Маленькая Лиза оторвалась от кукол, лошадки и кареты. Роберт и Лиза остановились на нижних ступенях лестницы.

Зубов хмыкнул и торжественно уже провозгласил:

— Итак, я требую: все отдыхают. Мы хотя бы пару дней про драконов не разговариваем. Тереза, ты про них не пишешь!

— Поддерживаю! — откликнулся Роберт. — Тереза про них не пишет, Лиза их не рисует!

— Я?! — удивилась Лиза маленькая, — я рисую только куколок. И принцесс.

— Вот и хорошо. Научишь тетю Лизу, — посмотрел на дочь Владимир.

— Хорошо! — обрадовалась златокудрая малышка. — Пойдем?

— Нет, — отрицательно покачала головой Тереза, — это все — после ужина.

После ужина однако они уселись рисовать принцесс все вместе — так потребовала маленькая Лиза — и они повиновались. Выяснилось, что Тереза рисовать не умеет вовсе — принцессы получались у нее кривобокие и криворукие. И все, как на подбор, удивительно страшненькие. Зубов подглядывал к Лизе большой — и бессовестно срисовывал. Получалось неплохо. Роберт печально сидел над листочком — и что-то там чирикал.

— Но это же не принцесса, — заявила дочь Терезы, когда он отдал ей листочек, — это какой-то человечек из палочек! Если делать — делать хорошо!

И это было сказано с такой торжественностью, с такими истине материнскими интонациями… Взрослые рассмеялись.

Художница быстро подсунула ему один из своих рисунков.

Наконец, Лиза, угомонившись, вернулась к своим куклам, взрослые — к своим разговорам.

— А расскажите, как вы устроили свою свадьбу, — Роберт был так воодушевлен предстоящим событием, что у всех спрашивал совета.

— Мы? — Зубов улыбнулся. — Все было как обычно. Я хотел помпы — Тереза ничего не хотела…

— Не то, чтобы я ничего не хотела…. - прервала его жена. — Меня просто тошнило.

— И ты хотела путешествовать.

— Проехаться вдвоем из Петербурга в Псков — можно подумать, путешествие… Я люблю Псков.

— Восемьсот километров от Москвы!

— Всего триста от Питера. А мы ехали оттуда… Я обожаю эту дорогу — она красивая. И там такие вдохновляющие названия: «Ящеры», «Мараморочка»… «Большие Льзи»!

— «Лядино»! — фыркнул Зубов — он тоже помнил кое-что из названий. — Дорога — просто кошмар. Узкая, в ямах. А для отдельного вдохновения — кресты по обеим сторонам дороги в большом количестве. С веночками.

— Зачем? — удивился Роберт.

— В России части ставят памятники у дороги, там, где кто-то разбился насмерть. — Пояснил Владимир.

— Впечатляет.

— Зубов, прекрати. Получилось прекрасное путешествие.

— Мы ехали вдвоем.

— Втроем. Лиза была у меня внутри.

— Зимой. По снегу и льду.

— Ты все время ворчал, что я — сумасшедшая.

— Именно. Ты беременная. — Зубов и хмурился, и улыбался одновременно. — А нас понесло… Трасса накануне Рождества. Скользко, между прочим. Все нормальные люди по домам сидят. А мы — едем. Я трясусь — вдруг что!

— Красота, кругом все белое-белое, чистое-чистое… Дорога пустая.

— Конечно пустая! Шестое января, мороз! — Зубов так посмотрел на слушателей, что они сразу поняли — ему надо сочувствовать!

— Прибыли в Псков. — Тереза посмотрела на мужа с любованием. — Я очень люблю Псков. Кремль… Стены высокие. Река Великая. Там такая аура, такой дух! Мне там хорошо. Мы гуляли.

— Тереза смешная — как колобок. Она перекатывается! Я волнуюсь…

— А потом, через три дня, Зубов и говорит — пойдем, матушка моя, — у Терезы получилось очень похоже передразнить мужа. — Я договорился! Жениться будем.

— На самом деле, я позвонил Степе, и договаривался он, — сверкнул глазами Владимир.

— Я подозревала нечто подобное!

— А что дальше? — вдруг спросила Лиза.

— Дальше? Я как гуляла по морозу — в лыжных штанах, куртке, шапке-ушанке — так и оказалась во Дворце бракосочетания.

— Так и я был одет так же! — смеялся ее муж.

