Но позвонила Тереза и подтвердила, что она их ждет на даче. Лиза злилась на саму себя, но Терезе отказать не смогла. И поехала.
— Вы расстроены? — спросил у нее тихо Роберт, когда они отправились.
— Простите, — невпопад ответила Лиза.
Она действительно злилась на него. За ослепительную улыбку, за фанаток, за свою радость, когда она увидела его… За то, что отчаянно боялась поверить. Поверить кому-то. Это слишком. Страшно. Больно. Нереально…
Так что Лиза, проснувшись на даче у Терезы, решила, что все — сказки с нее достаточно. И надо отсюда выбираться.
Она стала тихонько спускаться по ступенькам со второго этажа и услышала строгое:
— Лиза, надо доесть!
Она даже вздрогнула, спустилась еще на несколько ступенек и увидела, как муж Терезы уговаривает дочь позавтракать.
— Мама? — улыбнулся он на требование малышки, чтобы завтраком ее кормила мама. — Мама спит. Она, как обычно, всю ночь писала, так что пусть спит. Это ты у нас пташка ранняя — поднялась ни свет ни заря. Доедайте, сударыня — и пойдем гулять!
— Доброе утро! — решилась поприветствовать его Лиза.
— Доброе! — улыбнулся ей в ответ мужчина, — значит, мы все, кроме Терезы, жаворонки. Восемь утра. Суббота. Лиза уже пару часов не спит. Мы няне дали выходной — с дочкой — я. Роберт бегает. К тому же он обнаружил спортивный комплекс Якова — сын у нас гимнаст. Что вы будете? Кофе? Чай?
— Кашу! — потребовала малышка, — на завтрак — надо есть кашу!
— Хорошо! — рассмеялась Лиза. — А ты тогда свою доешь?
Казалось бы, рядом с таким красивым человек Лиза должна была смущаться. Но он не выпячивал свою внешность, не играл глазами или улыбкой. Просто радушный человек на кухне. Невыспавшийся. Обожающий дочь.
— Хотите, мы с Лизой покажем вам владения Терезы?
— Конечно, — гостья послушно доела кашу.
Перед выходом из дома стоял диван, на который были свалены куртки разных мастей и размеров.
— От озера ветер, выбирайте себе что-нибудь потеплее, — кивнул Владимир.
Место было прекрасным. А когда они дошли до озера — и Лиза увидела золото на воде, волны, лениво лижущие берег, валуны…
— Какая жалость… — вздохнула она.
— В смысле, — отвлекся от дочери Зубов.
— У меня всё, кроме карандаша и блокнота, в Питере…
— Это вы так думаете, — улыбнулся муж Терезы. — В прихожей сверток, Тереза говорила, что для вас.
— А откуда она знает…
— Моя жена — очень внимательна к тем, кто ей симпатичен. К тем, кого она признала «своими». Даже мелочам, которые им нравятся или раздражают. А что уже говорить про краски и прочие приспособления, которые для вас важны. Найдете сами — слева от дивана?
— Хорошо, — улыбнулась Лиза и побежала к дому.
У порога она столкнулась с Робертом.
— Доброе утро! — он улыбнулся ей. Она покраснела. Роберт так явно огорчился, что ей стало неловко.
— Я рада вас видеть, — тихонько сказала Лиза.
— Но вам неприятно рядом со мной? — прямо спросил он.
— Нет. Да. Не знаю.
Он усмехнулся:
— Простите, что потревожил. Мне надо в душ. Я пойду.
Лиза закивала с таким облегчением, что все ему стало понятно. Как там говорят русские: «Насильно мил не будешь»…
Она рисовала, он наблюдал. Сколько у него было времени, чтобы проститься с этой девочкой… Сегодняшний вечер… Он был милым. Он всегда был милым, а сейчас сыграть роль всем довольного человека представлялось ему необычайно важным. И ему все удалось. Только время от времени он ловил на себе профессионально-заинтересованный взгляд Зубова.
Утром Роберт улетел на съемки.
* * *
— Привет! — Тереза была воодушевлена, — я придумала новый сценарий!
Открытый экран ноутбука перед ним, на той стороне — улыбающаяся Тереза — что еще надо, чтобы хоть как-то провести вечер и с кем-то поговорить…
В последние две недели Роберт улыбался настолько ослепительно, когда Тереза общалась с ним по скайпу, что это наводило на мысли, что у него как-то все не хорошо.
