Ему даже показалось в начале, что вся персидская армия ринулась в наступление и он, в панике, первый бежал с поля боя, с тех самых позиций, куда приказал собираться своим войскам. Остановился он со своим личным отрядом, только лишь форсировав очередной канал.

Если бы Куруш, направил тогда своих воинов в погоню, то это первое сражение, для Набонида, оказалось бы и последним, но Царь Царей, по непонятным для него соображением, делать этого не стал. Конные отряды сделав кинжальный выпал, столь же организованно отошли обратно и даже понтонные переправы, вновь втянули в глубину обороны.

Персидские полководцы, выполнявшие повеление своего Правителя, тоже, несколько обескураженно наблюдая за происходящим, но не возмущались этим и не роптали, по поводу упущенной возможности наголову разгромить противника, а лишь весело посмеивались и на это была своя причина.

Столь кровопролитный, с колоссальными жертвами, бой для противника, самим персам, обошёлся лишь незначительными «царапинами». Эта игра Повелителя в «кошки-мышки» с аккадцами, поначалу воспринятая нижним звеном командного состава, чуть ли не как оскорбление для всесильных, могучих и непобедимых воинов, теперь вызывала снисходительное веселье, глядя на остатки растерянного и ничего не понимающего противника. Чувство оскорблённого достоинства, сменилось возвышенным пренебрежением и осознанием собственного могущества.

Аккадцы, брошенные своим главнокомандующим, потоптались вдалеке, как стадо баранов, а затем медленно, как побитые собаки, удалились восвояси.

Куруш дал команду форсировать канал, но не устремляться в погоню, а встать лагерем. Опять потекли скучные дни, этой странной войны. Лишь только после того, как разведка доложила о намерениях Набонида закрепиться на следующем канале, таким же образом, как это сделал Куруш, Царь Царей двинулся дальше, выставив оборону на противоположном берегу от вавилонян. Так и простояли, друг перед другом, несколько дней.

Крупные военачальники и приближённые Повелителя Всех Народов догадывались о причинах подобной выжидательной тактики своего главнокомандующего, но точно знать, что выжидал Куруш, они, конечно, знать не могли.

Царь Царей не был беззаботен и весел, напротив, он был наряжён и порою, даже раздражён ожиданием, которое сам же принял, как стратегическую линию военного похода. Его также, не прельщало подобное ведение войны, но так было надо, так повелел Ахурамазда, через своих «говорящих истину», поэтому, Куруш терпел и ждал.

Одновременно с началом похода основной армии персов с севера, в обход «Мидийской стены», в районе вавилонского города Описа, с юга, обходя ту же оборонительную стену, в районе города Сипар, начал свой победоносный поход Тигран, со своей конной армией.

Сипар, как и предполагалось, встретил армянского наместника, распростёртыми воротами и пышными дарами, но Тигран не стал задерживаться в нём, взяв под своё командование предавшие Набонида войска, двинулся дальше по намеченному плану. При том от Сипара, он разделил своих воинов на две части.

Одна, большинство которой составляли воины сдавшегося правителя, были направлены на перерез отступающему Набониду, как предполагал Тигран, не зная, пока, обстоятельств сражения под Описом, а сам, со своими конниками, для подстраховки, двинулся непосредственно к самому Вавилону, надеясь перехватить убегающего халдейского царя, если Куруш будет двигаться быстрее, чем рассчитывал, и отправленная часть войск из-под Сипара, не успеет перехватить беглеца.

Какого же было удивление Тиграна, когда, достигнув величественных стен «вечного города» и не собираясь осаждать и тем более штурмовать его, царские ворота Вавилона распахнулись и его, как победителя, вышло встречать население, во главе со жречеством.

Понимая, что Набонид не успел ещё вернуться и спрятаться за стенами своей столицы, Тигран принял склонившийся у его ног город и помня наставления Куруша, о недопущении победного мародёрства, строго на строго запретил своим воинам бесчинствовать, в сдавшейся, на милость победителя, столице.

