— Точно! — и она забралась под его майку. Пузырьки шампанского бурлили в ее голове. Она чувствовала себя просто восхитительно: свободной, счастливой. Желанной.
Он так и знал, что звонок раздастся в самый неподходящий момент — и этот момент настал.
— Звонок в дверь, — прошептал он на ухо Лизе, которая ничего не услышала. — Твою пиццу принесли.
Глава двадцать третья
«Интересный все-таки она человек, — даже не в раздражении, а в каком-то унынии думал Роберт, — может быть, отвезти ее к маме, пусть она ей еще раз объяснит по поводу покупок, подарков и, в особенности, по поводу этого чертова кольца!»
Утро началось прекрасно, они проснулись рядышком, заулыбались друг другу… Лиза сказала:
— Ой! — словно все еще считала его сном и очень удивилась, обнаружив его рядом.
— Ой, — передразнил он ее, — ему показалось, что получилось похоже.
Лиза убежала в ванную, зашумела вода. Он полежал минуточку, подумал, что хочет кофе — и отправился заправлять кофе-машину.
Потом они ели вчерашнюю пиццу — и Лиза все хохотала над тем, как он морщится. Пили кофе. Целовались. Лиза каялась, что воспользовалась его зубной щеткой. В ответ он потащил ее в постель.
А потом он повторил свое предложение руки, сердца — и так далее, вплоть до того, чем он владеет. Она заколебалась — вот ведь дерзкая девчонка — он уже приготовил возмущенную тираду о том, что не сделай он предложения — чувствовал бы себя подлецом, сделал — чувствует себя идиотом…, но она уже прошептала: «Да…»
А потом они поехали покупать кольцо! Это чертово кольцо. Поскольку он запланировал эту поездку накануне, то позвонил Шейле еще вчера и спросил:
— Куда мне отвезти Лиззи купить кольцо, чтобы мне там понравилось? Да, нам еще надо платье купить для поездки к Терезе. У нее намечается что-то грандиозное…
Шейла после минутного раздумья продиктовала два адреса. Отметила, что все там хорошо, но цены будут заоблачные — ассистент помнила про его прижимистость… Роберт расхохотался — эта девица помнила все, замечала все, и — как ему иногда казалось — знала его лучше, чем он сам…
По продиктованным Шейлой адресам они и направились днем. Он понимал, что разумнее будет оставить Лизу в машине и отправится за кольцом самому, но Роберт не знал, какого размера ей кольцо покупать. Лиза, выяснилось, тоже…
Он отправил ее мерить кольца, а сам остался в сторонке и внимательно наблюдал за ней. В один момент у нее блеснули глаза, и Роберт сделал продавщице знак — подождите.
— Покажите! — Лиза протянула руку: кольцо представляло собой две полоски белого золота, соединенные причудливыми переплетениями, в которых горели бриллианты. Роберту показалось, что оно похоже на морозный узор на окне.
— Да, — кивнул Роберт, — вот это. — И он протянул кредитку.
— У вас прекрасный вкус, — улыбнулась продавщица Лизе.
— Спасибо, — печально пробормотала девушка.
— Если ты не улыбнешься и не обрадуешься, — свирепо прошептал он ей на ухо, — я куплю тебе цепь. Самую длинную и толстую, какую мне найдет эта любезная девушка. А еще у тебя пять дырочек в ушках… Пять дырочек — пять сережек… А в них — бриллианты… Подумай хорошенько — и начинай улыбаться.
— И чего ты опять угрожаешь? — нахмурилась Лиза.
— Ты же не радуешься мне: милому, любящему, щедрому…, - Роберт продолжал шептать ей на ухо, сдерживая свой порыв чуть прикусить ее маленькое, красненькое ушко, — ты обижаешь меня… Вот я и угрожаю…
Лиза фыркнула — надо же, милый. Кольцо же снимала с явным сожалением. На самом деле, ее угнетало состояние рук и пальцев. Уж очень неухоженными они выглядели для того, чтобы на них что-то примерять.
— Вы действительно тот самый Роберт Рэнделл? — между тем интересовалась продавщица.
Роберт ее уверил, что тот самый.
— А можно с вами сфотографироваться? Мы с дочерью — ваши большие поклонницы.
Роберт не отказал. Лиза их сфотографировала. Он подождал, пока распечатают фотографию с телефона — и размашисто на ней расписался. Как обычно: «With love» — Лиза уже привычно поморщилась — и подпись.
