— Почему за вами последовал Далард?

— Он любит миледи Лиэлид… — робко вставила Настя.

— Он боится её потерять. Боится так отчаянно, что готов умереть, но только не лишиться её благосклонности. Он отчаянно жаждет доказать ей, что достоин её любви. Жаждет, несмотря на то, что прекрасно понимает, так или иначе, но он не сможет её удержать. Его любовь — это боль в чистом виде.

— Тебе и это известно? — удивилась Дэини. — Про Даларда, и Лиэлид, и короля…

— Я — Дочь Первого Древа, я — часть его вечности, — улыбнулась леснянка. — Я ведаю о многом. Даже тебя, дитя моё, в этот путь позвал страх. С самого начала боль, страх и отчаяние, слившись в одно единое целое, стали той путеводной нитью, что привела тебя в этот мир. И теперь ты идёшь с этими людьми, потому что они — это всё, что ты имеешь. Теперь, после того как ты видела гибель одного из них, и едва не потеряла остальных, я думаю, ты с лёгкостью ответишь мне…

Сатифа продолжала свой безжалостный допрос.

— Скажи, дитя, чего ты боишься больше всего на свете?

— Смерти, — глухо проронила Романова. — Их смерти. Не своей. Боюсь увидеть их гибель. Выжить и остаться одной. Они — всё, что есть у меня! Ты права, Мать Сатифа. И я пойду за ними, куда угодно. Потому что люблю каждого из них. А ты можешь называть это, как считаешь нужным!

— Таковы вы все, смертные, — ухмыльнулась леснянка. — И даже полукровка не избежал вашей участи. Он и вовсе зеркальное отражение твоего Ворона. Такая же боль и его гонит вперёд. Только один боится не спасти, а другой — погубить. Ты ведь слыхала о проклятии Северянина? Смерть следует за ним по пятам. И он бежит от неё, не понимая очевидной истины: проклятие — это часть его самого. Оно в душе, в его вере в это самое проклятие. Покуда он не простит себя и не отпустит свою боль, его страхи будут гнать его вперёд, и не знать ему покоя, не одержать верх над своим проклятием. Вы, смертные, боитесь врагов, что встают у вас на пути, врагов видимых, из плоти и крови, не понимая, что страшнее те, что в каждом из вас живут, по капле высасывая ваши души. Вот главное испытание, что ждёт каждого из вас. Не Герсвальд. Пройти через собственные страхи, через слабость, злость, победить боль и выйти победителем из этого яростного поединка.

— А Наир? Ты ничего не сказала о нём?

Сатифа пожала плечами.

— Но он ведь не смертный… Не пытайся понять его! Он другой. Не забывай, хоть он внешне и похож на человека, но Наир — лэгиарн! Его ведёт в путь нечто иное… Но даже он сам пока не понимает своего пути.

Настя размышляла над словами Сатифы, стремясь понять, с чем она согласна, а что не готова принять.

— А милорд Кристайл? Что ты скажешь о нём?

— Он тоже не человек.

— Тогда что заставляет его помогать нам? Любовь? Страх? Боль?

Мать Сатифа поднялась, плавная и гибкая, как змея.

Бросила насмешливо:

— Любопытство. Некоторые существа в этом мире крайне любопытны…

— А никому не приходило в голову с деревом поговорить? — язвительно поинтересовалась Рыжая и мысленно усмехнулась — чудесное предложение, попахивало клиникой для умалишённых.

Кайл бросил не до конца упакованный вещевой мешок и поднял на неё взгляд.

— Раз уж нас убивать больше не собираются и даже оказывают всяческую посильную помощь… — назидательно продолжила Настя, вдохновлённая тем, что полукровка её слушает. — Давайте наберёмся наглости и попросим Сатифу! Пусть она нас с Первым Древом сведёт. Как там это всё происходит… А мы у него спросим, как нам быть дальше?

— Мы и так знаем, миледи Дэини, — ворчливо отозвался Далард. — Герсвальд — наша цель.

— А дальше что? — не унималась Романова. — Посмотрим правде в глаза — у нас нет плана. Мы идём на Север. И только об этом и думаем — как живыми до Побережья добраться. Прекрасно! Но что потом, когда достигнем Севера? Где искать Чашу? Как она хотя бы выглядит? Моруварка одолеть как?

— Об этом думать будем, когда доберёмся, — невесело улыбнулся полукровка.

