— Если ты думаешь, что я затеяла все это, для того, чтобы заставить тебя сделать мне предложение…

— Нет, ты все это затеяла, чтобы поиграть в «Джейн Эйр», — пробурчал Роберт, — ты вспомнила вдруг, что я там снимался — и решила сделать мне приятное… Только, в отличие от несчастного мистера Рочестера, я тебя практически сразу нашел… А бедный герой целый год с ума сходил… Ладно, не морщись, я буду говорить с тобой серьезно. Лиза, ну что ты говоришь… Как можно заставить человека сделать что-то, чего он не хочет? К тому же человека моего склада, характера и возраста…

— Значит, тебя нельзя заставить делать то, что ты не хочешь, — в голосе вдруг прорезались ехидные нотки, — и на работе?

— А при чем тут моя работа?

— И на работе тебя нельзя заставить делать то, что не хочется?

— Лиза, у меня есть огромное преимущество — на работе все делаю не я… Мой герой. Однако мы отвлеклись. Ты согласна?

Как только Роберт уселся в машину, он стал задумчив, практически мрачен. Какие-то мысли терзали его, черты лица закаменели, мраморный бледный лоб прорезала глубокая морщина…

Лиза, чувствую себя виноватой, вжалась в кресло — и пыталась не дышать. Он следил за дорогой и своими мыслями, для нее весь мир сжался до вида его недовольного лица… Ехали они чуть больше часа.

Когда машина нырнула на подземную стоянку под домом — огромную и какую-то жутковатую — покрутилась, и, наконец, остановилась, Лиза выдохнула с облегчением. Потом несмело повернулась к Роберту:

— Ты на меня сердишься? — и она коснулась его руки. Большой, сильной, такой любимой руки.

— На тебя? Нет, — он даже замотал головой, — я злюсь на жизнь, что так обошлась с тобой. На то, что меня там не оказалось…

— Не надо, — она уткнулась носом в его плечо, — не надо…

— Лиза, — Роберт поцеловал ее в макушку, — Лиза. Послушай. Ты должна поверить, что все это: я, мои родители, дом, твой сарайчик — все это на самом деле… Лиза, у тебя есть семья. Тебя приняли, понимаешь… Ты не одинока. Тебя не считают грязной — Боже упаси…

В нашей семье папа может поругать — он вообще у нас мужчина суровый и строгих правил. Потом его за это будет ругать мама… В нашей семье есть я… А теперь и ты… Лиза, просто поверь во все это.

Лиза всхлипнула и бросилась к нему… Она обнимала, целовала. Хватала… Стукнулась об руль боком, зашипела. Роберт нажал рычажок под креслом — и оно отъехало назад. Он рывком перетащил на себя Лизу, попытался добраться до голой кожи… Она недовольно вскрикнула, потому что его рубашка, заправленная в брюки, в таком положении вытаскивалась очень и очень плохо… Их джинсы тоже расстегиваться и сниматься не хотели. Теперь уже он обо что-то стукнулся своими длинными ногами. Очнулся. Огляделся. Рассмеялся.

— Лиза, — крепко обнял ее, недовольно пыхтящую, — Лиза… Мы на парковке. И ведем себя как пара подростков… Как пара очень-очень озабоченных подростков.

Она распахнула глаза, увидела, что он веселится. Морщится, но веселится. Поняла, что делает… Поняла, как делает… Смутилась. А потом расхохоталась в ответ.

Он насмешливо покачал головой, дотянулся, открыл дверь, выпустил ее. Лиза неловко вылезла, он — все еще посмеиваясь — вслед за ней.

— И все-таки, мы должны добраться до квартиры, — таким тоном, наверное, король Артур отдавал приказ себе и своему рыцарству изыскать Грааль.

— Хорошо, — послушно отвечала Лиза, — куда идти?

Роберт решил, что удержится и не станет целовать и хватать ее в лифте.

— Четырнадцатый этаж? — радостно воскликнула Лиза, когда он нажал кнопочку.

— Точно, — он не совсем понял ее ликования, — а что?

— У меня в детстве была квартира на четырнадцатом этаже! — ликовала она.

Роберт сразу попал ключами в замок двери — и этим безумно возгордился. Повернул. Распахнул дверь, пропустил Лизу вперед. Переступил порог сам, захлопнул дверь. Она посмотрела на него горящими глазами — он уронил ключи. Стянул с нее куртку. Подхватил ее под попку, прижал к двери. Стал целовать. Потом выпустил, чтобы сорвать с себя одежду. Так, что-то еще было сделать жизненно необходимо — ах, да… Разуться.