— Представляете — все кругом в бело-черном. Все чинно, торжественно. Благолепно. И тут мы!

— Зря ты так, Тереза! Я был готов — кольца у меня были припасены.

— И с мамой и мальчишками ты сговорился!

— Я попросил разрешения запротоколировать с тобой отношения там, где я тебя уговорю. И они согласились!

— Конечно, согласились. У вас была какая-то идея-фикс затащить меня скорее в ЗАГС. А может, я все хотела сделать по-другому…

— Как? Тебе стоило только сказать, как именно…

Но Тереза отвела взгляд — и отрицательно покачала головой…

Разговор как-то сник. Вскоре стала капризничать Лиза-маленькая. Владимир и Тереза ушли наверх, к себе. Роберт уселся в кресло возле камина, притянул к себе Лизу, усадил на колени, стал ее целовать.

— А какую свадьбу хочешь ты? — вдруг спросил он.

— Волшебную, — задумчиво ответила Лиза. — Такую волшебную, чтобы я, наконец, поверила, что это все со мной происходит наяву…

…

Но заснуть она все-таки не смогла. Лиза спустилась по лестнице на первый этаж — и увидела Терезу.

— Вы плачете? — и в своем голосе Лиза услышала такое детское изумление, что сама и смутилась, и расстроилась.

— Я? — Тереза обернулась и оттерла щеки от слез. — Получается, что плачу.

— Что-то случилось?

— Случилось? — Тереза с подозрением оглядела Лизу и украдкой вытерла красный-красный распухший нос. — Нет. У меня ничего не случилось.

— Тогда почему?! — тут Лиза осознала вдруг всю неловкость ситуации и вся запылала густым румянцем смущения. — Простите.

— Ничего. — Тереза даже улыбнулась, глядя на это потешное, рыжее и такое забавное создание, — ничего. Да что вы там стоите у лестницы? Вам тоже не спится на новом месте?

Лиза кивнула — и осторожно направилась к камину, где на ковре, подтянув к себе колени, сидела Тереза, облокотившись спиной о ножки кресла. Лиза аккуратно опустилась на краешек соседнего кресла.

— Я никогда не плачу, если что-то случилось, — Тереза внимательно разглядывала язычки пламени, — если есть проблема — я ее решаю — вот и все. Но иногда — достаточно редко, но всегда неожиданно — на меня нападают приступы тоски. Они меня просто выгрызают…

— Тоски, — Лиза недоуменно оглядела праздничную, красиво убранную гостиную, с огромной роскошной елкой, с белоснежными ангелочками на каминной полке, со вкусом расставленными по комнате безделушками… — Тоски? Почему тоски?

— Не знаю. — Тереза пожала плечами. — Это так же необъяснимо, как… головная боль, например.

— Надо же… — Лиза внимательно посмотрела на Терезу, — никогда бы не подумала. Вы мне показались такой…

— Белокурой женщиной без проблем с безмятежной улыбкой? — насмешливо улыбнулась автор-фантаст.

Лиза отрицательно покачала головой:

— Скорее, сильной. Уверенной. Той, что не боится людей, не боится собственных промахов, не испытывает дикой неловкости от того, что пришлось заговорить с незнакомыми людьми. Вы же не боитесь того, что вам скажут: «Да кто она такая и что здесь делает!» Вы же этого не боитесь?

— Нет, — и Тереза отвернулась, чтобы не обидеть Лизу жгучим сочувствием, которое — она знала — отражается в ее глазах.

— А мне все время кажется, что мне укажут на дверь… — прошептала Лиза. — Или… Что я проснусь — а этого всего: дома, камина, Роберта, картин… Этого всего просто нет…

— Лиза. Это все есть. Это все на самом деле. Ведь вы это заслужили больше, чем кто бы то ни было…

— Возможно. Но в хорошее верить трудно. Страшно.

— Это точно. — Тереза вдруг открыто, весело улыбнулась. — Знаете, как я доводила несчастного Владимира тем, что отказывалась верить в его любовь…

— Не может быть! — Лиза изумленно распахнула глаза.

— Еще как может… — и она негромко рассмеялась.

Есть что-то волшебное в ночных разговорах обо всем на свете! Когда смешные истории сменяются трогательными, а порой и душещипательными. Хохот сменяют слезы — сочувствия или радости — не важно. А главное, ты начинаешь понимать, что у тебя появился друг, близкий человек…