Они приближаются к одному из стоящих «плечом к плечу» гаражей. Вор недолго возится с замком, причем спина его заслоняет, что он там делает. Да Раису и не тянет подглядывать, ее волнует, чтобы за ними не подглядывали.

— Прошу! — Дверь гаража открыта.

Внутри стоят «Волга» Пузановского и красные «Жигули». Раиса делает два порывистых шага… и отворачивается.

— Увы…

Тут в дверь заглядывает мужская голова. Раиса обмирает.

— Огоньку не найдется? — спрашивает мужчина.

Вор невозмутимо щелкает зажигалкой, голова прикуривает и исчезает. Выйдя наружу, вор запирает замок, и они уходят, не привлекая ничьего внимания…

— Глеб, кто вы по профессии? — спрашивает Раиса по дороге к машине.

— Да как вам сказать, Раечка… Профессия у меня довольно редкая. Даже рискованная. Но пока работаю.

— Скажите откровенно, вы из милиции?

— Раечка, если так, то могу ли я сказать откровенно? — изворачивается вор и переводит на свое: — «Волга» в гараже, стало быть, хозяин дома. Опять будете караулить?

Раиса пожимает плечами.

— Тогда извините, в полдень я должен быть в другом месте.

— Садитесь, — кидает Раиса.

Оба садятся в машину. Вид у Раисы хмурый. Возбуждение от надежды найти «жигуль» прошло, да еще между нею и ее союзником стоит какая-то недоговоренность.

— Видимо, я все время задаю нетактичные вопросы, — произносит она сухо.

— Не надо на меня сердиться, — заглядывает ей в лицо вор.

Раиса его и привлекает и раздражает. С одной стороны, она помеха и обуза, с другой — вызывает покровительственное чувство. К тому же он постоянно помнит о комизме их союза, что придает его поведению оттенок иронической игры. И сейчас и в дальнейшем он говорит Раисе правду или полуправду, что она принимает за особую манеру выражаться — шутливо и уклончиво.

Когда машина тормозит в районе новостроек, Раиса уже весела: вор только что рассказал что-то забавное.

— Спасибо, что подкинули! — Он берет с заднего сиденья чемоданчик, по размеру способный вместить японскую видеоприставку.

— Если недолго, я подожду.

— Да?.. — он колеблется. — Всегда надеюсь, что недолго…

Возвращается он чрезвычайно довольный.

— Куда теперь? — спрашивает Раиса, откладывая журнал.

— Раечка, мне неловко использовать вас как даровой транспорт.

— Я же использовала вас как дарового взломщика. Надо отрабатывать.

И снова они едут по городу. И теперь останавливаются у винного магазина, где Царапов недавно сторговался с продавщицей Маней.

Вор тянется за чемоданом — там видеоприставка, которую он выкрал, пока Раиса ждала его в машине. Но что-то удерживает его и заставляет выйти на предварительную разведку.

Стоя на тротуаре, он смотрит в сторону магазина. Оттуда появляется пьяненький мужичок — тот, которому Маня грозила не давать в кредит. Вор направляется навстречу, спрашивает:

— Батя, Маня сегодня работает?

— Не работает, — бормочет тот. — Таскают Маню. Замели нашу Маню… Эх, парень, даже — веришь? — нету настроения выпить! — Он покачивается и хватается за вора.

Тот отцепляет от себя его пальцы.

— Батя, я тебя уважаю! — убедительно говорит он и быстро отходит. Покупает ненужную газету, пачку сигарет: надо привести в порядок выражение лица, прежде чем показаться Раисе. А мимо нее, сидящей в машине, шаркает пьяненький, приговаривая сам себе:

— Эх, Маня… хорошая была Маня… такая ласковая…

Возвращающегося Царапова Раиса встречает вопросительным взглядом: они сделали такой конец, чтобы он поговорил со случайным алкоголиком о какой-то Мане?

— В ваших глазах я читаю вопрос, — говорит вор.

— Пожалуй, — отзывается Раиса.

— Категорический вопрос: когда мы будем обедать? У вас зверски голодное лицо.

Все время этот человек сбивает Раису с толку.

— Едем обедать, — объявляет он. — Я только мгновенно заскочу по дороге к одному приятелю.

