Садовник Не пресытился мир потаенною горечью слез, — У меня в пламенеющем сердце сто тысяч заноз. Слишком долго я спал, не гулял я в моем цветнике, Поглядел поутру — не узнал увядающих роз. И сказали мне розы: «Садовника мир полонил, За высокие горы и синие реки унес». И темницу его по горам я искал, как Меджнун, И гонимою ланью с откоса взбегал на откос. У темничных ворот, обессилев, упал я, и страх, Словно ветер, коснулся моих поседевших волос. И султану темницы я вымолвил: «Освободи!» И слова его были исполнены ядом угроз. И султан повелел: «Заточите раба моего!» И Фраги захлебнулся нахлынувшей горечью слез. Сестре О, помоги мне, Зюбейда! Печаль в моих глазах осталась, Я зарыдал, и навсегда Кровь жгучая в песках осталась. Разлукой нанесен удар. Померк мой соловьиный дар, Закрылся праздничный базар, Моя Менгли в слезах осталась. Мне снится свет блаженных дней, Мне стыдно пред страной моей; Душа моя — приют скорбей, И плоть моя впотьмах осталась. Боль прибывает, как вода, Я жил для мира и труда; Я — мученик, моя беда В томительных стихах осталась. В глухие наши времена Любовь на казнь обречена. Моя прекрасная луна В туманных небесах осталась. Лицо Фраги черным-черно. Плачь, Зюбейда! Уже давно Пустеет лавка. В ней темно. И только пыль в углах осталась. Смущение Менгли Свой пальчик розовый кусая, Смущается Менгли-ханум. Тугие косы расплетая, Смущается Менгли-ханум. А ты гори, смотри, влюбленный: В беседу с бровью насурмленной Вступает локон расплетенный: Смущается Менгли-ханум. В одежде алой не бежала От взоров жителей Ахала [91], А с нами говорить не стала: Смущается Менгли-ханум. Хочу заговорить — немею, Стою, как нищий, перед нею, Сказать: «Открой лицо!» — не смею: Смущается Менгли-ханум. Душа, владычица, отрада, Зовет Фраги — бежать не надо! Но — благодатная — от взгляда Скрывается Менгли-ханум. Утро Еще почиет роза роз. Я задыхаюсь и немею, — Не избежав ее заноз, — Над горькой радостью моею. Я бы украл ее, как вор, Благословляя свой позор. Но, отводя голодный взор, Я тайным счастьем пламенею. И, как под лезвием ножа, Душа Фраги поет, дрожа: Мне смерть судила госпожа, И я противиться не смею. Горы в тумане Вершины гор в тумане млечном, Они нам не видны зимой. Не следует о муже встречном Судить по внешности одной. Тот прочь ушел, другой садится. Над недостойным люд глумится. Огонь любовный разгорится — Таится тот, кричит иной. А предо мною на просторе Моих надежд играло море!.. Джигит и в нищете и в горе Идет дорогою прямой. Но если рок вам сердце точит, Над вами зря Лукман хлопочет. Луна вернуть напрасно хочет Товар, закупленный землей. Стесняет буйного одежда. Пленен пороками невежда. Трусливого живит надежда За крепкой спрятаться стеной. Стою с поникшей головою: Что сделал мой язык со мною? Но только трус не рвется к бою, Чтоб лечь костьми за край родной! И кто Махтумкули осудит За то, что он не позабудет, Что правде слово дал и будет До гроба верен клятве той! Гость Изменило мне счастье, мучительный мир! Скинуть с плеч невозможно твой тягостный гнет. Нет лекарств для меня, я печален и сир, За тобою по следу мой разум бредет. В белый саван оденется тело мое — Ты на чашу весов положил бытие. Я, безумец, из рук твоих принял питье. Что ты делаешь? — в кровь превращается мед. Каждый помысел мой исполняется зла; Я взлететь не могу — ты подрезал крыла; Золотая казна моя в землю ушла… Бренный мир, я твоих не желаю щедрот! На базаре твоем заблудилась душа; Плоть моя истомилась, любовью дыша. Плыл я пó морю, к пристани дальней спеша, Но кипучей волной захлестнуло мой плот. Дивный муж посетил меня в горе моем; Следом юноша некий пришел, а кругом Черный ветер свирепствовал в мире ночном, И над юртой незримый дрожал небосвод. Кто мой гость? Кто пятнадцать стремянных его? Он в огне, но его не горит естество; Слово мужа — пророчество и волшебство, И без лука он стрелы пернатые шлет. Кто — крылатый — означил земные пути, По которым Исе [92] предстояло пройти? Ни слону, ни коню переправ не найти, Если гнев его ливнем на землю падет. Восемь дней горевал, десять дней тосковал, И безмолвные слезы в тоске проливал, И спустился я в дол, перейдя перевал, Словно гнал меня дэвов [93] озлобленных род. Здесь четыре стихии связует вражда; Проповедует правду земля и вода; Пред огнем не согреется дева, когда Зимней стужей кончина в лицо ей дохнет. Повествует Фраги о чудесных делах. Божьи слезы — жемчужины падают в прах. Обо мне вседержитель скорбит в небесах; Душу отдал бы я, да никто не берет. вернуться Ахал (Ахал-Тепе) — населенный пункт в Туркмении. вернуться Иса — мусульманское имя Иисуса Христа; почитается в исламе как пророк. вернуться Дэв (див) — в восточной мифологии бес, демон. |
