- А что если нет? – Почти шепотом спросила Алусейр.

Король мрачно посмотрел на дочь, а затем спокойно, будто смотрел на улицу из окна своего дворца, ответил:

- Тогда Боги действительно отвернулись от меня.

Раздался зов рога, призывающий отряд на вершину холма, но он затерялся в насмешливом возгласе новой орды орков.

Вангердагаст стоял на самой высокой ступени дворца гоблинов, возвышающегося в центре подземного города гоблином. В одной руке он держал кольцо желаний, а в другой

позаимствованную  булаву. Он смотрел на чёрный бассейн посреди площади, где на двух противоположных его концах собрались две чешуйчатые мембраны, а пространство между ними напоминало глаз рептилии, который наблюдает за тем, как маг наблюдает за глазом, который наблюдает за ним и так далее, напоминая зеркало, которое отражает другое зеркало, или эхо, которое отражает другое эхо, или человека, который размышляет о глубине своей пустой души. Вангердагаст мог и потерять рассудок в таком месте.

Возможно, это уже случилось. Ему казалось, что область, вокруг бассейна, приобрела красный цвет, кроме пары треугольных белых скульптур, которые напоминали гигантские клыки. Вангердагаст даже мог различить острое ухо, размером в парус, бровь, длинной в мост, и пары выгнутых назад рогов. Весь этот обман зрения казался магу мозаикой самого большого дракона, которого он когда-либо видел.

Возможно, Вангердагасту не следовало беспокоиться, раз он не замечал этого раньше. Но тогда он охотился за Ксанофом Кормаэрилом, стараясь захватить того и заставить открыть выход из города. Во время погони было множество боёв, гудящих насекомых и ослепительных вспышек магии, так что даже  самый опытный боец мог пропустить нечто подобное.

Но Вангердагаст не был обычным бойцом. Он возглавлял Братство Боевых Магов, был Придворным Магом Кормира и не пропустил бы подобное мимо себя. Он не мог позволить себе такого. Каждый день жизнь монарха зависела от мага, и из-за этого его чувства были острее клинка любого рыцаря, убивающего дракона. Вангердагаст вспомнил каждый запах, каждый звук, который раздавался рядом с ним, пока он сражался с хазнеф, но он действительно не замечал эту мозаику, пока…ну, до недавнего времени. Течение времени не имело значения в этом месте, и единственное, что его отмечало, это уменьшение живота мага, и он успел уже затянуть свой пояс на две дополнительные дырочки, когда заметил странную мозаику. Либо Придворного Мага обуяли галлюцинации, либо она росла у него на глазах. И оба варианта его не устраивали.

Пара чёрных мембран заскользила по бассейну, покрывая его поверхность свежим чёрным блеском, после чего раздвигалась обратно. Вангердагаст видел, что бассейн мерцает задолго до того, как появилась мозаика, так что, возможно, блеск и не имеет отношения к ней. Все же знают, что мозаики не мерцают.

Вангердагаст надел кольцо и медленно, чтобы не потерять сознание, спустился на площадь. В городе гоблинов не было ничего, кроме воды и камня, а камень есть маг не мог. Он давно прошёл стадию голода и урчащего желудка, но его головокружение было почти постоянным.

Но когда он почти спустился вниз, то проиграл головокружению и упал на ступени. Единственное, что мог сделать маг, это вцепиться в гранитные ступени, чтобы не сползти вниз.

- Тебе нужна еда, - глубокий голос раздался по подземному городу, подобно землетрясению. – Жаркое и большая фляга, чтобы запить его.

Силы Вангердагаста вернулись к нему в один момент. Он вскочил и вгляделся в темноту, выискивая пару желтых глаз, сутулую фигуру или любой другой намек на говорящего. Ничего не увидев, маг подумал бросить пару заклинаний в темноту, но тут же понял, что ничего не добьётся этим. Голод одолел его, и теперь галлюцинации игрались с ним. Не было смысла тратить на них заклинания в том месте, где они были особенно ценны, ибо даже заклинание огня не горело дольше обычного факела.

