И вот теперь, почти пятьдесят лет спустя, ситуация повторялась. Прошин прав — в мире многое изменилось. Но остался ли в нем еще здравый смысл?…

Думая, прокручивая в голове одни и те же сюжеты, Коротков добрался до Домодедово. Еще минут двадцать он искал свободное место на стоянке. Втиснувшись, наконец, между двумя дорогущими иномарками, он с трудом вылез из «Жигулей» через маленькую щель, опасаясь задеть дверью соседнюю машину.

— Слышь, мужик! — раздалось где-то сбоку.

Коротков повернул голову и увидел недалеко от места своей дислокации быкообразное существо. Одного из тех, кого он ненавидел всей душой, хотя по долгу службы не раз приходилось бывать в компании подобных одноклеточных.

— Чего надо? — крикнул в ответ майор.

— Чего надо? — переспросил бык с угрозой в голосе. — Колымагу свою на хер убирай отсюда. Вот чего надо. Я не собираюсь там корячиться.

— Послушайте, товарищ, — Коротков решил действовать спокойно и, главное, официально. — Машина моя останется ровно на этом месте. Это понятно? Еще вопросы есть?

— Да ты чё? Оборзел? — существо двинулось на следователя, изрыгая все новые порции мата.

Коротков дал ему подойти, а потом неспешно вынул удостоверение и ткнул мужику в рожу. Тот некоторое время сосредоточенно изучал корочку, а потом, снова матюгнувшись, попятился назад.

— А сразу сказать нельзя было? — недовольно пробурчал он. — А же не беспредельщик какой.

Коротков проигнорировал вопрос. Проблема была решена и больше беседовать с владельцем шикарного «круизера» было решительно не о чем. Он вошел в здание аэропорта, поизучал табло, обнаружив, что регистрация на рейс до Иркутска уже объявлена. Но время еще было предостаточно. Он достал мобильный телефон и набрал Олю. Сообщив, что находится в аэропорту, Коротков нажал отбой, укорив себя в несдержанности.

Прежде чем идти к стойке регистрации, следователь зашел в небольшое кафе, выпил залпом чашку чая, закусив круасаном, а также купил пару журналов, позабыв, что на борту, скорее всего, будут раздавать газеты.

Пройдя таможенный контроль, Коротков отчего-то ощутил тоску. Причину ее он найти не мог, но странное щемящее чувство поселилось в душе. Почему-то ему казалось, что больше он этот город никогда не увидит…

«Меньше этими дурацкими новостями надо себе голову забивать», — подумал он про себя и попытался настроиться на боевой лад.

Они шли по деревне. Арт с интересом рассматривал окружающий мир, постепенно привыкая к нему. Да он и так почти освоился. Пару раз он даже ловил себя на мысли, что почти не вспоминает о той, прошлой жизни. А если и вспоминает, то исключительно о матери, которая, скорее всего, сходит с ума от горя из-за его исчезновения.

И это равнодушие и приятие новой реальности было настолько странным и удивительным чувством, что Арт, как не пытался, не мог объяснить его самому себе. Но факт оставался фактом — он учился думать по новому, жить этой жизнью. Если бы раньше кто-нибудь сказал ему, что такое возможно, он, конечно же, не поверил бы. Просто рассмеялся бы в глаза, обозвав говорящего сумасшедшим. Но вот час настал…

— Здесь подожди. — Старик остановился возле покосившегося дома. — Никуда не отходи. Если кто подойдет, то старайся не болтать. Имя назови и хватит. Понял? Да и не маячь. Делай вид, что еле на ногах стоишь.

— Зачем?

— Затем. Все понял?

— Понял, — подтвердил Арт. — Жду. Делаю вид.

Дядя Слава зашел в дом. Его не было около пяти минут. Все это время Арт провел в гордом одиночестве. Мимо него прошло несколько человек, но люди все больше смотрели себе под ноги. И лишь одна женщина сверкнула взглядом, на секунду оторвав глаза от земли. Впрочем, Арту показалось, что она даже не поняла, что перед ней незнакомец.