Теперь машина Раисы подкатывает к комиссионному магазину радиоаппаратуры. Здесь Царапова, как мы помним, подстерегают коллеги Томина. Но после происшествия с Маней он осторожен вдвойне: Раиса сворачивает в переулок.

Задами подбирается вор к окнам служебных помещений. За одним из них работает тот же очкастый товаровед. Вор останавливается против окна, приподнимает чемодан, товаровед вскидывает глаза, все понимает и делает короткий отрицательный знак головой.

У Знаменского сидят коллега Томина Птахин и таксист.

На бланке, который он рассматривает, наклеено в ряд несколько фотографий.

— Вот этот, улыбистый, — таксист указывает на Царапова. — Позавчера этот пассажир предложил мне джинсы.

— Взяли?

— У меня принцип: от пассажиров не брать. Вы бы их с меня сейчас даром сняли!

— В котором часу вы его везли? — спрашивает между тем Птахин.

— Под вечер, часов в девять.

— Было у него что-нибудь с собой?

— Чемодан не особо большой.

— Открывал?

— Нет, поскольку от джинсов я отказался.

— Обождите немного в коридоре. С вами поедет наш товарищ, покажете поточней, где высадили.

— Именно позавчера он вдобавок к видеоприставке царапнул джинсы! — говорит Знаменский.

— Так что, Пал Палыч, начинаем новый этап? — торжествующе спрашивает Птахин.

— Да, начинаем! Уже третий шофер возил его на Басманную, чего нам еще? Давайте поднимать участковых: пусть прочесывают территорию — кто у них там балуется жильцами без прописки?

Раиса и Царапов осматривают небольшой стадион, заглядывают во все уголки.

— Вы, по-моему, давно поняли, что никаких угнанных машин здесь нет, — говорит Раиса. — Лазаете для моего удовольствия.

— Да нет, мне здесь нравится, — улыбается вор, помахивая кейсом. Он ловко и уверенно проходит по бревну. — Очень просто, — говорит, спрыгивая. — Надо только забыть о высоте.

Они выходят на футбольное поле. Безлюдье, кое-где травка пробивается, солнышко светит.

— Если бы не эти паразиты — была бы сейчас на юге! До чего же я ненавижу всякое ворье!

— А я, как кончу тут свои дела, махну, пожалуй, на взморье! Люблю там отдыхать.

Раиса мимоходом срывает под забором одуванчик, подносит к лицу.

— Медом пахнет…

Вдруг вор прислушивается, оглядывается и, схватив Раису в охапку, кидается в укрытие — за агитационный щит.

— Что такое? Отпустите! — отталкивая его руки, сопротивляется Раиса.

— Не брыкайтесь! — резко обрывает Царапов. — Директор едет.

Ворота стадиона раскрываются, в них въезжают две «Волги». Первую ведет Пузановский, с ним сидит Молотков, из другой выходят Печкин с Тыквой.

Кто-то затворяет ворота, а Пузановский с Молотковым осматривают вторую «Волгу». Спрятавшиеся Раиса и вор не слышат, о чем завязалась перебранка между четверкой, они только видят, как все четверо усаживаются за врытым в землю столом возле административной хибары.

Вор вынимает из кейса подзорную трубу, наводит. Близко видит, как Пузановский чистит апельсин.

— Ого! — говорит Раиса. — Вы недурно оснащены! Дайте посмотреть. — Она прилипает к трубе…

— Не возьму я машину в обработку! — злится механик. — Из-за той стервы участковый зачастил.

— Прикажешь обратно хозяину подарить? — негодует Тыква.

— Там как хотите, а я не могу!

— Выходит, мы с Тыквой задаром работали? — требовательно спрашивает Печкин у Пузановского, который уминает второй апельсин.

— Я эту машину у вас покупаю, — самодовольно предлагает Пузановский. — Идет?

— И куда денешь? — с любопытством спрашивает Печкин.

— Сожрет! — радуется Тыква.

— Поставлю в тихом месте, а там посмотрю, — скрытничает Пузановский.

Во время разговора они жестикулируют и оглядываются на машину, что подсказывает Раисе догадку:

— Глеб, наверно, они эту «Волгу» угнали!.. Теперь «бегемот» вынул деньги!..

— Это уже по моей части, — говорит вор. — Позвольте! — и решительно отбирает у нее трубу.