— Ли-и-и-за! — возмущенно закричал он, потому что она стояла и смотрела на него. И по-прежнему была одета.

— Ты прекрасен, — прошептала она — и положила маленькие ладошки на его грудь. Роберт замер, чувствуя, как под ними колотится его сердце. Ладошки стали смелее — они погладили спину, ключицы тоже привлекли их внимание. Потом ладошки дотянулись до шеи… Вернулись к груди. Решительно скользнули к животу… И замерли, стесняясь опускаться дальше.

— Рыжая ведьма, — прошептал Роберт, стараясь дышать, — если ты не снимешь свою проклятую одежду — я все порву. А если ты не разуешься — будешь заниматься со мной любовью прямо в обуви.

— Ты джентльмен, — отрезала Лиза, — ты не сможешь!

Роберт застонал — или засмеялся — он и сам не совсем понял, соглашаясь. Она стояла, не шевелясь, он опустился перед ней на колени — вид его спины был прекрасный — Лизе понравилось.

Роберт расшнуровал ей кеды — веселенькие такие, в кислотную звездочку — поднялся. Лиза вытащила из них ножки, переступила. Потом, не торопясь, стянула с себя свитер, поискала взглядом, куда его положить. Роберт выхватил его и бросил на пол. Потом пришла очередь джинсов, белья… Потом он подхватил ее на руки и потащил в спальню.

Сколько прошло времени — никто из них не понял. Потом они сидели в кровати, обложившись подушками — и пили шампанское. Другой еды в доме не оказалось.

Есть хотелось неимоверно — они уже заказали пиццу — и теперь ждали, пока ее доставят. Роберт был не любителем теста — к тому же он ревностно следил за весом, но Лизе захотелось почему-то. Он подумал еще немного, позвонил в службу доставки. Заказал еще шампанского, клубники — и шоколадные пирожные.

Сделал над собой усилие, поднялся. Залез в шкаф, изыскал там чистые джинсы и футболку. Обернулся, посмотрел на Лизу — она очень потешно замоталась в простыню. Положил перед ней одну из своих футболок. Она метнула на него благодарный взгляд, но переодеваться при нем не стала.

Роберта это насмешило — он ее поцеловал и, улыбаясь, вышел в коридор. Увлекаться не стоило — все равно звонок в дверь раздастся не вовремя.

Вышел в коридор, поднял их куртки, повесил в шкаф. Ключи положил на полочку. Сгреб остальную одежду — и отнес в комнату. Разглядел то, что пуговицы на рубашке были оторваны все, до единой… Странно, ему казалось, что он их расстегивал…

Лиза сразу достала из кармана джинсов блокнот и карандаш. Она была уже в его футболке. Потешная, взъерошенная. Роберт стал звонить родителям — он решил, что надо известить их о том, что вечером они не появятся. Завтра — может быть, но он еще и сам не знает.

После разговора Роберт присел на кровать — и попытался засунуть свой длинный нос в ее рисунок. Лиза покраснела — и захлопнула блокнот прямо перед ним.

— Что там? — удивился он, — что-то непристойное?

— Ты! — совсем заалела она.

— Пожалуйста! — он протянул руки, — пожалуйста…

Она подумала-подумала — и протянула альбом ему.

Это действительно был он… Он склонялся над ней, закрыв глаза, и искал ее губы… Он был какой-то неистовый… Яростный…

— Ты подсматривала?! — возмутился он.

— Да, — она опустила голову, — да…, - и вдруг лукаво посмотрела на него…

— Это несправедливая картинка, — заявил он, продолжая смотреть на себя нарисованного.

— Почему? — нахмурилась Лиза.

— Потому, — он опять склонился над ней и стал искать ее губы — только на этот раз он не закрыл глаза, — потому, дерзкая девчонка, что я там один… Сошедший с ума от любви, — шептал он ей, чуть касаясь ее губ своими, — и почему-то один. Это же несправедливо. И очень-очень грустно…

— Я постараюсь, — в ее открытых глазах плясали бесенята, — я постараюсь, чтобы тебе не было грустно.

— Где? — он опрокинул ее на подушки, — на картинках?