— Да, особенно полезен запах скипидара и красок, — пробурчал Роберт.

— Девочка работает! — отрезала мама.

— Я рада, что ты ее приняла, — с благодарностью проговорил сын.

Мама пожала плечами:

— С ней ты счастлив, а без нее — нет. Как только ты ее привез, я заметила, что ты смеешься. Сейчас, когда ее нет с тобой — перестал. С ней рядом ты спокойно засыпал, а сейчас бродишь по дому… Конечно, я ее приняла.

И она ушла. Роберт посмотрел ей вслед — и решил проехаться к домику Лизы. Не затем, чтобы ее разбудить или ворваться, начав просить прощения — нет. Просто убедиться, что у нее все хорошо.

Все спали, все было тихо. В коттедже не было света — он понял, что она уже улеглась. Роберт вышел из машины, постоял, поприслушивался. И услышал в коттедже крик. Ее отчаянный крик. Дальше он бежал. Дверь — наверняка закрытая… Лиза распахнула дверь и налетела на него.

— Что? — схватил он ее за плечи, — что?

Она вдруг сразу поняла, что это — он. Что это — безопасность… Прижалась. И замерла.

Он легонько гладил ее по спине, чувствуя, как уходит из ее тела дрожь, как расслабляются сведенные от ужаса мышцы. Лиза пришла в себя настолько, что стала высвобождаться из его рук. Роберт почувствовал это — и выпустил ее.

— Что случилось? — повторил он.

— Мне показалось, что в коттедже кто-то есть, — смутилась она. — Нет, там точно кто-то есть. Кто-то ко мне залез.

— Вызовем полицию? — абсолютно серьезно спросил он.

— А если мне почудилось? Понимаешь, я задремала возле камина в кресле, а проснулась оттого, что кто-то топает в спальне. Топает и шебуршится…

— Давай я посмотрю, — предложил Роберт.

— А если там действительно бандиты?

Роберт пожал плечами, велел ей оставаться на месте и зашел в коттедж. Включил свет в холле. За спиной послышался шорох. Лиза шла за ним.

— Я же просил! — поднял он брови вверх.

— Там темно и страшно, — ответила она.

Роберт прошел в спальню — и включил свет. Там никого не было видно, но под кроватью кто-то действительно шебуршался. Роберт улегся на пол — и храбро полез под кровать.

— Что там? — обеспокоено спросила Лиза.

— Монстр, — ответил со смехом Роберт — и вытащил из-под кровати рыжего пушистого котенка.

Лиза покраснела и прижала к мгновенно покрасневшим щекам ладошки:

— Котенок! А я подумала… Я так испугалась…

Роберт поднялся — и протянул ей зверька:

— Держи!

Она забрала из его рук котенка, на секунду их пальцы соприкоснулись. Роберт коротко вздохнул. Лиза была такая милая. Она улыбалась, гладила это чудовищное существо, которое так ее напугало. Ему захотелось ее обнять, прижать к себе. Целовать, пока она не простит его…

Она словно прочитала его мысли и достаточно резко спросила:

— А как ты в этот час оказался здесь, окало моего дома?

— Не мог заснуть, — пожал плечами Роберт. — Думал о тебе. Решил проехаться, посмотреть, все ли у тебя в порядке.

— Спасибо, теперь все хорошо. Я только перепугалась, — и она внимательно посмотрела: будет ли он насмешничать. Однако Роберт и не думал: он, скорее, был мрачен, чем насмешлив.

— Как ты? — абсолютно серьезно спросил он.

— Нормально, только надо котенка покормить. Он, наверное, голодный.

— Наверное, — он облизал пересохшие губы.

Лиза обогнула его — и вышла из спальни. Прошла на кухню, открыла холодильник, налила котенку молока в блюдце, отрезала кусочек мяса.

— Лиза, я… — он беспомощно наблюдал за этой картинкой.

— Нет, Роберт, — обернулась она и спокойно ответила. — Нет. Спасибо тебе за все, что ты сделал, — у него удивленно взметнулись вверх брови, — я имею в виду коттедж, организацию всего, Шейлу и твое покровительство… Я чувствую себя обязанной, однако льщу себя надеждой, что после выставки смогу отдать тебе деньги.

— Ты знаешь, что я не возьму ни монетки из твоих денег. Как бы то ни было — ты — мать моего ребенка. И вы не будете ни в чем нуждаться, — прозвучало это на редкость высокомерно, даже неприятно.

