— Меня интересуют твои намерения в отношении этой девочки!
— Мы с Лизой были очень счастливы, и я ее очень люблю…
— А ты сразу об этом сказать не мог? — вполне нормальным голосом спросил отец.
— Да ты об этом не спрашивал, сразу кричать начал. «В моем доме, в моем доме»… Папа, я ее люблю. Очень люблю.
— Вот и хорошо, — и отец поспешил по своим делам.
Роберт тяжело вздохнул — и одновременно рассмеялся… Прошел в гостиную, уселся у камина. Перевел взгляд на огонь в камине. Посидел минуту. Поднялся и пошел к Лизе. Он соскучился. И, наверное, успокоился настолько, чтобы попытаться продолжить беседу с нею.
Она все еще сидела за своим столом и что-то сосредоточенно писала на листе бумаги.
— Лиза, — окликнул он ее у порога. Она услышала его голос — и быстро кинула бумажку в ящик стола. Он подошел и внимательно посмотрел на нее — она была по-прежнему грустной.
Роберт нахмурился:
— И как тебя развеселить, — он стащил ее с кресла, уселся сам, усадил ее к себе на колени, — может быть, спеть, — ворчливо спросил он.
— А ты еще и поешь? — чуть улыбнулась она.
— Все признают, что у меня красивый голос… Глубокий, бархатный… Но я не могу попасть ни в одну ноту… Поэтому ты можешь заулыбаться, когда я прекращу терзать твои уши, — и чуть укусил ее за мочку уха…
— Поцелуй меня, — попросила она, зарываясь носом в его волосы.
Роберт тяжело вздохнул, и зачем они сделали одну из стен стеклянной? Так же жить просто-напросто не возможно… К тому же у нее в мастерской такой замечательный стол… Он с самого начала на него поглядывал с вожделением…
Роберт целовал Лизу, стараясь не потерять над собой контроль окончательно — вряд ли она с восторгом отнесется к тому, что он овладеет ею прямо здесь, перед прекрасным видом окна…
— Поехали в Лондон, — простонал он, — поехали… Там — пустая квартира. Там нет таких идиотских окон. Ты почему не заказала жалюзи? Или шторы?
— Мне и в голову не могло прийти, что в них возникнет необходимость! — Лиза умудрилась пожать плечами.
— Необходимость, — закивал он.
— Мне надо рисовать, я не могу нарушать график работ, — и она решительно поднялась.
— У нее — график работ, — возмутился Роберт, — а мне до ночи страдать!
Краска залила ее лицо.
— Прости, — рассмеялся Роберт, — но я действительно страдаю.
Лиза отошла от него еще подальше, к своим картинам, стала их перебирать, о чем-то размышляя.
— Это бесчеловечно, — жалобно произнес Роберт, — но я смиряюсь.
Он поднялся, поморщился — подошел к ней, поцеловал в макушку — и вышел.
Дальше Лиза действовала автоматически. Выждала десять минут — достала телефон, сидела, смотрела на часы и ждала. Потом выключила. Выскользнула из сарайчика — даже не кинула взгляд сожаления назад. Быстро пересекла двор. Вошла через кухню в дом — она знала, что в это время там никого нет. Оставила для миссис Ренделл письмо, полное слов благодарности и лжи… Дескать, неотложные дела… Дескать, ее срочно вызывают в Петербург…
Поднялась наверх, схватила рюкзачок — сунуть фотографию родителей, кредитку и паспорт. Убежать из дома. Сначала по направлению к деревне, на автобус. Там потыкаться, поспрашивать — как добраться до Хитроу. Оказалось, ничего сложного, лишь надо было сделать пересадку — но ей объяснили, где именно…
Она знала, она знала, что так и будет… Когда проснулась рядом с Робертом, проснулась от звуков голоса миссис Ренделл — та звала ее завтракать, стояла возле ее сарайчика, где Лизы не было… Потом прочитала в недоуменных взглядах его родителей: «И эта побродяжка… С нашим сыном»… Потом услышала крик его отца: «В моем доме…»
Лиза вздыхала — вот и закончилась ее сказка, закончилась, как и полагается, неожиданно. На самом интересном месте… Пришла пора превращаться в тыкву — а что делать…
Она вышла из автобуса — и замерла. Люди, люди, люди вокруг. Люди и шум. Суета. Лиза взяла себя в руки и решительно шагнула вперед. Конечно, жаль, что так вышло… Она знала, что так выйдет… Знала — поэтому ушла за минуту до того, как ей указали на дверь. «Грязная девка», — раздался в ушах голос из прошлого — и Лиза вздрогнула. Решительно замотала головой, стала озираться, пытаясь понять, где в этом хаосе можно найти кассы, чтобы купить билеты. Купить билеты — и улететь.
