Глава 28

Спускаясь все ниже под землю, совершенно не чувствовала спертого воздуха или запаха сырости, свойственного всем подземельям. Сухое тепло ласкало озябшие босые ноги и плечи. Я согрелась и, наконец-то, перестала дрожать и с интересом оглядывалась по сторонам. Подземные этажи оказались не подвалами, как я решила вначале, за каждой дверью, куда я сунула свой любопытный нос, находились жилые помещения, вроде кабинетов, гостиных, курительных, бильярдных и танцзала. Все комнаты закрыты, но только я дотрагивалась измазанной в крови рукой до замков, магические запоры тут же раскрывались. В одну из комнат зашла, заинтересовавшись развешанными по стенам странными предметами: кнутами, плетьми, розгами разнообразной толщины, кандалами и наручниками, цепями, кожаными штуками вроде масок.

Своеобразная у них оружейная комната! Пыточная какая-то, для мести шутникам как раз подойдет.

Я прошлась по ряду, выискивая, что потяжелее и в руку удобно ляжет. Взгляд натолкнулся на черную, длинную, толстую штуку, вроде дубинки. Она идеально слилась с ладонью. Я, воодушевившись, продолжила поиски. В углу среди ножей, топориков и острых лезвий скромно затесалась пара напильников. Выбрав тот, что поувесистее, решила, что моя экипировка на этом закончена. Прикрыв ногой дверную створу, потопала дальше по коридору. Из последней по коридору двери пробивался свет. Заглянув в приотворенную дверь, увидела десяток зажженных свечей в поставцах, бросавших неверные колеблющиеся тени на окружающие каменные стены и камин. В середине комнаты на металлических подставках стояли гробы. Озадаченная открывшимся зрелищем, стояла на пороге, не решаясь войти.

Вокруг стояла тишина, прерываемая треском восковых свечек. Вспомнив малолетних укурышей, свое похищение и болезненный укус в шею, я решительно шагнула вперед. В первом гробу с открытыми глазами возлежала вампиресса.

— Мамочка, привет! Не ждала? По глазам вижу, что нет! Смотри, что я нашла… — и с хитрой улыбкой помахала черной штукой у нее перед носом. По лицу вампирессы прошла судорога, на мгновение исказившая черты. — Что-то ты бледненькая, давай я тебя подкрашу. Да ты не бойся, у меня в школе была пятерка по рисованию.

Я оглянулась и заметила толстый слой сажи в камине. Зачерпнув на палец жирной черноты, щедро нарисовала Горпинушке брови по последней моде, подвела густо глаза и, вспомнив, как она третировала свою семью, пририсовала усики Гитлера.

Вампиресса глазами на выкате следила за моими действиями, цвет лица сменился с бледного на зеленоватый, но пошевелиться не могла. На неживом словно маска лице жили только глаза.

Вот актриса! Это ж надо совсем свихнуться, чтобы поверить, что ты вампир и вести себя как вампир! Совсем с катушек тетка съехала!

— А кто тут у нас еще есть? — растягивая слова, подошла к следующему гробу. На меня смотрел Грег. — Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать… Ты от меня спрятался, а я тебя нашла и буду наказывать… — не больно шлепнула его черной штукой по носу. Веки Грега задрожали, глаза забегали в разные стороны, из намертво сжатых зубов послышалось шипение. Перехватив импровизированную дубинку поудобнее, огрела его по лбу пару раз. — Шипишь на меня, змееныш, вот тебе!

Взобравшись на подставку, перекинула ногу, забралась в гроб и уселась верхом на Грега. Парень даже не шелохнулся, только глаза внимательно следили за черной штукой у меня в руке.

Ну, что ж, Грег, подыграю тебе. Хочешь, чтобы я считала тебя вампиром? Значит, буду разбираться с тобой, как с вампиром. Нашлепаю по дурной башке, чтобы думал ею в следующий раз!