— У меня пока нет сил вести с тобой подобные споры, но можешь мне поверить, к этому вопросу мы еще вернемся, — ответила ему Лиза.

Он лишь пожал плечами.

— Ладно, — заговорила Лиза, — уже поздно, тебе пора. Я покормлю этого монстра — и тоже лягу спать. Спокойной ночи.

Она его выставляла — он отнесся к этому спокойно. В конце концов, это ее право.

— Ты точно не будешь бояться? — единственное, что он спросил, — может быть, мне стоит отвезти тебя к матери? Я могу тебя отвезти и тут же уехать в Лондон, чтобы не обременять тебя…

— Нет, — упрямо заявила она, — я останусь дома. И ты поезжай спать.

— Лиза…, - он приблизился к ней, осторожно погладил по щеке, — наклонился, коснулся губами, — Лиза. Я уже месяц как практически не сплю… Я так ненавижу себя… Лиза…

— Иди, Роберт. Уже поздно. И спасибо тебе за помощь.

И он сделал шаг назад. Потом еще один. Потом ушел. Лиза закрыла за ним дверь.

— Вот так вот и живем, Монстр! — вот у нее появился котенок, а у котенка появилось имя.

Лиза улеглась спать, но заснула не сразу. Ей не было страшно. Вообще здесь, она спала спокойно — и ее ничего не терзало. Конечно, когда кто-то не начинал топать в абсолютно пустом доме… Она улыбнулась. И вспомнила, как на нее кричал доктор, заведующий отделением. На следующий день после того, как она прогнала Роберта.

— Если вы не хотите сохранять ребенка — нечего занимать койко-место в моем отделении! — заявил он ей во время обхода. Она просто обалдела. Лиза как-то привыкла, что люди обращаются с ней мягко, участливо… А тут! Слезы показались у нее на глазах.

— Поднимайтесь — и пойдите по отделению. Посмотрите на тех матерей, которые хотят детей. На отделении лежит, например, женщина с одной почкой. Все сказали ей: «Милочка, какие дети — вы же инвалид»… Ей лишний раз в туалет вставать нельзя… Вот она — лежит! И то! Она улыбается, понимаете ли. Она радуется, потому что внутри у нее растет ребенок! Она ставит ему музыку, разговаривает с ним… Мечтает…

— Доктор, — заплакала Лиза, — но я… Но у меня…

— У вас что-то типа горя. Тереза мне сказала. Вы расстались с отцом будущего ребенка — он там что-то вам не то сказал — я не стал вникать, что именно… Милочка, это все романтично… С вашей точки зрения, может быть, даже трагично… Но при чем здесь то существо, что растет в вас? Что чувствует сейчас вашими чувствами. Радуется вашими радостями? Печалится вашими печалями? Зачем ему-то такой удар? Такой негатив? Вы знаете, что, когда вы нервничаете, околоплодная жидкость становится горькой… Вам это нравится? Ваш ребенок — в горечи… Подумайте над моими словами!

И доктор вышел.

— Уф! — сказал он тихонько медсестре, — вроде бы проняло ее, а то лежит, как неживая. Я уже ночь не спал, думал, как ей помочь… Так, быстренько померить давление — не перестарался ли я… И на осмотр, на осмотр…

Через день Лиза ожила, выпросила бумагу на посту — и стала рисовать… На ее набросках жили драконы — люди ее на этот момент волновали мало. Она стала слушать музыку на плеере — классику в основном. У нее появилась привычка разговаривать с ребенком внутри нее. Доктор был доволен — проняло!

А перед их выпиской к ней пришла Тереза.

— Что дальше? — спросила он.

— Дальше — выставка. Надо доделывать работы, — ответила ей Лиза.

— Хорошо, — чуть склонила голову Тереза, — где доделывать?

— Я не знаю… Но, в конце концов, у меня есть комната, я могу туда вернуться. Единственное, я бы хотела попросить, чтобы кто-то съездил в дом родителей… Роберта, — она смогла выговорить его имя, смогла! — и забрал картины…

— Значит, ты собираешься вернуться в свою комнату. К соседям, один из которых может выскочить с топором, а другие устраивают такие вечеринки, что ты не слышишь, как тебе выбивают дверь? С ребенком…

Лиза опустила голову.

— Конечно, это имеет смысл, если ты хочешь отомстить Роберту, — глаза у Терезы блеснули, — если ты хочешь ударить его посильнее… Он, кстати говоря, сказал мне, что не переживет, если вернешься в свою коммуналку. Он искренне считает ее адом на земле.