Дядя Слава высунул голову из проема в двери и позвал его войти. Арт поднялся по деревянным ступенькам и прошел в дверной проем, оказавшись в убогой прихожей. Дух разрухи и упадка витал в стенах дома. Казалось, что достаточно легкого дуновения ветра, чтобы строение разлетелось на отдельные доски или просто повалилось. Арт подивился тому, что дом вообще выстоял во время Удара — все деревянные постройки, которые он видел до этого, как правило, представляли собой груды мусора и обломков.

— Проходи, проходи, — подтолкнул его в спину старик. — Ждут тебя.

Арт зашел в комнату, посреди которой стоял одинокий стол, за которым сидел человек средних лет, аккуратно сложивший руки и очень оттого похожий на отличника. Кроме этого стола никакой другой обстановки в комнате не наблюдалось. Арту тут же пришел в голову кадр из «Двенадцати стульев», где жена отца Федора вот так же сидела в пустой комнате за столом, взирая на голые стены. От этого воспоминания Арт улыбнулся.

— Что-то смешное? — тут же отреагировал человек за столом.

— Да нет, — Арт спрятал улыбку. — Просто вспомнил кое-что.

— И что же, если не секрет? — Человек вопросительно приподнял левую бровь. — У вас от нас секретов быть не должно, вообще-то.

— Да какой секрет. Фильм вспомнил. «Двенадцать стульев». Ну, комната, напомнила.

— Что еще за «Двенадцать стульев»?

— По роману Ильфа и Петрова. Читали?

Сидящий перевел взгляд на дядю Славу, но тот лишь пожал плечами. Арт наконец понял, что здесь и в помине не было никаких Ильфа и Петрова.

— Ладно, извините еще раз, — неловко сказал он.

— Да ничего, — примирительно ответил человек за столом. — Как тебя зовут?

— Олег, — без запинки назвался Арт и заискивающе посмотрел на старика, который поощрительно кивнул головой.

— А меня Юрий Юрьевич, — представился мужчина. — Я глава поселения. Как ты понимаешь, твой провал повлечет за собой самые тяжелые последствия. В том числе, и мою стопроцентную смерть. Именно поэтому ты здесь. Мы должны все обсудить, а я должен быть полностью уверен, что операция пройдет успешно.

— Да, давайте обсудим, — согласился Арт.

Ему и самому хотелось с кем-нибудь поговорить. Дядя Слава был ни ахти какой собеседник — он все больше команды отдавал или шутил. Но вот говорить с ним по-настоящему не получалось. Юрий Юрьевич же производил впечатление человека вдумчивого и серьезного. Роста он был небольшого, что Арт определил сразу, хотя глава поселения и сидел за столом. Голову Юрия Юрьевича украшала копна черных густых волос. Такими же черными и густыми были и брови, из-под которых на мир смотрели карие, да почти черные, глаза. Арт вообще-то не очень любил карий цвет глаз — он с трудом мог читать по ним. Серые глаза всегда были для него более понятными и открытыми.

Юрий Юрьевич встал, и оказалось, что он действительно, едва достает Арту до подбородка. Он прошел в смежную комнату и принес оттуда два стула.

— Присаживайтесь, разговор предстоит долгий.

Арт с дядей Славой уселись на стулья и в комнате повисла тишина. Арту было очевидно, что каждое его движение, каждое слово подвергается тщательному анализу со стороны главы поселения. Поэтому он предпочел молчать и не начинать разговор первым, оставляя это право хозяину дома. Интуиция его не подвела. После небольшой паузы Юрий Юрьевич взял слово.

— Я смотрю ты малый не разговорчивый. Это хорошо. Меньше говоришь — меньше шансов попасть в ловушку. Вообще старайся ни с кем попусту языком не мести. Люди они и есть люди — ты им от всей души, а они в ответ… Да, у вас там, наверно, тоже самое.

— Да, тут разницы никакой, — Арт криво усмехнулся. — Вы правы: люди везде одинаковые.

— Вот-вот, — сокрушенно покачал головой глава поселения. — Иногда просто диву даешься… Ну да ладно, это я отвлекся. Так значит, ты у нас на два-три месяца… Хорошо. Ну, техническую часть на себя берет дядя Слава — он у нас специалист, так что если все будешь делать так, как он говорит, то здесь никаких проблем быть не должно. Но вот люди…

Арт внимательно слушал и все больше понимал, что имеет в виду этот человек. Он волновался о том, как объяснить жителям деревни появление нового человека.