— Ну что разберемся, Грег? У тебя, засранца клыкастого, было дело к Элджею, вот и разбирался бы с Элджеем как мужчина с мужчиной, а ты похитил слабую девчонку и укусил! Не хорошо, Грег, очень не хорошо! Придется тебя наказать! Знаешь, как этим наказывают непослушных мальчиков? — Грег, по-видимому, знал очень хорошо, при последних словах, глядя на черную штуку в моих руках, из глаз выкатились крупные слезы. — Ну-ну, глупышка, не надо слез, теперь все будет в серьез. Я же профессионал в этом деле. Не бойся, дыру не пробью! Хотя, если увлекусь…

Грег издал не то мученический стон, не то мычание. Слезы заструились сплошным потоком, промокая светлые пряди на висках. Я отложила дубинку и достала напильник. Поиграла им, прокручивая в пальцах и проводя по алмазному напылению ноготком. Приподняв верхнюю тонкую губу, примерилась к выступающим клыкам парня и начала подпиливать. Грег в ужасе скосил полные боли и страха глаза на двигающийся с визгом рашпиль, шипение со свистом выходило из сжатых зубов. Зубки сопротивлялись, с визгом елозя по блестящему покрытию. Но я была упорной, поднажала, и с особо противным скрежетом, зачарованное напыление начало точить зубную эмаль. Сняв острые кончики, полюбовалась на свою работу.

— Ну вот, красота же! А ты плакал… — заботливо стряхнула пыль с его расшитого серебром жилета. — Теперь понял, что чувствует беззащитная жертва? Запомни накрепко. Вот, — помахала перед его носом черной штукой и сунула ее ему в сложенные на груди руки, — никогда не будь таким.

Воодушевившись профессионально проделанной работой, аккуратно слезла с Грега и направилась к следующему гробу, в котором отлеживался дед. Вампир хитро подмигнул мне и улыбнулся беззубой улыбкой, показывая, что пилить у него нечего. Он мне нравился и не в моих правилах стариков обижать. Бабуля нервно переводила взгляд с меня на рашпиль в моих руках, тонкие губы подергивались, силясь сказать что-то. Наклонившись к ней поближе, умоляюще прошептала:

— Бабуль, вы про колбаску говорили и пирожки, может, угостите? Есть очень хочется… — веки пожилой вампирессы пару раз хлопнули, переваривая мою просьбу, зрачок из игольно- узкого начал расти, заполняя красноватую радужку, губы бабули посинели и вытянулись в тоненькую полоску, подбородок задрожал от негодования. Досадливо поморщившись, я отстранилась. — Ладно… Нет, так нет, и не надо на меня зрачок расширять…

Не задалось общение с негостеприимными хозяевами, слишком уж вошли в роль вампиров эти шуты. На мой вкус переигрывали изрядно. Так и хотелось крикнуть, уподобляясь великому Станиславскому: «Не верю!» Я понимаю, максимальное погружение в образ до состояния одержимости, до потери своей личности, но гостей-то принято кормить. Почти сутки мерзну голодная в огромном каменном замке.

Огляделась по сторонам, взгляд скользил по унылым серым стенам, сложенным из дикого камня. Ни гобеленов, ни портретов прославленных предков в париках и кринолинах, ни ковров, ни герба какого-нибудь завалящего. Скучно. Решение возникло мгновенно, вспомнив краску, которая хранилась в шкафах, я решила разрисовать им напоследок стены граффити. Баловалась, еще учась в школе, разрисовывала ограждения магистралей.

Поднявшись в кухню, взяла несколько банок разных оттенков, в одной из нижних комнат прихватила виденную мною ранее кисть, и задумалась над эскизом. Множество идей проносились в голове. На слишком сложные не хватало времени, вечер не за горами. Выбрала свой любимый вариант. Имя «Анжелика» с нимбом и крылышками, жаль, нет золотой краски, нимб и крылья получились бы эффектнее. Подоткнув юбку и закатав рукава, обошла комнату в поисках наилучшей фактуры. Приглянулась стена напротив входа хорошо освещенная свечами в поставцах. Закусив губу, в творческом порыве, наносила мазки, удивляясь странному запаху краски и густой консистенции.

Или мне как плохому танцору, пол сучковатый? Аэрозолем было бы быстрее и удобнее, но в Средневековье приходится обходиться подручными средствами.

Напевая незатейливую песенку, придавала буквам эффект объема и зеркальности. Оценивая общий вид, отошла к входу, по дороге подмигнув «моим» вампирам. Улыбнулся в ответ только дедуля, остальные нервно втягивали носом воздух, а бабуля вообще закатила глаза и потеряла сознание. Домазывая темной, почти черной краской тень от букв и нимба, я вздрогнула от неожиданности, почувствовав ледяную руку на плече.