— Какая женщина в здравом уме согласится быть с Эриком?

Макс покачал головой.

— Не надо. Я люблю его.

Лукас задумался.

— О! Давай предложим Эрику снять все полномочия и жить с ней по-простому. Если такая любовь...

— Шутишь?

— А почему нет? Если он может стать человеком и умереть, то потерять права может тем более. Как Магнус.

Макс погрустнел.

— Я лучше выжду. Надеюсь, Эрик сам одумается.

Лукас не хотел пускать ситуацию на самотек.

— Ладно, предложу я. Знаешь, игры играми, но Ванесса не годится в жены публичной персоны. Она слишком скромная и не вынесет ментального штурма фанаток. Ты глянь на берег.

Макс закатил глаза, увидев толпу девушек.

— Я порой думаю присвоить эту часть моря себе...

— А потом надоест, и что? Давай-ка позовем самых красивых к нам?

Максимилиан сделал страдальческое лицо.

— А надоест, я сделаю море обратно общественным. Не надо сюда никого! Я хочу просто поплавать, они меня достали! Насчет Ванессы понимаю, да...

Лукас уже размышлял о своем.

— Джунко — это нонсенс. Маразм. О чем Эрик только думает? А вот Камилла выдержала бы все, но она счастливо влюблена в местного парня.

— Сестра Ванессы?

— Да. У них с этим местным так сладко, что я отпустил ее.

— И как тебе достаются лучшие девушки? — Макс выглядел чуть обиженным.

Лукас подмигнул ему.

— Приходить надо раньше.

— Привет... Кажется, тебе плохо, одиноко, и ты не позволяешь никому утешать себя... Я могу прийти? — Маю начала телефонный разговор без предисловий.

Лукас от такого заявления прибалдел.

То, что Маю права, ладно. Вопрос другой: откуда она знает?

Она явно человек, тут без вариантов. Маю так хорошо именно его чувствует?

А раз так, она явно понимает, что Лукаса зацепила. И вот хочет одна к нему прийти.

Она наивная или на все готовая?

Как царевич он знал тысячи таких, на все готовых ради одного его ласкового взгляда.

Надо ли показать Маю, что она угадала или определила или как еще поняла его состояние?

Лукас не привык показывать свои слабости ни с кем.

Наоко так вообще явно ждала от него побед. Разумеется, Наоко не произносила это вслух, но это чувствовалось в каждом ее быстром взгляде, в каждом обращенном к Лукасу жесте, да и в каждой ее «невинной» фразе.

С Наоко Лукас прямо чувствовал себя ее должником.

Он сам стремился быть лучшим в выбранных им областях ежесекундно, но... отсутствие тыла в какой-то момент стало Лукаса подавлять.

Ему все острее хотелось на время спрятаться в чьем-то мягком женском. Восстановиться. Отдохнуть.

Показаться слабым Наоко — не валяя дурака, как любил притворяться Магнус, а по-настоящему растерянным, сомневающимся, испуганным, огорченным – было совершенно нереально.

Наверное, тогда Лукас и подумал о Тамико.

Тамико принимала все эмоции Магнуса, а уж он-то не стеснялся в их выражении! Магнус, способный навзрыд плакать перед воинами, наверняка преуспел в жалобах перед подругой.

Лукас никогда не слышал от Тамико ни намека на «утри сопли» или сомнений в мужественности Магнуса при всей ее прямоте.

Значит, Тамико действительно ценила его открытость.

Вместо того, чтобы стыдить Магнуса или ехидничать с ним, Тамико находила логические доводы, в самом деле успокаивающие Нюньку, прикидывался ли тот или был серьезен.

Лукас не имел тайного желания разрыдаться у кого-нибудь на глазах, но он все больше хотел быть принятым целиком, по-настоящему.

Сам Лукас не умел и не считал нужным доверять легко. Сейчас он прикинул, что Маю может использовать против него.

Да особо ничего не может. Враги и так знают, что иногда Лукас испытывает те же эмоции, что и все. Для них это не повод для атаки.

Лукас разрешил:

— Да, приходи.

***

И малышка пришла —худенькая, серьезная.

Красивая.

Заботливая и смущенная.

— Я места себе не нахожу. Все о тебе думаю. Что с тобой происходит?