Малочисленный гарнизон, оставленный для защиты Вавилона Набонидом, под командованием его сына Валтасара, забаррикадировались в храмах Имгур-Бел и Нимитти-Бел в старой части города. Тигран, обдумав сложившуюся ситуацию и серьёзно напуганный предостережениями Куруша, даже не рискнул атаковать эти храмы, где засел неприятель, а лишь полностью блокировал их, решив дождаться Царя Царей.

Тигран объехал город, с восторженно встречающими его жителями, оставил небольшой отряд для блокады Валтасара, засевшего за стенами мятежных храмов, отдав почести жрецам и оставив указания по должной встрече Царя Царей, увёл свою конницу навстречу Курушу, в надежде успеть с поимкой халдейского царя. Но не успел.

После неоднократного набрасывания на оборонительные ряды Куруша, Набонид, при очередном отступлении с ужасом осознал, что окружён. Отход его к Вавилону, был отрезан мятежными войсками Сипара, которые, всё же «успели к раздаче». Царь Вавилона, вновь бросив войско, бежал и укрылся за стенами города Борсиппа, где и застал его Тигран, соединившийся с основными силами «Царства Стран».

Куруш, принял его неожиданно доброжелательно, чего Тигран, памятуя о последние встрече, не как не ожидал. Поведав о своём южном походе, Тигран с опаской рассказал своему бывшему другу, об непреднамеренном взятии столицы, стараясь придать повествованию сарказм.

Уморительное повествование пленения Вавилона, как мог бы рассказать, только такой проныра, как Тигран, повергло Повелителя и весь его двор в необузданное веселье и Куруш хохотал громче всех.

Тигран очень боялся реакции, этого любимца Ахурамазды, на взятие им «вечного города», в обход самого Великого Себялюбца, но толи, правильно выбранная тактика рассказа, толи, действительно, настроение Царя Царей и без него было хорошим, но Куруш воспринял эту весть благотворно и мало того, тут же назначил Тиграна наместником Вавилона, что удивило не только самого Тиграна, но и всё окружение Повелителя Народов.

Тигран, с наигранной радостью воспринявший данное назначение, расценив это решение, как одно из двух. Либо, Куруш затеял против него очередную игру, с непонятными последствиями, либо, это просто, очередная блажь и со временем она пройдёт. Оказалось, и то и другое. Правда, выкрутиться Тиграну из хитросплетений придворных интриг, как ни странно, помог его ревнивый конкурент — сын Куруша, Камбиз.

Всего неделю пробыл Тигран на посту наместника «великой столицы богов», успев за это время, лишь штурмом взять мятежные храмы, с горсткой защитников и выполняя веление Куруша, вырезать там всех, включая сына халдейского царя Валтасара, после чего амбициозный Камбиз, буквально, затребовал у отца, назначить его, наместником в этом городе и Тигран, в каком это веке, не только не стал противиться, но и пошёл с ним на тайный сговор, всячески помогая наследнику занять эту должность.

Куруш поддался всестороннему давлению и скрепя сердцем, но затаив неладное, отпустил Тиграна в свою сатрапию, убеждая себя и своего главного советника по интригам Креза, что ещё ничего не кончено, а только начитается.

Осаждённый в Борсиппе Набонид, сдался на милость победителя сразу, как только тот, в первом же своём к нему обращении, пообещал не только оставить в живых, но и дать возможность править с ним в его «Стране Царств» совместно. Куруш сдержал своё обещание и вскоре, оставленный в живых Набонид, был сослан на правление, в одну из отдалённых провинций, где и помер своей смертью.

Имея три разных мнения, по одному и тому же вопросу и совершенно разное настроение, путники покинули колдовской бабий Терем. Провожать их никто не вышел, открыли ворота и ладно. Кайсай, в состоянии, не то, до сих пор не выкарабкавшегося из глубокого шока, от всего пережитого, не то, с глубокого похмелья, ехал молча, лишь изредка, односложно отвечая, на настырные притязания «чернявой сволочи», и то, лишь, поначалу, а как первый лес проехали, вовсе замолк.