— Сопротивленцы, это вы? — вклинился Арт.

— Сопротивленцы — это МЫ, — ответила Катя, сделав упор на местоимении, явно давая понять, что Арт отныне должен причислять себя именно к этой категории. — «Ядерщики» первыми сориентировались в новых условиях. Они сумели захватить склады с оставшимся вооружением, технику и так далее. К сожалению, воспользоваться всем этим они решили не совсем так, как планировали те… Нет, погоди… Так ты запутаешься. Надо еще кое-что пояснить. Удар неравномерно пришелся на всю территорию. Дальний восток и западные области были полностью уничтожены. Так же, как и Урал. Туда били целенаправленно, чтобы разрушить промышленность, всю техногенную инфраструктуру. Там сейчас «мертвые зоны», а уровень радиации зашкаливает. Средняя полоса пострадала меньше. И именно здесь стали сбиваться в кучки те, кто сумел спастись после ядерной зимы. Они и стали называться «ядерщиками». По сути, все мы «ядерщики» в какой-то степени. Короче, получилось так, что первые кто вышел из укрытий оказались фактически на выжженной земле, но сумели отыскать подземные склады и хранилища. Как ты понимаешь, среди этих выживших было много военных — они прекрасно знали, где и что искать. Так же, как знали куда прятаться во время удара. В результате, военный порядок утвердился среди первых поселенцев в первые же годы. С одной стороны это было правильно, но до поры до времени. На севере, а так же в Сибири так же осталось приличное количество выживших, которые до определенного момента не имели возможности узнать хоть что-то о том, что творится на остальной территории. Собственно, такой возможности не было и у военных. А потом она появилась. Радиационный фон понизился, и началась миграция. А вместе с ней и новая война, на сей раз гражданская. Вот такие дела. Подробнее тебе все расскажут в Лесу. А скорее всего и не расскажут, а просто дадут почитать кое-что. Так, по крайней мере, было в моем случае.

— Кать, ну ты хоть намекни, где произошло все то, о чем ты только что рассказывала, — законючил Арт. — Ты же понимаешь, что еще несколько часов назад я был совсем в другой Москве, где не было никаких ядерных ударов, а вокруг опадали осенние листья. Где мы?

— Это я тебе сказать не могу. Только в Лесу. Потерпи.

За разговором они дошли до здания, которое когда-то было банком или магазином. Внешне все было спокойно, но не успели они договорить, как где-то за углом послышался рокот моторов, и на улицу выехало два бронетранспортера, на почерневших бортах которых белой краской было написано две буквы: НР.

— Давай на землю! — Катька первой упала и по-пластунки поползла в сторону. Арт последовал ее примеру.

— Кажется, не заметили, — прошептала она, когда они оказались за бочками, в которых что-то горело, а черный дым создавал плотную завесу, идеально укрывая их от противника.

— Точно не заметили, — согласился Арт, хотя и сам до конца не был уверен в правоте своих слов. — Слушай, а что за буквы у них на броневиках? Я, вроде, и у тех ребят на лестнице на касках их видел.

— НР. Новая Россия. Так они называют тот порядок, который пытаются выстроить, — пояснила Катя.

— А мы как называемся? — Арт и сам чувствовал всю наивность своих вопросов, но что же поделать, если и правда был «первоклассником» в этом мире.

— А мы называемся просто «Россия». Безо всякой новой. Россия была, Россия и будет. Безо всяких приставок там. Ты как, согласен с такой постановкой вопроса? — последнее было сказано с улыбкой.

— В принципе да.

— Вот и хорошо. Давай-ка пропустим колонну, а потом заглянем в этот домик.

— Думаешь?…

— Уверена, — подмигнула ему Катька.

Дождавшись, пока колонна бронетранспортеров отъедет подальше, они начали медленно пробираться к зданию магазина. То, что это бывший магазин, причем большой, скорее всего сетевой, Арт убедился окончательно, заметив неподалеку перевернутую тележку для продуктов. Теперь же в бывшем магазине располагалась транспортная база «ядерщиков». Катя достала из сумки карту — потрепанную, всю клееную — переклееную — и начала бойко водить по ней пальцем, что-то бормоча себе под нос.