— А как же моя любимая книга про драконов? Я хочу окончания истории!
— Тебя не обрадует финал…, - скривилась Тереза. — Зубов, по крайней мере, бурчит недовольно и критикует меня.
— Ты что, решила всех убить?
— И почему всех? Только Ральфа. И не просто убить… Он погибнет в битве.
— И зачем такая жестокость?
— Слушай, я и сама не рада, что так написалось… Но пока я ничего больше не придумала… И вообще: «Есть упоение пасть в бою»…
— Последнее предложение я не понял. Должно быть что-то очень патетическое.
— Он своей смертью вырвет у судьбы победу!
— Грустно.
— И мне грустно, поэтому я драконов забросила совсем.
Они помолчали. Тереза в Москве. Роберт на съемках. Осень. Печаль…
— Слушай, — осторожно и как-то смущенно спросила Тереза, — а ты Лизе звонить перестал?
— Тереза, — поморщился он, — остановись.
— Можно спросить: почему?
Роберт разозлился. Надо же, хоть какие-то чувства пробились сквозь пустоту этих двух недель…
— Слушай, можно я расскажу тебе, как все выглядело с ее стороны? — Тереза поняла, что он сейчас хлопнет крышкой ноутбука, и поэтому заговорила быстро. — Ты приехал, такой успешный, известный, блестящий… Ей было неловко на твоем фоне. Она придумала себе какую-нибудь галиматью из разряда: я ему не нужна, это жалость…
— Тереза, — раздался с той стороны вселенной его голос — сухой и надменный. — Тереза. Stop. Ты мой друг. Но даже ты не имеешь права так навязчиво вторгаться в мою личную жизнь.
— Извини, — что она еще могла сказать.
— Давай лучше о драконах, — добавил Роберт уже мягче. Ему очень хотелось спросить у Терезы, что такое «галиматья» — но он не стал…
И разговор вернулся к планам Терезы относительно Ральфа — Черного дракона. Владетеля. К планам автора убить своего главного героя.
Глава одиннадцатая
«Как быстро человек привыкает к хорошему!»
Лиза сидела возле своего старенького дешевенького телефона, как собачонка на привязи — и даже не могла рисовать. В голову лезла всякая банальщина. На душе было муторно. Он не звонил. Не звонил с тех самых пор, как уехал на съемки.
Ноутбук сломался совсем — отказывался включаться — и только смотрел на мир черным-черный, почти как Лизино настроение, экраном.
Прошла неделя. Потом вторая — она как раз уезжала из Питера. Теперь же она вернулась. И сидела у телефона. Ждала. Чего? Непонятно… Наверное, чуда.
Только сейчас она поняла, как ей дороги разговоры с ним. Легкие, нежные, светлые. Такие чудесные, что она, словно в одеяло, заворачивалась в воспоминания о его голосе, о его взгляде. Снова и снова представляла его улыбку. Иногда позволяла себе нарисовать его… Она думала, что и ему дорого это общение… Он не звонил.
За окном тихо плакал дождик. Из-за туч, обложивших небо время от времени неожиданно показывалась удивленное солнце, смотрело пристально на землю, вспоминало, что уже осень… И исчезало.
— Этого и следовало ожидать! — решительно сказала она сама себе. — Это-то как раз и нормально.
Лиза только что вернулась с кладбища. Отец упокоился, наконец, рядом с мамой. Она уезжала, чтобы организовать его перезахоронение. То, что он лежал в земле где-то очень далеко… Это было не правильно.
И поэтому, как только появились деньги — Лиза сделала то, что должна была. Это наполняло ее сердце умиротворением. А то, что Роберт не звонит… В конце концов жизнь отучила ее верить в сказки. А любовь… Любовь — это тоже сказка. Сказка, возможная лишь среди равных.
Лиза вздохнула — и уселась перебирать старую коробку. Там были ее сокровища. Мамина кокетливая сумочка с письмами для папы. Отец был на службе, а мама оставалась в Ленинграде с крошечной Лизой. Рост дочери в полгода, вес. Надо же, даже окружность плеча… Вложенные в письма фотографии. Какие они с мамой тут потешные…
В отдельных конвертах семейные фотографии. По годам. Это папа уже порядок наводил, когда они переезжали в коммуналку. Их квартиру пришлось продать, когда заболела мама. Они с отцом не могли смириться ни с диагнозом, ни с прогнозами — и верили в то, что маму можно спасти…