Бассейн продолжал смотреть на мага, и теперь Вангердагасту казалось, что вся темнота между мембранами сосредоточилась на нём. Маг спустился с нижней ступеньки и присел у того, что было краем головы мозаичного дракона. Казалось, что там, где начинается голова, есть ярко-выраженный холм. Земля под ногами мага задрожала. Вангердагаст вытянул руку и провёл ей по одной чешуйке. Она была размером с турнирный щит и такая же тёплая, как плоть мага.

- Я сошёл с ума. – Прошептал он.

- Да, ты кое-что потерял, но не рассудок, - снова прогремел голос. Большие белые треугольники двигались в такт словам. – Это твой живот, а скоро потеряешь и жизнь, если  не поешь.

Спиной вперед, Вангердагаст начал подниматься по лестнице, но вот его голова снова закружилась, и ему пришлось остановиться. Он протёр глаза костяшками ладоней. Глаз из бассейна все еще смотрел на него.

- Почему ты предпочитаешь верить утомленному разуму, а не глазам и ушам? – спросил дракон. – Я такой же реальный, как и ты. Прикоснись ко мне, и все поймёшь.

- Думаю я…поверю тебе на слово.

Вангердагаст стоял на месте, и его сознание пыталось лихорадочно понять, что он видит. Безумие все еще было самым простым ответом, хотя маг слышал, что безумцы были последними, кто узнавал о своей болезни. Здесь Вангердагаст действительно будет последним, кто узнает об этом. Он был в этой ловушке, городе гоблинов, уже…какое-то время. В этом тёмном месте оно совершенно не имело значения. Единственный способ считать время, была длительность его заклинаний, которые, как казалось магу, кончались слишком быстро.

Маг молчал, и тогда дракон снова заговорил:

- Ты так и будешь продолжать не верить в меня, или все-таки спросишь моё имя?

Вопрос вернул Вангердагаста в реальность. Он решил, что раз уж проиграл схватку с безумием, то ему стоит относиться к дракону так, будто он был настоящим. Он набрался смелости, сел на ступеньку и обратился к дракону:

- Меня интересует, скорее, не кто ты, а что ты, - сказал он. – Если ты какая-то химера, созданная моей греховной душой, то, прошу тебя, давай отбросим все формальности и примемся за дело. Я знаю, какое зло совершал, и совершил бы его снова, даже полностью осознавая последствия, которые ждали меня и других.

- Полностью осознавая? – повторил дракон. – Впечатляет.

- Цириков язык! – выругался Вангердагаст. – Я знаю, что ты призрак, который явился, вероятно, потому, что я позволил Овдину и Алафондару обсудить символы и смыслы.

- В смысле скрыта великая сила, - ответил дракон, - но я пришёл не за тобой, нет. Я настоящий дракон, поверь мне.

- Драконы вылупляются, а не… - Вангердагаст остановился и насмешливо взглянул на проявляющуюся фигуру. - … Формируются.

- Я и вылупился, но это было давно, в те дни, когда руфы бегали по лесам, которыми правили эльфы, - глаз дракона остановился на маге и гаснущей сфере света над ним. – А теперь я пленник, и в куда более жестких условиях, нежели ты.

- Пленник? – спросил Вангердагаст, попутно быстро размышляя. Акцент дракона и его ссылка на руфов, вида буйволов, которые жили в лесах Кормира в древности, говорили  о том, что рептилии было больше четырнадцати сотен лет. Но даже для такого древнего дракона он был слишком большим. Расстояние от его глаз до крайнего клыка равнялось шестидесяти футам, а от лицо до хвоста и все добрые шестьсот. – Не верю. Не родился еще маг, который смог бы заточить такого древнего дракона.

- Как и воина, который бы смог заточить такого великого мага, как ты, - ответил дракон. – И все же я видел, как ты пытался телепортироваться, попасть на другие планы, связать с кем-то, летал туда-сюда и, тем не менее, остаёшься здесь со мной. Не маг заточил меня сюда, и не воин тебя. Мы сами попали в эту ловушку, ведомые лишь своей гордостью и глупостью.

Вангердагаст закатил глаза.

- Если ты собираешься продолжать говорить в таком же тоне…

- О, да, ты пойдёшь и помрешь с голоду!