— Все точно, здесь что-то вроде технической службы у них располагается, — сообщила она.

— Понятно. — Больше Арту сказать было нечего. Правда, у него уже давно созрел еще один вопрос, который он все же решил задать:

— Кать, а я вот не понял, как они вычислили нас там, в доме? Некоторые же по улицам ходят и их не трогают вроде?…

Катя с интересом посмотрела на него, словно он сказал что-то особенно умное.

— В дома заходить запрещено. Это закон. Все люди должны жить в специально отведенных для этого зонах, где для них построены бараки. За обнаружение в доме — расстрел на месте. Нам не повезло — мы нарвались на патруль. А Арсений довольно долго использовал эту квартиру в качестве перевалочной базы…

Услышав имя Арсения Арт подумал, что как-то слишком легко Катя переживает его гибель. Но спрашивать ничего не стал — не удобно.

Развить свою мысль Арт не успел. Из-за угла магазина вышел человек в черной униформе и направился в их сторону.

— Быстро надвинь шапку на глаза. На него не смотри — только в землю. Молчи, я сама все скажу. — Катька говорила отрывисто, торопливо.

Тем временем человек подошел к ним, сидящим на земле, и ткнул Арта в голову автоматом.

— Кто такой?

— Это мой брат, господин военный, — тут же ответила Катька. — Он немой.

— Документы, — потребовал военный. — Скажи своему брату, чтобы достал документы.

«Влипли», — подумал Арт.

Но Катька, похоже, не растерялась. Как ни в чем не бывало, она открыла сумку, покопалась в ней и протянула военному какие-то бумаги. Тот несколько минут придирчиво их изучал, поглядывая на скукожившегося на земле Арта, а потом потребовал, чтобы тот встал.

— Поднимайся.

Не зная, как ему поступить, Арт неуклюже поднялся, все также тупо глядя себе под ноги. В голове стучала одна единственная мысль: сейчас меня убьют. Он никак не мог понять, что за документы протянула Катька военному.

— Рожу покажи, — гаркнул военный.

Арт послушно поднял голову и уставился в черное защитное стекло шлема, видя в нем свое искаженное отражение.

— Чего-то чистенький твой братец какой-то, — с подозрением сказал человек в черном, и шлем повернулся в Катькину сторону. — Да и ты тоже.

До Арта дошла суть этого обвинения. Действительно, он видел здешних людей — лица их были покрыты грязью и копотью, какой-то несмываемой и несоскребаемой коростой. Себя Арт в зеркале не видел достаточно давно, но точно был уверен, что лицо у него чистое. Об этом можно было судить хотя бы по Катьке, которая хоть и прикрывалась платком, но все же было видно, что кожа у нее белая.

— Воды купили, господин военный, — начала торопливо оправдываться Катька. — Вот и умылись в кои-то веки…

— Воды, говоришь? — В голосе «ядерщика» сквозило сомнение. — Что-то не верю я тебе, курва.

Он потянулся к оружию, но Катька его опередила. В ее руках сверкнуло лезвие ножа, которое она по самую рукоятку тут же всадило в тело военного в районе живота. Тот застал на месте, рука его разжалась и пистолет выпал из нее. Катька рванула нож обратно, и сделал шаг назад. «Ядерщик», так и не издав не единого звука, упал на колени, а потом завалился набок. Арт понял, что он мертв.

— Ну, чего встал? — Прикрикнула на него Катька. — Давай, оттащи его за бочки.

Арт схватил мертвеца за ноги и поволок в сторону горящих бочек, глотая черный едкий дым. Бросив тело, он начал тереть глаза, которые начали слезиться то ли от дыма, то ли от того, что перестало действовать лекарство.

— Кать, мне таблетку не пора принимать? — озадачено поинтересовался он.

— Рано еще. Много нельзя. Терпи. Быстрее адаптируешься. Я по началу каждые пол часа в обморок бахалась, а потом ничего, привыкла. Когда к нам обратно возвращалась, даже голова начинала кружиться.

— Значит, назад все-таки можно? — С надеждой спросил Арт.