своих слов.

Тамико решила поговорить.

— Магнус, пусть я эмоционально тупая, но тебя что-то гложет. Ты на меня странно смотришь, а потом надолго задумываешься. И видно, что тебе грустно. Хочешь меня бросить?

Умная. Его любимая очень умная и очень наблюдательная. Если она что-то недопонимает сердцем, то логика ее явно не подводит.

— Ты не мячик, Тамико... Это мячики бросают. Помнишь свои слова тогда на площади? «Ты осознаешь, что ты мне не пара. Но ты ничего не можешь поделать со своим влечением ко мне». Это правда. Я люблю тебя, Тамико, но...

Маг помнит ее слова вплоть до прямых цитат?! Ого!

Впрочем, чему удивляться, если за час Магнус осваивает семестровый объем любого институтского предмета, увиденного им впервые. Да так, что может поспорить с преподавателями, чем наверняка и занимается из развлечения.

Получается, Магнус думает, что…

— Монстру-убийце нечего делать возле юной девицы, да?

Умница, какая Тамико умница!

— Да. Откуда ты знаешь, что я так думаю?

Тамико фыркнула:

— Просто я думать люблю. Если Джунко тогда чуть не умерла от вашего знакомства, то наверняка в твоей биографии были и более серьезные случаи.

Как всегда, Тамико загнала Магнуса в логический угол. И выход из угла один — прямой. Резать по-живому больно, но необходимо.

— Джунко умерла, Тамико. Теплая, маленькая девочка. И если бы не вмешалась Кэйли, Джунко умерла бы совсем. Понимаешь? По-моему, нам лучше закончить отношения сейчас... Я не хочу, чтобы ты умирала и становилась такой же, как я. Не хочу.

Наверное, Магнус думал, что Тамико испугается. Что она почувствует отвращение. Может, что Тамико ощутит какие-то новые кошмарные грани того, кем она безрассудно хотела стать.

Тамико захлестнула ярость. Давно поняв, чем Магнус занимается, Тамико приняла это.

Приняла как страшную неизбежность в тот вечер насилия и страсти.

Теперь ей показалось, что Магнус не может об этом не знать и намеренно выводит ее из себя.