— Мама мия! Да вы что такие упёртые?! — вспыхнула Настя. — Ну, не зря же нас судьба сюда завела… Если это Древо, и в самом деле, такое премудрое, всё на свете знает, так почему бы не спросить? В лоб нам за это не стукнут.

— Дэини, ты думаешь, я не пытался? — Наир бросил на траву ещё один тряпичный мешок.

Кристайл четверть часа назад снова проделал трюк с потайной кладовой. И выдал друзьям целый набор вещей, необходимых и полезных в дороге. В основном одежду, немного съестного, полезные мелочи. Владетель Чёрного Замка заявил, что идти, безусловно, лучше налегке, но на каждом шагу нырять в свой тайник за чем-то нужным он не намерен. Потому самое важное теперь пытались распределить между собой и упаковать в дорожные мешки.

Кое-что из вещей и оружия решили оставить у леснянок для Эливерта, как и красавицу Глелоу. Когда атаман пойдёт на поправку, сможет вернуться на лошадке обратно в Лэрианор.

Сам Ворон сейчас издалека наблюдал за сборами друзей.

Сегодня он уже немного напоминал живого человека. Магия леснянок сделала своё. Ходить пока самостоятельно не получалось. Но парни помогли вифрийцу выбраться наружу, подышать воздухом.

Теперь он полулежал, привалившись спиной к могучим корням Первого Древа, и смотрел с тоской, как его друзья суетились с последними приготовлениями в дорогу.

— Едва я оказался у лесных дев, — продолжил Наир, присаживаясь на один из валунов у потухшего кострища, — я сразу же обратился к Сатифе за помощью. Но Первое Древо не пожелало давать ответы на мои вопросы. Ни одного ответа, Дэини! Царственная сказала, что Древо не видит наших путей. Они скрыты.

Рыжая нахмурилась.

— Это плохо или хорошо? Почему про нас ничего нельзя сказать?

— Потому что наша судьба ещё не записана, не решена, — охотно пояснил лэгиарн. — Мы меняем её. Каждым своим шагом.

— Я думала, так все делают, — пожала плечами Настя. — Разве нет? Мы выбираем, меняем решения — от этого наше будущее тоже меняется. Но разве это умное дерево не видит наперёд, что мы там выберем, и как всё сложится?

— В том и дело, что не видит, — вздохнул Наир. — Леснянки говорят, что так бывает, когда события очень важны, судьбоносны. Тогда Древо не раскрывает их раньше времени. Мы же всё-таки хотим войну предотвратить… Наверное, в этом причина.

— Ерунда какая-то! — хмыкнул Кайл. — О важном оно не говорит. А о чём тогда? Подстрелят ли сегодня на обед оленя, или это будет эшграг?

— Слушайте, давайте попробуем ещё разок! — не унималась Настя. — Вчера оно не хотело говорить, а сегодня вдруг уже туманы забвения рассеялись, и будущее наше стало видно. Пойду я к Сатифе!

Девчонка вприпрыжку побежала к Царственной, о чём-то бурно спорившей с Кристайлом.

— Эши — Та, Что Зрит. Её помощь неоценима. Отказываться от такого из-за одной лишь гордыни… Я не понимаю тебя, Хозяин! — в сердцах бросила Сатифа, когда Настя оказалась рядом.

— Я и сам могу позаботиться о себе и своих спутниках, — непреклонно заявил Тот, Чьё Сердце — Камень. — Пойми, я уважаю Эши, как и любую из твоих сестёр… Но помощь лэфиарнов я не приму!

Сатифа неодобрительно покачала головой.

— Я всё-таки извещу её… Пусть кто-то из Свободного Народа встретит вас у Яргды! А там уже решите, нужна ли вам их защита. Отказаться всегда успеешь…

— Ты упряма как… — Крис сбился на миг, подыскивая достойное сравнение, — как я! Делай как хочешь!

— Простите! — встряла Дэини. — Мать Сатифа, я хотела спросить… А это будет очень большой дерзостью, если мы обратимся к Первому Древу? Ты говорила, оно даёт мудрые советы.

Глаза леснянки засияли.

— Я заставить его не могу… но… если оно пожелает тебе отвечать.

Настя и Царственная направились к зелёному исполину.

— Эл, а мы решили с деревом поговорить… — интригующе доложила Рыжая, подбежав к разбойнику.