— Добрый день, — раздался голос Роберта, как только она подошла к кассам… Он шагнул ей навстречу, взял за руку, — тебя что, не учили, что подслушивать нехорошо?
Роберт говорил спокойным тоном, практически равнодушным, но Лиза поняла, что он зол. Очень-очень зол. Ладони у нее стали влажными от страха. Роберт нахмурился, но продолжил:
— Лиза, если уж ты подслушиваешь, то надо слушать от начала до конца. Тогда бы ты узнала, что отец сердится на меня, что он защищает тебя… Смешно конечно, но защищает от меня — его собственного сына… Ты бы услышала, что я признался, что я тебя люблю… Тайна, конечно, великая… Но, я думаю, тебе было бы приятно…
Лиза отрицательно покачала головой.
— Неприятно? — удивился он, — очень жаль…
— Я не это имела в виду, — абсолютно несчастным голосом проговорила она.
— Надеюсь, — чуть улыбнулся он, — Лиза, поехали домой! Поехали…
— Я не могу. Мне стыдно…
Роберт закатил глаза:
— Адово пламя! Каким мусором у тебя забита голова! Так же нельзя! Слушай — мы поедем домой. Я уже всем объявил, что люблю тебя. Теперь объявлю, что ты переезжаешь ко мне в комнату.
Лиза опять замотала головой.
— Я к тебе в комнату? Ладно. Я покладистый — этот вопрос, к тому же не принципиальный. Комнаты по размеру одинаковые… Лиза, да что с тобой!
— Они на меня злятся. Они считают меня грязной…
— Лиза, в данный момент мама злится на папу, а папа — на себя! И его надо спасать, можешь мне поверить… Потому что моя мама — женщина изобретательная, и в данный момент она изобретает, что бы такого еще придумать, чтобы ему насолить за то, что он полез не в свое дело… А при чем тут грязь?
Она пожала плечами: как тут объяснить, что у нее в голове до сих пор живет этот голос — голос матери одного из парней, голос, который кричал ей: «Грязная девка!»
— Лиза! — окликнул ее голос Роберта.
— Да, — очнулась она.
— Лиза, мне надо сделать несколько звонков. Я могу отпустить твою руку? Мне бы потом не хотелось бегать за тобой по всему аэропорту… Это конечно, романтично, но как-то глупо, на мой вкус… И привлекает много внимания… И, к тому же, в чем-то таком я уже снимался.
— Я не буду убегать — это действительно глупо, — и она чуть улыбнулась, представив себе это действо. В кино с ним в главной роли она бы посмотрела на это с удовольствием.
Роберт скривился в ответ, показывая всем своим видом, что не все, что она делала с утра, было умно, сказал:
— Хорошо, — и выпустил ее руку. Достал мобильник, нажал кнопку, торжественно объявил в трубку:
— Я ее нашел. Да, мама, с ней все в порядке. Она все не так поняла. Мама, не ругай его — это я во всем виноват. Нет, Лиза не сердится. Она смущена, боитесь, что вы на нее злитесь, но не сердится. Откуда я знаю, с чего она так решила… Мама, кто вас, женщин, поймет? Хорошо, я ей скажу. Мама, не обижай папу… Люблю.
Он насмешливо посмотрел на Лизу, но вслух сказал:
— Еще два звонка.
Один был Терезе, что нет необходимости перехватывать Лизу в Пулково. «Передавай ей привет», — услышала Лиза в трубке голос Терезы — и ей показалось, что абсолютно счастливый.
Еще один звонок был Шейле — ассистенту агента — Лиза ее помнила.
— Шейла, идите сюда, к кассам. Нет необходимости сторожить стойку регистрации — я ее перехватил. Принесешь ключи нам? Спасибо, ты — лучшая!
Так, Лиза, — обратился он к ней, — я теперь ответь мне: ты выйдешь за меня замуж?
— Что? — опешила она.
— Я — честный человек, — абсолютно серьезно заявил он, — и теперь просто обязан на тебе жениться. К тому же я не хочу больше так пугаться. И вообще, если ты каждый раз после того, как мы займемся любовью, будешь убегать — у меня нервы не выдержат… Представляешь, какое бы потрясение я пережил, если бы мне пришлось гнаться за тобой в Петербург? Смотри, что получается: я планирую заниматься с тобой любовью как можно чаще… Однако мне не хочется гоняться за тобой каждый раз… Так что нам совершенно необходимо пожениться. Да, еще я тебя люблю… Так что соглашайся…