Обескураживающая прямота.

Как вести себя с ней? А к демонам — свободно.

Если держать лицо еще и с Маю, какой в этом смысл?

— Польщен. Что происходит: я пригласил красавицу в гости.

В ее зеленых глазах зажегся упрек.

— Наверное, я зря пришла. Извини... Я не хочу навязываться, ты не то подумал... Я почувствовала неладное. Ошиблась, видимо.

Взгляд Маю упал на ряд использованных чашек, от которых исходил горький аромат. Лукас их не рассоздал, машинально создавал новые.

— Ты права... У меня проблемы.

Он. Это. Сказал...

Замер в ожидании реакции Маю.

— Расскажи мне, пожалуйста, — Маю, не дожидаясь приглашения, села на диван. — Что было в этих чашках? — ее голос прозвучал беспокойно.

— Сбор трав. Пью для расслабления.

— А мне можно?

— Боюсь, для тебя крепковато будет, но можно что-то придумать, — Лукас слегка улыбнулся про себя. Надо изобразить процесс заварки, не может же он достать напиток прямо из воздуха. Все и так выглядит слишком странно для человеческой девушки. — Чем тебя угостить?

— Расслабляющий чай, пожалуйста. Как-то холодно и неуютно. Поделись, что тебя гложет?..

Лукас посмотрел на Маю лукаво.

— Села и не слезешь?

— Нет. Не такая я... Но да... Не понимаю себя сейчас.

Лукас посерьезнел. Действительно им стоило разобраться.

— Ты чувствуешь, что мне плохо, и решила меня поддержать? Это все?

— Да. Но не все, — на щеках Маю вспыхнул удивительного оттенка румянец.

Лукас переместился так, что их глаза оказались на одном уровне.

— Насчет «не все» я чувствую то же самое, что и ты. Не считаю это постыдным. А плохо... У меня проблемы на работе и проблемы с Наоко. Я думаю разойтись с ней, но у нас совместное имущество, и это не так просто. А еще моя семья против Наоко, а у нас принято решать вопросы серьезных отношений сообща. По работе тоже довольно жестко. Конкуренция. Я справлюсь со всем, но сейчас мне немного грустно. Спасибо, что ты пришла.

Маю неуверенно подняла руку и провела по волосам Лукаса.

Он довольно зажмурился, приглашая Маю продолжать. Потом взял гладившую его ладошку в свою ладонь и поцеловал Маю, чувствуя, как по телу девушки начал разливаться жар.

Ее щеки опять полыхали. Лукас не выпускал ладошку, и малышка нашлась:

— Покажи мне, пожалуйста, свои руки. Ладони, обе.

Он подчинился. Маю изумилась.

— Такие странные линии! Впервые вижу такие.

Мда. Он прокололся на мелочи. Лукас быстро перевел тему:

— Заварить чаю?

— Ага.

Лукас вышел из кабинета будто бы на кухню, продолжая наблюдать за Маю.

Она не пошла за ним следом, значит, можно было приготовить напиток привычным способом, без отвода глаз.

Лукас не нуждался в каких-либо парфюмах — само тело анамаорэ источало дивный аромат. Маю продолжала сидеть на диване, с упоением нюхая ладошки, гладившие его волосы.

Выждав время, которое по мнению людей мог завариваться чай, Лукас вернулся.

— Рассказать тебе об этих травах?

— Расскажи.

Щеки Маю алели, но она села так, чтобы прижаться к его плечу.

Лукас рассказывал, не уточняя, что травы выросли в его личном лесу и что люди теряют волю от небольшой дозы напитка. А Маю хотелось отпустить свою волю, он видел.

— Пей, — слово прозвучало приказом.

Малышка послушно взяла чашку, сделала глоток, другой, третий.

Отставила ее и потянулась к Лукасу всем телом.

Дальнейшее не вызывало у него вопросов, кроме одного: притвориться ли человеком или быть собой? Лукас решил сориентироваться по ходу.

Наведенным сном братья решили не ограничиваться.

Макс лично пришел в квартиру студенток и спел песню для Маю, аккомпанируя себе на гитаре. Заказчиком назвал Лукаса, и увлечение Лукаса Маю перестало быть секретом для кого-либо.