— Спасибо, — продавщица была в восторге, — это очень мило. Приходите за покупками еще.
— Непременно, — отозвался Роберт и, хитро взглянув на Лизу, добавил, — нам еще серьги покупать. И цепочку…
Они подошли к машине: Роберт улыбался. Потом посмотрел на Лизу, дернул ее за ухо:
— Вот так вот!
— А ты всем женщинам мира будешь писать «With love», — невпопад пробурчала Лиза.
Он энергично кивнул:
— Конечно! Кратко, выразительно… И положение обязывает.
— Хе-хе-хе, — тяжело вздохнула Лиза, — а если у меня будет острый припадок ревности?
— Не надо, — вдруг очень серьезно попросил он, — не надо ревности.
— Хорошо…, - смутилась Лиза от этого тона, — не вопрос. Хотя…, - она посмотрела на него хитрющими глазами, — может быть, иногда…
Он ее обнял. Поцеловал в макушку. Усадил в машину и объявил, что они едут покупать ей платье. Лиза опять насупилась.
— Давай так! — объявил он ей торжественно, — я — счастливый и расточительный. Ты — с радостью и детским восторгом это принимаешь. Взамен я разрешу тебе на будущее рождество оплатить бабочку от моего смокинга.
— Только бабочку? — улыбнулась Лиза, — а сам смокинг?
— Я даже боюсь представить, как тебе придется радоваться, чтобы я это позволил, — нахмурился Роберт.
Лиза расхохоталась. Потом призналась, что ее гнетет несоответствие тем магазинам, в которые он ее заводил.
— Забей, — ответил он ей.
Лиза в недоумении уставилась на него. Она всегда восхищалась, как он говорит по-русски, но знаниями подобных слов он не отличался.
— Это меня сыновья Терезы научили, — с гордостью произнес он, — они объясняли, что если человек переживает из-за какой-то фигни, — он произнес это слово с большой гордостью, — я правильно выговариваю?
Лиза кивнула в полном восторге.
— Так вот: если человек переживает из-за какой-то фигни, ему надо сказать: «Забей»! И второе слово, я его забыл, — он наморщил лоб, вспоминая, — забыл: что-то про баню.
— Не парься! — подсказала Лиза.
— Точно, не парься.
Платьев, в конечном итоге, он купил ей два. Лизе понравилось одно: бешено-синее, бархатное, со сложными драпировками по левому плечу и открытым правым. Роберту другое: медного цвета, похожее на простой сарафан на бретельках. С чуть присборенной юбкой. Но сшито оно было из изысканных кружев.
Поздним вечером он делал ей предложение в доме родителей. Чтобы сделать приятное маме, папе, да и себе заодно, даже припал на одно колено. Надел Лизе кольцо на палец. Все прослезились — включая и отца. Роберт улыбался: он был счастлив. Непомерно, нереально, абсолютно счастлив…
Глава двадцать четвертая
Роберту снилось, что Лизы нет. В этом сне не было картинок: ярких, тревожащий, хотя бы страшных. Не было звуков. Было лишь понимание того, что ее нет. Он не хотел там находиться, в этом сне, он понимал, что это сон, но никак не мог проснуться.
Наконец он очнулся — и понял — ее действительно нет рядом. В голове застучало: он резко вскочил. Окно было напротив постели: Роберт выглянул — выдохнул с облегчением. В ночной темени, смазанной непрекращающимся дождем, ярко сияли окна ее мастерской. Значит, она посреди ночи удрала туда.
Роберт тяжело вздохнул. Тогда они вернулись домой. Она унеслась рисовать с самого утра. Приготовления к рождеству, которые последовали за этим, ее лишь раздражали. Двадцать четвертого декабря, накануне Рождественской ночи, он запер перед ее носом дверь в гостиную и заявил, что она войдет туда лишь в полночь. Раз уж она не участвовала в приготовлениях.
Лиза лишь пожала плечами. Однако вечером все пыталась проникнуть в гостиную — одним глазком взглянуть на елку. Но Роберт был непреклонен.
— Только вечером. И только в красивом платье.
— Какой ты грозный! — Лиза смотрела на него насмешливо. В окружении своих драконов, в замызганном краской комбинезоне, пропахшая краской она казалась настолько на своем месте, что Роберту на секунду показалось преступлением отрывать ее от творческого процесса.
